— Нюхают обстановку и подгадывают момент, чтобы перехватить Николая на подходе к явке, — оценил их действия Зоркий.
Кочубей в это время топтался в очереди в билетную кассу. До встречи с Перси оставалось двадцать семь минут, а тот себя никак не проявил. Операторы впились глазами в мониторы и пытались отыскать его на подходах к галерее, но безуспешно. Объект Инспектор будто растворился в воздухе. И здесь помогла электроника: с камеры, установленной над входом в музей, на центральный экран КП поступило изображение того, кого с таким нетерпением ждали в оперативном штабе операции.
— Он! — дружно воскликнули Сердюк и Гольцев.
Высокий, спортивного сложения блондин сбросил с головы капюшон куртки, и у них отпали последние сомнения — это был Перси!
— Как он ухитрился проскользнуть мимо постов, вроде все перекрыли? — недоумевал Гольцев.
— Профессионал! — оценил действия Перси Зоркий и распорядился: — Всем постам: готовность номер один! Объект Инспектор вошел в галерею!
Сердюк снял трубку ВЧ-связи и доложил Градову:
— Георгий Александрович, объявился Инспектор. Пока все идет по плану.
— Хорошо, жду результата, — не стал докучать вопросами Градов.
Внимание оперативного штаба сосредоточилось на Перси и супругах Ричардсон. Шпионская парочка к этому времени закончила осмотр экспозиции полотен Николая Ге. Бетти присела на кушетку перед картиной «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Карл возвратился к ярким, полным южного тепла и света картинам Василия Верещагина и там столкнулся с Кочубеем — Фантомом. Николай, скорее, почувствовал, чем заметил на себе его цепкий взгляд, когда в зале появился Юрий. Он походил на вахлака-провинциала, которого жена бой-баба затащила на барахолку «Черкизон». То ли картины, то ли дородная деревенская красотка, повисшая на его руке, вызывали на физиономии Юрия мучительные гримасы, и, когда они поравнялись с ним, он шепнул:
— Перси здесь. За тобой «хвост» — брюнетка в синем брючном костюме и долговязый в черной джинсовке.
Николай напрягся. Сердце громко забухало, рука опустилась в карман и нащупала контейнер с материалами.
«Не дергайся, Коля! Спокойно! Какое к черту спокойствие? Ты — шпион, а значит, должен мандражить, только не переигрывай! — настраивал Кочубей себя на встречу с Перси и перешел в зал, где должна состояться явка.
Мрачные полотна Ге, от которых веяло могильным холодом, скорее, отпугивали, чем привлекали к себе посетителей. Кроме одинокой дамы в синем брючном костюме — Бетти, приткнувшейся на кушетке, смотрительницы, сидевшей на входе и сонно клевавшей носом, в зале никого не было.
«Брюнетка в синем костюме — вспомнил Кочубей о предупреждении Остащенко и задался вопросом: а где же Перси?»
Тот появился на входе в зал ровно в час, скользнул настороженным взглядом по смотрительнице, экспозиции, на мгновение задержал на Кочубее и перевел на картину. Николай, с трудом сдерживая себя, начал сближаться с Перси. Они сошлись у картины «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе».
— Какая мощная по экспрессии сцена! Не правда ли? — многозначительно произнес Перси.
— Трагедия властных отцов и амбициозных сыновей, — заключил Николай.
— У власти не может быть друзей и родственников.
— Вам виднее, я там не был.
— У вас другие перспективы.
— Если им не помешают, — буркнул Кочубей.
— Все будет о’кей, Михаил. Материал при вас?
— Да, — и рука Николая скользнула в кармане к контейнеру со шпионской начинкой.
— Не здесь! — остановил его Перси и скороговоркой обронил: — На стоянке перед станцией «Третьяковская» ждет BMW Х 5 серого цвета, номер М 247 ОС. Садитесь, проедем в одно место.
— Какое? Зачем?
— Не волнуйтесь, все под контролем. Поговорим в более подходящей обстановке.
— Надеюсь, не так, как они? — с иронией произнес Николай и кивнул на картину.
— Ну что вы, я же не Иван Грозный, — отшутился Перси.
— Но вы в России.
— Вот поэтому продолжим наш разговор в другом месте.
— Мы так не договаривались, — возразил Кочубей.
— Михаил, это продиктовано интересами вашей безопасности. Я жду! — тоном, не терпящим возражений, отрезал Перси и перешел к другой картине.
В голове Кочубея вихрем пронеслись мысли: «Вытаскивают на конспиративную квартиру! Там накачают психотропами и выпотрошат как карася! Перестань, Коля! Не накручивай себя. Если что, ребята подстрахуют. Как? Надо предупредить Юру? Каким образом? По ходу что-нибудь придумаешь. А теперь играй на брюнетку. Ты их агент, а раз так, то гони мандраж. Брось взгляд направо, затем налево, дернись разок, другой и поскорее рви когти».
Нервно поведя плечом и сделав парочку суетливых движений, Николай протрусил в соседний зал, там не задержался, галопом по Европам промчался по экспозиции современной живописи и спустился в гардероб. Все это время Робинсоны не отставали от него ни на шаг.
«Вот же сволочи! Прилипли как банный лист!» — в душе костерил их Кочубей и искал взглядом Остащенко. Его усатая физиономия мелькнула впереди и скрылась за дверью туалета.
«Минута есть. Баба туда не попрется, остается Долговязый — Карл Ричардсон дышал в затылок. Пару секунд у меня есть. Он вряд ли успеет», — оценил ситуацию Кочубей и резко свернул в туалет.
Ричардсон замешкался. Николай, захлопнув за собой дверь, поискал взглядом Юрия. Тот, склонившись над раковиной, старательно мыл руки. Кочубей пристроился рядом, открыл кран и скороговоркой прошептал:
— Меня тащат в машину. Стоянка перед Третьяковкой, BMW Х 5 серого цвета, номер М 247 ОС.
— Понял, Коля. Мы рядом, если что…
За спиной хлопнула дверь. В туалет вошел Ричардсон. Стрельнув взглядом по сторонам, задержал его на Николае, Юрии, отвел в сторону и прошел к писсуару. То ли от волнения, то ли от чего другого молнию на брюках заело. Он судорожно задергал ее, но она не поддавалась.
— Не сцы, мужик, снимай штаны! Тут все свои, — добродушно заметил Остащенко.
Ричардсон хорошо владел русским языком и не нуждался в переводе. Его тощая физиономия пошла пятнами. Буркнув что-то под нос, он ожег Юрия злым взглядом и яростно дернул молнию. Она с треском разлетелась. Ричардсон склонился над писсуаром, поднатужился и выдавил из себя слабую струйку.
«Так тебе и надо, гад!» — в душе позлорадствовал Николай и вышел из туалета. Присутствие Юрия придало уверенности, и Кочубей решительно направился к выходу.
Глава седьмая
ЦРУ раскручивает «карусель»
В посольстве США в особом секторе, защищенном мощным радиомагнитным щитом от невидимых электронных щупальцев русской контрразведки, царило радостное оживление. Первый этап операции по связи с Фантомом прошел успешно. Сначала Ричардсон, а затем Перси сообщили: агент вышел на контакт. Резидент Саймон устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Его опасения, что явка могла закончиться провалом, не подтвердились. Русская контрразведка на этот раз не показала свои зубы. Опытные Перси и Ричардсон признаков слежки за Фантомом и за собой не обнаружили. Об этом также говорили данные службы радиоперехвата, дежурившей у станции подземки «Третьяковская». Ее «слухачи» не зафиксировала переговоров русских, которые бы свидетельствовали о присутствии бригад наружного наблюдения. Эфир мирно переливался «бытовухой», зато в северо-восточных и северо-западных районах Москвы его терзали позывные и отрывистые команды.
Саймон и его правая рука Том Гибсон торжествовали: их уловка с отвлечением сил контрразведки на ложные объекты удалась. Постоянно меняющаяся картина на огромном мониторе лишний раз свидетельствовала о том, что она по уши завязла в затеянной резидентурой игре в кошки-мышки. Плотно сев на «хвост» Брауну, Мерфи и Картрайту, наружка русских второй час моталась за ними по Сокольническому району. Накал переговоров свидетельствовал о том, что нервы у нее на пределе, и тогда Саймон решил обострить ситуацию.
Пришло время Мерфи дернуть «топтунов». На стоянке у станции подземки «Сокольники» он выскочил из машины и ринулся в толпу, бурлившую перед входом. Вслед за ним запоздало бросились двое, но догнать его, в прошлом чемпиона университета по бегу на средние дистанции, было не простым делом. В то время как Мерфи накручивал замысловатые петли в подземке, выматывая погоню, наверху Браун и Картрайт рвали наружку на части. Браун, притормозив на светофоре, резко нажал на газ, а когда вспыхнул красный свет, устремился к Дворцу спорта «Сокольники». Также напористо действовал Картрайт. Он уводил свой «хвост» в противоположную сторону — к Преображенской площади.
Подобную «карусель» раскручивала группа Ника Купера в районе Северного речного вокзала. По замыслу Саймона, она должна был навести наружку на мысль о закладке резидентурой тайника. И русские клюнули. Прогулка Ника с супругой по набережной Химкинского водохранилища не осталась без внимания — за ними увязался «хвост». Испытывая терпение «топтунов», Ник и Санни долго бродили по аллеям парка, и когда те отстали, шмыгнули в прибрежные заросли и заложили тайник. Тлеющий окурок сигареты, брошенный Ником, должен был подсказать «хвосту», где искать закладку для несуществующего шпиона. Но даже с этой зацепкой контрразведке пришлось бы изрядно попотеть, чтобы найти среди хлама тот самый сучок, внутри которого находилась искусно спрятанная капсула с зашифрованным заданием. Его содержание привело бы в ужас Лубянку. Резидентура ЦРУ требовала от своего агента добыть ни много ни мало, а материалы, раскрывающие ответные меры российского Министерства обороны на действия Пентагона по размещению в Польше и Чехии элементов глобальной противоракетной обороны.
