Раймон де ля Шатр, как практически все рыцари Жанны, не успел облачиться в полный доспех, надев только кирасу и шлем. Тем не менее страшный меч бывшего наемника и бретёра устроил для французских солдат на борту «Эннебона» сущий ад. От него не было защиты, и даже опытные воины, ветераны, не раз смотревшие в лицо смерти, пугались неистового рыцаря, разящего с молниеносной быстротой, который, казалось, находился в нескольких местах одновременно.
Заметив де ля Шатра, де Гито взревел от радости и прыгнул на борт «Эннебона», даже не воспользовавшись страховочной веревкой. Он упал на палубу, ловко кувыркнулся и сразу же сразил мечом одного из пиратов. Готье де Бриенн, наблюдавший прыжок шевалье, лишь покачал головой в изумлении — такой трюк он видел впервые и точно был уверен, что никто из его рыцарей на подобное неспособен. Появление Жерара де Гито на палубе «Эннебона» воодушевило французских солдат: рыцарь дрался неистово, сметая всех на своем пути. Он прорывался к де ля Шатру, находившемуся на капитанском мостике и руководившему боем.
Наконец и де ля Шатр заметил врага, который хоть и был в своем обычном черном облачении, но лицо не скрывал.
— Предатель! — яростно вскричал де ля Шатр. Он понял, кто привел французскую эскадру на тайную базу «Флота возмездия». — Гнусный негодяй! — шевалье поднял меч и бросился навстречу де Гито.
Они сошлись посреди каравеллы. Де Гито рычал, как зверь, и в бешенстве наносил страшные по силе удары, которые могли свалить любого, менее искушенного в бое на мечах, нежели де ля Шатр. Но капитан «Эннебона» сумел справиться с охватившей его яростью и дрался с потрясающим хладнокровием, не менее эффективно, чем Жерар де Гито, что со стороны выглядело просто устрашающе. Противники перемещались по палубе с такой прытью, что в глазах двоилось. Вскоре вокруг них образовался смертоносный круг; сунуться в него не решались ни французы, ни бретонцы. Сражение за корабль стало вялым, эпизодическим: всех увлекла потрясающая по накалу страстей дуэль.
Но вот в один из моментов схватки меч Раймона де ля Шатра скользнул, как змея, к бедру де Гито; это была копия удара, который он нанес предателю во время свадьбы Жанны с Жоффреем де Шатобрианом. Кровь Жерара де Гито окропила палубу, но тот не обратил на рану никакого внимания, продолжая сражаться с прежним неистовством. Однако опытный глаз Готье де Бриенна, тоже незаурядного бойца, увлеченного картиной схватки, заметил, что движения де Гито стали менее точными и начали замедляться. Это было тревожным сигналом.
— Арбалет! — потребовал он у одного из своих офицеров.
Мысленно утешая себя, что в сражении с пиратами все средства хороши, граф прицелился и нажал на спусковую скобу. Он не промахнулся; болт попал де ля Шатру в плечо. Охнув и мучительно покривившись от боли, тот отбил очередной выпад де Гито, а затем, почувствовав, что быстро теряет силы, бросился на изменника, обхватив его руками, и прыгнул вместе с ним в воду. Французы невольно ахнули.
Круги от падения двух тел на темной глади воды постепенно исчезли, и спустя короткое время уже ничто не напоминало, что в этом месте погибли два выдающихся рыцаря. Команда «Эннебона» вскоре сдалась, но Готье де Бриенн приказал никого в плен не брать, и оставшиеся в живых пираты последовали за борт — вслед за своим капитаном.
Джеффри, сыну Жанны, который командовал «Русалкой», удалось отбиться от абордажной команды с «Сан-Луиса». Подул сильный ветер, и его каравелла наконец выбралась из бухты. Казалось, самое страшное уже позади, но, к несчастью, пираты наткнулись на «Террибль». Команда когга все еще тушила парус, но бомбарды корабля уже были наготове. Завидев каравеллу, канониры дали залп, и каменные ядра врезались в борт притивника со страшной силой. Корабль Джеффри потерял ход, и арбалетчики «Террибля» стали бить пиратов на выбор, словно куропаток на охоте. Капитан «Русалки» погиб одним из первых…
Тем временем алхимик Жильбер снова зарядил свою чудо-бомбарду, или «огненный горшок», и она, грохнув так, что у всей команды раундшипа заложило уши, послала очередное зажигательное ядро в сторону хулка «Сан-Мишель», который пытался взять на абордаж «Бретань», флагманский корабль Жанны. Борта раундшипа оказались не ниже, чем у французского корабля, и попытка абордажа провалилась. Тогда команды обоих судов начали обстреливать друг друга из арбалетов, в чем больше преуспели стрелки пиратов, защищенные щитами-павезами.
Эффект от выстрела бомбарды алхимика получился точно такой же, как и в случае с «Вермандуа» — спустя небольшой промежуток времени и «Сан-Мишель» запылал, словно костер. Пользуясь удобным моментом, «Бретань» вырвалась в пролив, и свежий ветер туго надул ее паруса.
Дым над местом сражения начал рассеиваться, и Жанна увидела, что каравелла Джеффри захвачена. Беспощадная воительница закричала от горя, словно раненая чайка, мигом превратившись в слабую, беззащитную женщину.
— Джеффри… Мой мальчик… — шептали сухие, потрескавшиеся губы.
Окружившие ее рыцари, потупившись, сняли шлемы. Всем было понятно, что капитан «Русалки» погиб. Хорошо зная Джеффри, никто не сомневался, что смерть в бою он предпочел позорному плену.
Началась погоня. Неуклюжий раундшип с мощным округлым корпусом не мог сравниться в скорости с коггами новой постройки — узкими и быстрыми. «Наварра» и «Сен-Луис» постепенно сокращали расстояние до пиратского корабля. Объятая горем Жанна приказала взять курс на Англию; теперь только там было ее спасение.
Однако ее надежды не сбылись. Первый же залп бомбард «Наварры» уничтожил добрую половину команды «Бретани». Готье де Бриенн, сообразивший, что на флагманском корабле «клиссонской ведьмы» находится какое-то неведомое и очень эффективное оружие, приказал своим канонирам бить не по корпусу, а по живой силе вражеского судна.
И все равно мсье Жильбер успел еще раз блеснуть своим мастерством. На этот раз он нацелился на когг «Сен-Мишель», удобно подставивший ему свой бок. К сожалению, поджечь его палубу не удалось, — французский корабль осторожничал, держался несколько поодаль, как и «Наварра»: Готье де Бриенн решил не рисковать с абордажем. Так что ядро врезалось в борт, над самой ватерлинией. Оно раскололось, выплеснув на обшивку «Сен-Мишеля» изрядную порцию горючей смеси, и перепуганные матросы принялись тушить огонь иными средствами, нежели их товарищи на других кораблях. Они спустили на веревках двух человек и те тряпками начали стирать с бортов маслянистую жидкость, затем бросая их в воду. Прием оказался настолько эффективным, что вскоре огонь оказался потушен и все, кто были на корабле, облегченно вздохнули.
