инцидента с ванной, и хотя я в порядке, могу встать и медленно пройтись, вид физического беспорядка, который он сотворил с моим телом, опустошает меня. Я с головы до ног покрыта кровоточащими красными порезами, каждый из которых скреплен хирургической нитью, пока мое тело неустанно работает над тем, чтобы срастись.
Когда я смотрю на себя, у меня разрывается сердце, но с каждым днем становится немного легче. Я просто ненавижу то, что эти шрамы никогда не пройдут. Хотя воспоминания могут поблекнуть, и с ними станет легче уживаться, каждый раз, когда я буду смотреть на свое тело, я буду получать напоминание о том, что он сделал со мной.
Отводя взгляд от зеркала, я оборачиваю полотенце вокруг тела и начинаю расчесывать волосы. Последние несколько дней мне было трудно принимать душ, но я хорошо постаралась. Каждое движение, казалось, натягивало мои швы, так что все, что я была в состоянии делать, это стоять под горячей струей воды, но не сегодня. Сегодня я смогла по-настоящему смыть грязь со своих волос и отскрести остатки засохшей крови с тела. Я чувствую себя совершенно новой женщиной, но это не значит, что кошмары волшебным образом прекратятся.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его. Я чувствую, как его рука зажимает мне рот, лишая возможности кричать. Я вижу темноту, окутывающую меня в багажнике его машины, неровную землю, на которую меня швырнули… одинокую ванну в центре подвала.
Это никогда не прекратится.
Я просыпалась с криком каждую ночь. Маркус сидел со мной в первую ночь, когда я просто лежала и смотрела в потолок. Роман и Леви дежурили вторую ночь, а когда наступила третья ночь, они запихнули мне в горло снотворное. Я проспала шестнадцать часов без сновидений, и я не собираюсь лгать, я чувствую себя в миллион раз лучше, но как насчет завтрашней ночи? Что будет через неделю? Я никогда так не боялась остаться одна в темноте, как сейчас.
Я не знаю, что бы я делала, если бы парни не нашли меня.
Вздыхая, я быстро сушу волосы феном и наношу легкий макияж, подводя глаза и добавляя немного туши, чтобы они выделялись. Я выхожу из ванной и медленно одеваюсь, не в силах понять, как, черт возьми, парни уговорили меня на это.
Ужин в особняке их отца.
Пуля в голову звучит более заманчиво, чем это, но, по-видимому, это ежемесячная деловая встреча, на которой парни обязаны присутствовать. Я бы предпочла, чтобы они оставили меня взаперти в своем здоровенном замке, но Маркус быстро указал на то, что, оставив меня здесь одну, они только вызовут у меня приступ ярости в тот момент, когда они выйдут из замка.
Меня бесит, что он всегда прав. Все они всегда правы, и что еще хуже, им нравится указывать на это. Это как постоянное напоминание о том, что я понятия не имею, как ориентироваться в этом запутанном мире.
Мое платье с открытой спиной великолепно, и я чувствую себя в нем гребаной мошенницей, особенно когда надеваю черные туфли на каблуках с красной подошвой в тон. Длинное платье волочится по земле, рукава доходят прямо до моих запястий, каким-то образом прикрывая каждый шрам на моем теле. Какой бы брат ни выбрал его, он приложил немало усилий, чтобы сделать все правильно. У платья высокий разрез, доходящий прямо до верхней части моего бедра, но оно каким-то образом прикрывает огромную колотую рану и умудряется скрыть мои ужасные травмы.
Взглянув на часы, я выдохнула. Я действительно не хочу этого делать. Я не чувствую в себе достаточно сил, чтобы отправляться в путешествие, особенно туда, где мне придется постоянно быть начеку и прикрывать свою спину. Я все еще слаба от потери крови и едва могу продержаться несколько часов без необходимости принимать обезболивающие, так что сегодняшний вечер обещает быть интересным.
Я спускаюсь по лестнице и не удивляюсь, обнаружив трех братьев, ожидающих внизу, каждый из них в сногсшибательном костюме, от которого любая девушка упала бы на колени. В последний раз я видела их так хорошо выглядящими на мой второй вечер здесь, когда они настояли на самом странном званом ужине в мире. Тогда все было по-другому, и у меня не было возможности полюбоваться товаром, но сейчас я настолько бесстыдна, насколько это возможно.
Их костюмы идеально облегают фигуру, подчеркивая широкие, сильные плечи, а у основания шеи выделяются татуировки. Они выглядят ужасно аппетитно, именно этого любая девушка и должна ожидать от мужчины, родившегося в мафии.
Маркус смотрит на меня снизу вверх, в его глазах читается благоговение, когда его взгляд скользит по всей длине моего тела, останавливаясь на высоком разрезе вверху моего бедра.
— Мммм, — бормочет он, в его тоне слышится грубость. — В конце концов, мы все еще можем сделать из тебя жену мафиози.
Я останавливаюсь на полпути вниз по ступенькам, мои глаза расширяются, а сердце начинает биться чаще.
— Что ты только что сказал?
— Ничего, — смеется он, когда Леви ухмыляется, безмолвное сообщение передается между ними. — Поторопись и тащи сюда свою задницу, чтобы мы могли уехать. Поверь мне, ты же не хочешь опоздать на одну из деловых встреч отца. В конце концов, будет некрасиво, если его сыновья неуважительно отнесутся к его правилам в присутствии его деловых партнеров.
— Подожди, — выдыхаю я, переводя взгляд с одного брата на другого. — Там будут другие люди, похожие на него? Никто ничего не говорил о других людях. Я думала, что будем только мы и, возможно, его жена.
Роман усмехается.
— Нет никого, похожего на него, но нет, там будут мужчины, с которыми он обычно ведет дела, и их жены. Обычно это большое соревнование по измерению членов, чтобы напомнить всем, кто здесь главный. Ты можешь ожидать, что по меньшей мере трое мужчин погибнут, и тогда ты будешь чувствовать себя дерьмово, наблюдая, как их жены рыдают от горя, но потом все это закончится, и мы сможем вернуть тебя домой.
— Ты говоришь так, словно это не имеет большого значения, — комментирую я, хватаясь за перила, пока спускаюсь по оставшейся части лестницы.
— Потому это не так, — объясняет Леви, встречая меня внизу и поддерживая за локоть. — Когда ты проходишь через это много раз, это становится повторяющимся и скучным. Вот увидишь. Тебе не о чем беспокоиться.
Я опускаю взгляд на землю, когда парни выводят меня прямо через парадную дверь, и на мгновение мне кажется, что это почти неправильно. Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы эта
