— Ну если так, дней пять проживу. А дальше уж не утерплю, убегу. Обратно пойду на муки.
Глаза стали скорбными, тоскливыми. От переполнившей жалости к себе скукожилась, руки соскользнули с колен и безвольно повисли.
— Пожила бы еще. Отогрелась… успокоилась.
Кикимора взвилась над кочкой.
— А тут пропадай все пропадом? Да он, соседушка мой, тут же и межу перетащит, кого хитростью к себе переманит, кого силойй сведет. Или я для него копила да обихаживала? Нет уж, пять дней от силы и побегу. — Выпалила она одним духом.
Радогор поднял левую бровь.
— Меня возьмешь с собой? Может, и помогу чем…
— Выйдет ли? — Кикимора откинула его придирчивым взглядом, не пропустив ничего. Ни крепких рук, ни просторной груди и широких плеч. — Даром, что образина болотная, каких свет не видывал, а силища в нем скопилась непомерная. И вся от злости.
— Так берешь? — Настойчиво повторил Радогор.
— Ан быть по твоему. — Решилась кикимора. — Только я, милок, напрямки побегу. Перевозишься весь в дрягве.
-Отмоюсь. Не та грязь, что на платье.
Кикимора поскребла затылок.
— Правда, есть и другая дорога. Посуше… А потом все равно через дрягву. — И нерешительно спросила. — А, может, и мне с тобой к Копытихе наведаться? Давно не виделись. Наверное думает, что и померла уж. Сколько времени не забегала. Ты как посоветуешь? Вечером посидим на крылечке, посудачим…
— Коли охота есть, почему не навестить? — улыбнулся Радогор.
— А, так и быть. Уговорил! Сбегаю на денек. И И нетерпеливо проворчала. — Ты у воды то долго еще прохлаждаться будешь? Так и до ночи не доберемся. А я молоко парное страсть, как люблю. Надоело всякую гадость в рот толкать изо дня в день.
И резво выскочила из воды на своих рогульках. Отряхнулась, рассыпая мох и водоросли, и засмущалась.
— Ты, парень, в мою сторону не смотри. Вся одежонка на мне от ветхости рассыпается. А я, с какой стороны не посмотри, а все равно девка. Стыдно мне телом перед тобой светить.
Радогор с трудом сдержал смех.
— Да я и так не смотрю, тетушка.
Катится, увешанная тиной, закорючина, трещит без умолку.
— До дому дойдем, принарядим тебя. — Утешил он ее. — Мужики, сколько бы их ни было на болоте, все глаза на тебя проглядят.
Повернулась скорехонько и в глаза заглядывает. Не шутит ли? Парень молодой, востроглазый. Но нет. Лицо серьезное. И глаза не улыбчивые, холодные. Сразу видно, самостоятельные, пустое молот не будет.
— А ты с какой стороны Копытихе приходишься, молодец? Я у Копытиху всю родню наперечет помню. На моих глазах, можно сказать, выросли. Всех перебрала, а тебя не упомню.
— С той… — Указал глазами на полдень.
— Если с той, тогда конечно. Я там редко бываю.
Зацепилась рогулькой за куст, еле на ногах устояла. Пока выбиралась, последнюю одежонку растеряла.
— Отвернись, отвернись скорее, парень. — запричитала она со слезой в голосе. — Молод ты еще такое видеть. Отгостилась я… И на порог в таком виде не ступить. Срам один! Как же я подружке на глаза покажусь? Эх, сирота я горемычная! Последнее платьишко изодрала.
Радогор, чтобы смех скрыть, отвернулся.
— Ты, тетушка, наломай веток тонких, и обмотайся. А потом прыгай мне на загривок. На затылке глаз нет — Посоветовал он. — тут недалеко уж. Быстро добежим.
Кикимора затихла, обдумывая его совет. Что — то в словах Радогора показалось ей подозрительным.
— А за голы ноги хватать не станешь?
— Тетушка!
Поверила, но все еще топталась в нерешительности.
— Пироги остынут… — Пришлось поторопить.
Упоминание о пирогах, все сомнения, как ветром выдуло.
— Ты только, парень, головы не поворачивая. — Предупредила она, устраиваясь у него за спиной. — А какие пироги? С грибами? А, может, с ягодами? Или горохом? Я и с горохом, и с грибами ем. Но с ягодами все равно слаще. Сами в рот скачут.
И снова затрещала без умолку.
— Принимай гостей, матушка. — Издалека, едва показалась избушка, закричал он. — Не один иду. С подружкой.
Слово вылетело, не догонишь.
На его слова первой выскочила Влада. Лицо порозовело от возмущения. От обиды губы дрожат. И есть от чего. Не разбудил, не сказался, один ушел. Но увидела над его плечом пенек с расщепом вместо волос и сразу успокоилась. Присела, пискнула, закрыв рот ладошкой и скакнула обратно.
— Не твоя ли зазноба, часом? Юркая. — В голосе кикиморы слышится явный укор. — Ни какой самостоятельности.
— Подругу твою оповестить поторопилась. — Поторопился оправдать княжну Радогор. А вот и она.
Переваливаясь с ноги на ногу из — за угла выворачивала Копытиха.
— Редкий гость. — Заулыбалась Копытиха при виде кикиморы. — А я уж думать начала, не рассерчала ли на что? Не идешь и не идешь? А ты с какого такого перепуга чужому парню на загорбок забралась, подруга?
— Дорогой начисто оборвалась о кусты. Все платьишко в ленты. Так и осталось на ветках висеть. — Виновато заговорила кикимора, торопясь повиниться. — Сама знаю, что не ладно вышло. И девку сконфузила. Но не голым же задом мне перед ним светить? А за спиной вроде, как и не видно. А перед девкой я повинюсь.
Из — за угла долетел заразительный смех.
Копытиха и сам еле удерживалась, чтобы не расхохотаться. Но устояла и хлебосольно повела рукой в сторону избы.
— Милости прошу, подруга. Только со спины на землю спустись. А ты, Радогор, отвернись и здесь постой, пока мы в избу не зайдем.
Радогор послушно отвернулся. И кикимора, болтая без умолк, заторопилась к избе, ухватившись за руку Копытихи.
— Чистое золото у тебя, подруга, а не парень. А уж какой обходительный! Хлебцем угостил, последнего не пожалел. От нынешних разве дождешься такого? У них одно на уме! Тетушкой меня зовет. — Хлюпнула носом, не совладав с чувствами. — Меня же больше все кикиморой да кикиморой дразнят А твой то — тетушка! Чистое золото! Повезет же какой — нибудь оторве. С руками отхватит и ножками сбрякать не успеет. Я бы тоже отхватила, будь помоложе. А пироги у тебя нынче с чем? Не с ягодами ли часом?
Хлопнули двери и Радогор дал волю чувствам. В два прыжка подлетел к копне и закатился смехом. А там уже каталась в истерике Влада.
— Ой, не могу. Где ты ее нашел, Радо? Тебя и в лес одного не отпустить. Сам, на своей спине разлучницу мне принес. Ой, держи. Лопну сейчас от смеха.
А Радогор и слова сказать не может, под копной трясется от смеха, не имея сил остановиться.
— Хорошо, что я поторопилась, из под носа свое чистое золото. — Ее руки упали на его шею. А вслед за руками появилась и ее проказливая мордашка. — Проворонила бы свое счастье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
