Но вспомнит ли он капитана Эрвапда Гасgаряна?..
V
— Сходите на Заигу, — говорит Капитан угрюмо, — посмотрите на камыш. Я вам советую: посмотрите на камыш, он совсем высох и побелел. Вы спрашиваете — почему? Потому что туда недавно пускали по канаве воду из озера. Севанский вода очень вредный для растений, в ней слишком много магнезиальных солей. Она не годится для орошения. Говорю вам: посмотрите на камыш.
Он сам ведет вас на задворки поселка, к болотистой низине, где несколькими рукавами мелко разлилась Занга, поблизости вытекающая из озера. Блаженно орут лягушки, день кажется побледневшим от недвижного зyоя.
— Смотрите, — показал Капитан с горьким торжеством.
Хм, действительно за рекой мертвенно белеет стена высохших камышей.
— Вот туда приходила вода из Севана.
С тоскливым сомнением смотрите вы на эти загубленные камыши. Кто их знает, может они высохли просто потому, что от них отошла Занга? — река тут, видимо, часто меняет русло... Позвольте, позвольте!.. О чем же мы толкуем? Ведь в самой Занге тоже вода из Севана, однако ее согни лет используют для орошения, и ничего!.. В чем же дело?..
Капитан глядит на вас с сожалением.
— Нужно немножко думать. Воду берут из Заигитам, ниже по течению, после того как в нее вливаются другие реки и родники. Эта смесь уже не вредит растениям. Но если сделать так, как хотят о и и, озерной воды будет слишком большой процент, и все погибнет. Я изучил их проект.
Вот так штука! Неужели это хоть сколько-нибудь основательно?.. Но ведь авторы проекта, наверное, не младенцы и неучи, — они, разумеется, брали пробы, производили все необходимые анализы. Конечно же! Они все предусмотрели.
На другой день Капитан подводит к своему артезианскому колодцу. Колодец по-прежнему раскрыт. Тут, кстати, заочно достается Техничке. Затем Капитан переходит к самой важной теме.
— Вы видите эту воду? — показывает он в яму.
— Да, вот она отсвечивает из темноты. Ну и что же?
— Это вода из Севана, — говорит он, устрашающе подчеркивая последнее слово.
— Ах, вот что... И наверное, невкусная?
— При чем тут вкусная — невкусная! Важно то, что она про-са-чи-ва-ет-ся. Она проходит сквозь берег. Раньше я приказывал буравить колодец вот там, около горы, и там, за сараем. Нигде не было ни капли. Начали копать тут, на самом берегу, и она пошла. Это что-нибудь значит или нет?
Он грозно молчит секунду и, не дожидаясь ответа:
— Это значит, что озеро просачивается в берега, а не только испаряется, как они думают. Когда озеро спустят на пятьдесят метров, вода больше не пойдет к ним в трубу, то, что нальют реки, уйдет в землю. Они надеются только на свое испарение!.. Посмотрим, кто будет прав. Я работаю здесь, на озере, тринадцать лет.
В пылу своих научных построений Капитан упускает из виду, что ни ему, ни авторам проекта не удастся посмотреть, кто из них окажется прав.
Но — по какому бы случаю он ни говорил о спуске Севана, всегда кажется, что это дело должно завершиться самое позднее — лет через пять. Гибель озера нависла над нашими головами, как черная туча, и это сулит множество губительных последствий.
Вот, например, климат. Напрасно думают эти инженеры и профессора, что вопрос уже разрешен в благоприятную сторону. Ничего не разрешен. Ясно, что климат пострадает, и никто еще не доказал обратного. В присеванских районах и отчасти по всей Армении он сделается более резким и сухим. Он станет вполне континентальным, еще бы! Исчезновение водной массы в пятьдесят два миллиарда кубометров — не шутка... Но вы обратите внимание, какой странный народ инженеры. Когда это в пользу проекта, они бесконечно говорят об испарении. Но испарение куда-то вовсе исчезает, если речь зайдет о климате. Пишут, что имеют значение лишь черноморские ветры?.. Смешные пустяки! Ему ли, Капитану, не знать лучше всех, какие тут дуют ветры и откуда приходит дождик!..
О, конечно, у них-то все получается гладко и аккуратно. Они уже дошли до того, что и форель, по их планам, не пропадет в озере. А! Уж лучше бы молчали об этом! Вы слышали что-нибудь подобное?.. Уровень озера будет понижаться постепенно, и форель привыкнет... форель привыкнет!.. А чем рыба будет питаться? — спросит он нас. Мельчайший рачок гаммарус, которого кушает форель, держится по берегам на небольшой глубине. Может быть, и рачок побежит вслед за водой, когда она будет отступать?.. Он, возможно, и рад бы побежать, по там, ниже, совсем неподходящие для него грунты. Гаммарус погибнет, а вместе с ним вымрет и форель, лучшая в мире. Что? Это не такая уж серьезная потеря по сравнению с выгодами проекта? Может быть, может быть... Но форель уже есть, ее ловят девятьсот тонн в год, — прекрасный экспортный товар, — а выгоды проекта...
Да, похоже, что Капитану все время кажется, будто его синий Севан пересохнет чуть ли не послезавтра. И только однажды, глядя в искрящуюся под солнцем водную даль, он покачал головой и сказал:
— Его продырявят, остапется грязная лужа... Хорошо, что я не увижу этого!
Он тяжело двинулся дальше, вдоль берега, и на ходу уронил загадочно-пророческое:
— Но и они, и они не увидят!..
...Однако озеро дырявят уже сегодня, сейчас, и на это приходится спокойно смотреть.
С утра за скотным двором, сотрясая воздух, грохочут взрывы. Возле истока Занги рвут динамитом скалу, роют временный канал, чтобы больше воды поступало в реку. Это необходимо для предстоящей работы Канакиргэса, Капитан, проходя по своим делам, неприязнеппо оглядывается при каждом ударе. Он сердито отгопяет от скотного двора столпившихся там любопытных ребятишек и женщин:
— Уходите все, марш по домам! Или вы хотите несчастный случай?.. И что тут смотреть?! Тут совсем ничего интересного нет смотреть...
— Ба-бах!..
Вот оно, вот оно!.. Началось!..
Если идти в Еленовку, но левой руке от шоссе за высокой оградой будет скучный двухэтажный дом из серого камня, еще немного не достроенный. Там уже обосновались общежитие и канцелярия, которая называется Управление строительства Севанского узла Канакирской электростанции. Но — Канаки рекой — это лишь скромный псевдоним. Эти люди пришли сюда делать каскад, спускать озеро, они среди бела дня готовятся к этому страшному делу. Между прочим, здание, где расположилось управление, строили для психиатрической лечебницы, для сумасшедшего дома, проще говоря, а потом Строительство купило здание у Наркомздрава...
Что вы на это скажете? Его готовили для сумасшедшего дома!..
Во дворе управления и за оградой — строительная суета. Каменщики кладут фундаменты рабочих бараков, всюду ямы, щебень, а вот — груда свежевыстругапных оконных рам. Все честь-честью! Уже проводятся воскресники по очистке территории, и черноглазые канцелярские ориорд{Ориорд — девица. (Прим. автора.)} таскают носилки и ногой в остроносой туфельке нажимают на заступ. Они же доставляют всем большое эстетическое наслаждение, выступая на вечерах самодеятельности. Сколько чужого народу понаехало в Еленовку! Спешка, спешка!.. Вот прибыли путиловцы монтировать экскаватор, переброшенный с Рионгэса. С ними семьи. Не хватает квартир, где взять квартиры?.. Нету леса, хоть шаром покати, — до зарезу нужны пиломатериалы!..
Начальник Севанского узла — товарищ Маркарян. Его знают в Армении. Он строил Эриванскую гидростанцию и копал Сардарабадский канал, значит у пего опыт и в гидроэнергетике и в ирригации, как раз то, что нужно. Маркарян расхаживает по строительству, рябой, в широкополой шляпе и в крагах, похожий на плантатора.
Утро. Он идет с главинжем к берегу Занги. Они подыскивают хороший родничок для водопровода. Ага! А на этом серном источнике они поставят отличную баню, будет не хуже, чем в Тифлисе...
Да, но это же как раз тот источник, воду которого ежедневно пьет Капитан для здоровья! И тут поставят баню? Ему придется пить воду из бани? Какая-то странная насмешка!..
Строители ходят по берегу Севана как полновластные хозяева. Они не будут считаться ни с чем. Им нипочем, что тут до них люди трудились тринадцать лет не покладая рук и тоже кое-что создали. Отлично! Каждый выполняет порученное ему дело. Но если озеро хотят выплеснуть как лоханку, к чему же тогда вся прошлая и вся нынешняя работа по развитию судоходства?.. Вот прямой и кричащий вопрос.
Капитан ни разу никому не заикнулся о своих раздирающих сомнениях. Моряк всегда должен быть сдержан в выражении своих чувств и постоянен в раз избранном курсе. Это лишь ночные думы шестидесятитрехлетнего человека. Но мы-то читаем их в маленьких черных сердитых глазах, мы тоже понимаем некоторые вещи. И мы спрашиваем за него.
Если озеро будут спускать, — зачем строить пристань в Норадузе, и большой склад в Мартуни, и еще один жилой дом в Еленовском порту?.. Капитан изыскивает материалы, средства, волнуется, кипятится, а через десять-пятнадцать лет все эти селения очутятся на мели, вдалеке от воды, озеро покинет их, как море покинуло Равенну... Зачем обучать новые кадры механиков и судоводителей? Зачем насаждать финансовую дисциплину, правильность рейсов, аккуратность в истребовании грузов? Все равно дело, не имея будущего, нелепо повиснет в воздухе. И — кощунственный вопрос: зачем достраивать его, повое великолеппое морское судно со стосильным двигателем, которое вот-вот будет готово на Эриванском заводе? — о нем, о нем Капитан ведет возвышенные беседы с Антоном и Яковом, для него обдумывает имя, заказывает изящные парадные двери и выбирает обивку кают. Где же, где будет плавать оно, обширное и стремительное?.. В этом садке для головастиков, который останется от Севана?..
