Скорость нарастала. Цена каждой ошибки — жизнь, и если я правильно понял — не только моя. Высасывая чужие жизни, Эльвира сровняет Москву с землей. Ответственность сковывала, нагоняя обреченность. Ошибаются даже боги, а я отнюдь не владею божественным началом. Пока мне везло, но с каждым разом становилось все сложней уходить от преследования. Я уставал, а тварь училась! Заклинание начало маневрировать, а это — очень плохо. Разрыв между нами сокращался все быстрее, петлять приходилось непрестанно. Башкой крутить времени не оставалось, окрестности мелькали так быстро, что рассмотреть что-либо было невероятно сложно. Я полностью положился на инстинкты, запретив себе оглядываться. Стоит зацепить бугорок, которых образовалось предостаточно — и все, крышка. К тому же, каким большим не выглядел парк — он быстро заканчивался. А выводить такого питомца в город, значит убить кучу людей. Махина пройдет сквозь город, как нож сквозь масло — перемалывая бетонные плиты и человеческие тела в однородную массу. Напитавшееся под завязку заклинание никто не сможет остановить. Нет, остается только парк.
Выдох, треск очередного дерева и прыжок вправо. Хитрая тварь! Умнеет прямо на глазах, с времени на разгон все меньше и меньше. Сколько мы так уже пляшем? Минуту? Две? Скорость накладывает свой отпечаток, взгляду уцепиться не за что — все плывет. Быстрее. Мысли дергаются рывками — считать некогда. Время тянется словно резина, а бешенная гонка все не утихает. Тело двигается словно пружина, продираясь сквозь пространство. Еще быстрее. Воздух, земля, деревья — все мешает. Догоняет. На панику нет времени. Пора возвращаться. Еще немного и меня зажмет. Беги, Саша, беги!
Заложив крутой вираж, я рванул назад. Не подведи, Василек. Я иду! Кажется, у нас получилось! Против воли глотку рвет победный рык. И судьба, словно дождавшись мгновения моего триумфа, не преминула отвесить хорошего пинка под зад. Очередной прыжок закончился катастрофой. Дерево сложилось под моим весом словно карточный домик. На вид крепкое, оно оказалось совершенно трухлявым внутри — та роковая ошибка, которой я боялся.
Покатившись по земле, я стремительно терял набранную скорость. Во все стороны летели куски дерна и ошметки травы. Времени хватило лишь на то, чтобы вскочить на четыре лапы и грудь принять удар тьмы. Многотонная масса обрушилась сверху, сминая барьеры и прогибая чешую. Взрыв боли и мое исковерканное тело отшвыривает в сторону. Прах льнет ко мне, словно навязчивая любовница. Сжимаясь, он стремиться проникнуть внутрь, проломить дорогу внутрь. Чешуйки хрустят как карамельки на зубах ребенка, хрустят, но держаться. Нутром чую — у меня есть всего несколько мгновений. Ничего удивительного, что я еще жив — в погоне за мной заклятье вытянулось в длинную темную дорогу. И сейчас оно подтягивается, сжимаясь пружиной. Стоит ей распрямиться и меня перемелет в труху. Давление нарастает с каждой секундой, и шансы выжить падают с той же скоростью.
Тело дергается словно в припадке, стараясь ухватить хоть что-нибудь — впиться во врага и растерзать. Только инстинкты, выручавшие все время, на этот раз подводят. Нечего рвать, нечего хватать и терзать. Заклинание нематериально. Прах расползается под моими ударами, чтобы спустя мгновения собраться снова и вонзиться в тело. Со стороны кажется, что по земле с ревом мечется облако тьмы. Словно десяток кошек бросили в черный мешок, и в живых должна остаться только одна. Кажется, это буду не я.
Боль была такой острой, что мысли выдуло. Никаких обдумываний, никаких размышлений — только инстинкты. Бесполезные инстинкты. Я боролся и с тьмой и с собой, стараясь найти выход, и не находил — мое тело сражалось. А тем временем давление нарастало.
Первыми не выдержали пальцы на лапах. Сперва хрустнул один, а следом, словно барабанная дробь — застучали остальные. Задние, передние — все. Потом, по всей длине, затрещал хвост. Прах изгибал его в разные стороны, под невероятными углами. Боль скачком поднялась на новый уровень. Затем, медленно пульсируя, пошла на спад. Не выдержав нагрузок, начала отключаться нервная система. Финальную точку поставил резкий удар. Мельтешение перед глазами тут же прекратилось, словно отрубили свет в кинозале. И глухая тишина вокруг. Осталось только одно чувство. Странный выверт сознания или очередная насмешка судьбы? Не знаю, но чувствовал я только одно — по моим щекам бежала влага. И это были не слезы. Прах выжигал мои глаза, стремясь проникнуть глубже.
До этого мгновения я пытался барахтаться, боролся в надежде на спасение. Как в фильмах. В последний момент. Толпа героев с суперспособностями или навороченными пушками. Все херня — я сдался. Мерзко, противно, но правда. Не могу шевелиться, не могу сражаться, даже звать на помощь — не могу. Единственное, что мне оставалось — наблюдать за тьмой. Тело еще сопротивлялось. Следить за их поединком было даже интересно, и постепенно я увлекся. В отличие от меня — тело не сдалось. Выискивало резервы. Словно опытный генерал — бросало в бой куски своей силы, перемалывая себя. Оно боролось за каждый сантиметр, не давая праху проникнуть в сердца.
Два сердца. Жар огня и холод камня. Этот тандем сражался из последних сил. Правое — яростное, словно пламя лесного пожара. И левое — холодное словно глыба, словно ихор древнего ящера. Огненный молот и каменный щит. Сил не было даже на то, чтобы удивляться. И все же, откуда у меня эти подарки. Уверен, обычным оборотнем тут и не пахнет. Тьма такого уровня раскатает любого мага в лепешку, а мое тело держится. Отступает, постепенно умирая, но держится. Жаль, я не знал про два сердца раньше. Интересно, второе появилось после путешествия на каменное плато? Или просто впитало силу моего предка? Судя по всему, мне этого уже не узнать. Слишком страшный противник вломился в меня. Слишком рано. Словно вспышка озарения мелькнула мысль — будь я постарше, и смерч меня не остановит. Я просто не успел. Не успел…
Если бы на перепаханную поляну вышел посторонний человек — впечатлений ему бы хватило на всю оставшуюся жизнь. Несомненно короткую и болезненную. В огромной яме бился в припадке исполинский ящер. Двухметровый хвост, фактически оторванный от тела, извивался, пытаясь добраться до врага. С каждой секундой, рывки становились все судорожней и короче. Тело уменьшалось в размерах. Агония затянула обычно мгновенную трансформацию. Фигура менялась, извиваясь от боли, пока на земле не осталось человеческое тело. Парень.
Выгнутая под неестественным углом шея, переломанные конечности, вмятая внутрь грудная клетка — все явно говорило, что он мертв. И тем не менее, то и дело его вздымало волной судорог. Огромное облако тьмы рывками втягивалось внутрь этой изломанной куклы, и та дрожала в такт. Стоило последним щупальцам втянуться внутрь, как парень задергался. Будто под разрядами тока, его выгнуло дугой. Выжженные глазницы невидяще уставились в затянутое облаками небо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
