в одно и то же время и навести страх на врагов, и надежное прикрытие собирающих хлеб отряды. После этого ночью он отрядил около двух тысяч копейщиков к холму, находившемуся между двумя лагерями, удобно расположенному и господствовавшему над неприятельским станом, — и занял его. На следующий день Марк увидел это, вышел с легковооруженным войском и повел их на приступ. В жаркой схватке римляне одержали полную победу, после чего целиком перенесли свою стоянку на это место. Ганнибал некоторое время удерживал большую часть войска в сборе при себе, но вскоре вынужден отрядить одну часть войска пасти скот, другую послать за продовольствием.
Марк, заметив, что большая часть неприятельского войска, рассеялась по полям, выступил с войском из лагеря нарочно в самый полдень. Приблизившись к стану карфагенян, он выстроил в боевом порядке тяжело вооруженных, разделил конницу и легкое войско на несколько отрядов и послал их против фуражиров, приказавши не брать никого в плен. Меры эти поставили Ганнибала в большое затруднение, ибо он не был достаточно силен ни для того, чтобы выйти против выстроившихся неприятелей, ни для того, чтобы подать помощь рассеявшимся по полям воинам. Что касается римлян, то те из них, которые были посланы на карфагенских фуражиров, многих перебили, а выстроившиеся в боевом порядке воины в пренебрежении к неприятелю зашли так далеко, что почти осадили карфагенян. Положение Ганнибала было трудное; но он стойко выдерживал натиск, отражая наступающих врагов и едва защищая свой лагерь. Наконец на помощь ему явился Гасдрубал с теми четырьмя тысячами воинов, которые с полей бежали было в лагерь перед Геронией. Немного ободренный, Ганнибал перешел теперь в наступление, выстроился недалеко от лагеря и, хотя с трудом, все-таки отразил обрушившуюся на него беду. Большое число неприятелей Марк положил на месте в сражении у валов, еще больше истребил на полях и затем, преисполненный смелых надежд на будущее, возвратился в стоянку. На следующий день, когда карфагеняне покинули лагерь, Марк возвратился и овладел им. Дело в том, что Ганнибал сильно опасался, как бы римляне не захватили в ночную пору лагерь перед Геронией, покинутый без охраны, и не завладели обозом и складами припасов, а потому сам решил отступить туда же и снова расположиться там станом. С этого времени, чем осторожнее и боязливее выходили карфагеняне на фуражировку, тем смелее и опрометчивее нападали римляне. По получении преувеличенных известий об этих событиях римляне возликовали, во-первых, потому, что в положении дел, которое приводило их в отчаяние, как бы наступала перемена к лучшему; во-вторых, теперь казалось, что бездействие и уныние легионов происходили не от трусости, воинов, но от чрезмерной осторожности военачальника. Поэтому все в городе обвиняли и поносили Фабия за то, что он не умел пользоваться обстоятельствами с надлежащею смелостью; заслуги Марка, напротив, превозносили до такой степени, что сделали по отношению к нему нечто небывалое еще, именно: в той уверенности, что он быстро положит конец войне, они и его назначили полномочным вождем, таким образом получилось два диктатора для ведения одной и той же войны, чего раньше у римлян не бывало никогда. Когда Марку сделалось известным народное благоволение к нему и дарование ему власти народом, он с удвоенным рвением искал случая померяться с неприятелем и вызвать его на битву. Фабий также явился к войскам; обстоятельства нисколько не изменили его образа мыслей; напротив, с большим еще упорством он придерживался первоначального плана действий. Однако, замечая, как возгордился Марк, как во всем он противодействует ему и вообще рвется в битву, Фабий предложил ему на выбор или командовать войском по очереди, или поделить войска и каждому с своими легионами действовать по собственному усмотрению. Так как Марк охотно согласился на разделение войск, то диктаторы поделили между собою легионы и расположились двумя лагерями на расстоянии друг от друга стадий на двенадцать.
Частью со слов пленников, частью из того, что сам видел, Ганнибал заключал, что между вождями римлян существует соревнование, что Марк преисполнен воинственного духа и честолюбия. Такое положение дел у неприятеля он находил не вредным для себя, скорее выгодным, и наблюдал за Марком с целью укротить его отвагу и предупредить нападение. Между стоянками, его собственной и Марка, находилось некое возвышение, которое могло стать опасным для одной и другой стороны, а потому решился занять его. Он не сомневался, что после недавней удачи Марк кинется тотчас, чтобы помешать этой попытке, и придумал такого рода хитрость: окрестности холма были совершенно открыты, но имели множество всевозможных неровностей и углублений; Ганнибал ночью отрядил к удобнейшим для засады впадинам по двести и по триста человек зараз, пятьсот конных воинов, всего тысяч пять легковооруженных и тяжелой пехоты. Из опасения, как бы воины эти не были замечены неприятелем, выходившим за продовольствием, Ганнибал на рассвете занял холм легкими войсками на глазах в римлян. При виде этого Марк решил, что для него наступил удобнейший момент, и тотчас послал легковооруженный отряд с приказанием отбить у неприятеля занятый пункт, затем послал и конницу; в тылу вслед за ними шел он сам во главе сомкнутых рядов тяжеловооруженного войска.
Хотя и рассвело, залегшие в засаде воины не были замечены, потому что помыслы и взоры всех римлян обращены были на сражающихся на холме. Между тем Ганнибал посылал на холм подкрепление за подкреплением и сам следовал за ними неотступно с конницей и войском; вскоре завязалась битва и между конными войсками. В то время как масса конницы теснила легкие отряды римлян, которые бежали к тяжелой пехоте и произвели в ее рядах замешательство, находившиеся в засаде карфагеняне поднялись со всех сторон и ударили на врага, что повергло в великое смятение не только легковооруженных, но и все войско римлян. При виде происходящего и в тревоге за судьбу всего войска, Фабий вывел свои войска из лагеря и поспешил на помощь сражающимся. Лишь только он приблизился, римляне снова воспрянули духом и, хотя ряды их были совершенно расстроены, они опять собрались вокруг знамен и бежали под прикрытие подходящих воинов, потеряв много убитыми из легковооруженных и еще больше из легионеров, причем пали храбрейшие воины. С другой стороны, Ганнибал, устрашенный видом свежего войска, шедшего на помощь своим в боевом порядке, отказался от преследования и дальнейшего боя. Для участников сражения было ясно, что Марк своей отвагой погубил было все дело, а Фабий и на сей раз, как и прежде, спас его осторожностью. В это время
