Прошли годы с тех пор, как граф де Местр написал одно изречение, которое, вполне соответствуя вольтерьянской эпохе, в которой он жил, еще более приложимо к нашему периоду крайнего скептицизма.
«Я слышал», – пишет этот выдающийся человек, – «я слышал и читал миллионы хороших шуток по поводу невежества древних, которые всегда, всюду и везде видели духов. Мне думается, что мы в значительной мере гораздо более слабоумны, чем наши прадеды, потому что не видим теперь таких духов нигде» [238].
Глава VIII
Некоторые тайны природы
«Нет, магия чудесная моя обязана
Не ангелам стигийским из Ада вызванным;
Позор тому, кто попытался
Угрюмых дэвов и эфритов подчинить.
Но ключ к разгадке тайны волшебства
Лежит на дне прохладного истока,
В цветущих зарослях укромных уголков,
В движеньи звезд над горными хребтами».
Тассо, песнь XIV, XLIII.
«Кто смеет думать не о том, что говорят уста,
Моя душа клянет того, как адские врата!»
Александр Поп.«Если человек перестает существовать с момента, когда он исчезает в могиле, вы вынуждены утверждать, что он является единственным существом, кого природа, или провидение удостоили обманом, наделив способностями, которые нет возможности применить».
Бульвер-Литтон, «Странная история».В предисловии к последней работе по астрономии Ричарда А. Проктора, озаглавленном «Наше место в беспредельности», содержатся такие необычные слова:
«Это их незнание места, которое земля занимает в беспредельности, привело древних к тому, что они считали небесные тела оказывающими благоприятное или неблагоприятное влияние на судьбы людей и народов, и к тому, что они посвятили семь дней недели, семи планетам их астрологической системы».
Проктор в этой фразе делает два отчетливых утверждения: 1. Что древние не знали места, занимаемого землею в беспредельности и 2. Что они считали небесные тела, оказывающими благоприятное или неблагоприятное влияние на судьбы людей и народов.[186] Мы совершенно уверены в том, что имеется хотя бы веская причина предполагать, что древние были знакомы с движением, расположением и соотношением небесных тел. Свидетельства Плутарха, профессора Дрейпера и Джовитта достаточно ясны. Но мы спросим мистера Проктора, как могло случиться, если древние астрономы были настолько невежественны в законах рождения и смерти миров, что в отрывках фрагментов, которые рука времени сберегла нам от древнего знания, в них, – хотя и изложено непонятным языком, – такое обилие информации, которая подтверждается самыми современными научными открытиями? Проктор рисует нам теорию образования нашей земли и последовательные изменения, через которые она проходит пока становится обитаемой человеком. В ярких тонах он рисует картины постепенного превращения космической субстанции в газообразные сферы, окруженные «жидкой, непостоянной оболочкой»; конденсацию обоих; полного уплотнения земной коры; медленного охлаждения всей массы, картины химических реакций, сопровождающих воздействие большой температуры на первозданную земную материю; формаций почвы и ее распределения; изменений в составе атмосферы; появления растительной и животной жизни и, наконец, появления человека.
Вернемся теперь к старинным письменам, оставленными нам халдеями, к герметической «Книге Чисел»[187] и посмотрим, что мы обнаружим на аллегорическом языке Гермеса, Кадмона или Тота, трижды великого Трисмегиста.
«На заре времен руки великого, невидимого, единого были полны небесной материи, которую он разбрасывал в беспредельность, и вдруг, о, чудо! она превратилась в огненные и земляные шары; и они распадались, как подвижный металл [ртуть], на множество меньших шариков и начинали непрерывно вращаться и некоторые из них, которые были огненными шариками, становились шариками из земли, а шарики из земли становились огненными шариками; и огненные шарики выжидали время, чтобы стать шариками из земли, а те завидовали им и ждали благоприятного момента, чтобы стать шариком божественного огня».
Можно ли просить более простого объяснения космических превращений, которые мистер Проктор так элегантно излагает?
Здесь мы видим распределение материи в пространстве; затем ее концентрацию в сферическую форму; выделение маленьких сфер из больших; вращение вокруг оси; постепенное изменение сфер из неконденсированных до консистенции земли; и, наконец, полную утрату тепла, что означает вступление их в стадию планетной смерти. Превращение шаров земли в огненные шары будет понятно материалистам, как такой феномен, как внезапное воспламенение звезды в созвездии Кассиопея в 1572 г. после Р. X., и звезды в Змеевидной туманности в 1604 г., отмеченные Кеплером. Но утверждают ли халдеи этими фразами глубину своей философии в сравнении с философией наших дней? Указывает ли это превращение шаров в шары «чистого божественного огня» на бесконечное планетное существование, соответствующее жизни человеческого духа за пределами смерти? Если миры, как утверждают астрономы, имеют свои периоды: эмбриональный, младенчества, юности, зрелости, старения и смерти, не могут ли они, как и человек, продолжать свое существование в сублимированной, эфирной или духовной форме? Маги утверждают это. Они говорят нам, что наша плодородная мать-земля подчинена тем же законам, что и каждый из ее детей? В свое назначенное время она создает все свои творения; в пространстве времен она собирается в гробницу миров. Ее большое физическое тело медленно расчленяется на атомы под действием непреложного закона, который требует их нового объединения в других комбинациях. Ее собственный, совершенный, животворящий дух повинуется всемирному тяготению, которое притягивает его к центральному духовному солнцу, из которого он вначале возник, о котором мы имеем смутное представление и который известен нам под именем Бога.
«И небо было видимо в семи кругах и планеты появились со всеми своими знаками, в форме звезд, и звезды делились и множились по законам, которые были в них, и их вращение было связано с воздухом и порождалось круговращением через посредство божественного духа».[188]
Мы бросаем вызов каждому, кто укажет хоть одну сторону в труде Гермеса, доказывающую его виновность в итоговом абсурде Римской церкви, приписывающей себе геоцентрическую теорию и то, что небесные тела были созданы для наших потребностей и удовольствия и мы были достойны того, чтобы единственный сын Божий снизошел на эту песчинку космоса и умер, искупив наши грехи! Мистер Проктор говорит нам о жидкой непостоянной оболочке из незастывшего вещества, содержащей в себе «вязкий пластический океан», внутри которого «находится другой, внутренний, вращающийся плотный глобус». Со своей стороны мы обращаемся к «Академической магии» Евгения Филалета, изданной в 1650 г. и на стр. 12 мы найдем следующие строки, являющиеся цитатами из Трисмегиста:
«Гермес утверждал, что вначале Земля походила на булькающую, зыблющуюся, желеобразную массу; она была ничем иным, как водой, затвердевшей в процессе созревания и под воздействием божественного духа; cum adhuc (говорит он) Terra tremuta esset, Lucente sole compacta esto».
В том же самом труде Филалет повествует своим необычным, символическим стилем:
«Земля невидима… для моей души это так, более того глаз человека никогда не видел Землю и не может быть она видима без особого искусства. Сделать этот элемент невидимым, есть величайший секрет магии… что касается этого загрязненного огромного тела, по которому мы ходим, то это компост, но не Земля, но он содержит Землю в себе… одним словом все элементы видимы, кроме одного, а именно Земли, и когда ты достигаешь такой степени совершенства, чтобы узнать почему Бог сделал Землю невидимой,[189] у тебя будет великолепный прообраз, по которому можно познать Самого Бога, каким образом Он видим, каким невидим» [241, с. 11].
За столетия до появления ученых девятнадцатого века мудрецы Востока с такими словами обращались к невидимому божеству: «всемогущей руки Твоей, создавшей мир из необразного вещества» [«Премудрости Соломона», XI, 18]. В этих словах заключено гораздо больше того, что бы мы хотели объяснить, но мы желаем сказать, что тайна достойна поиска и, возможно в этой бесформенной материи, в до-адамической земле кроется «потенция», с которой господа Тиндаль и Гёксли были бы рады познакомиться.
