— Лёхин, а с Романом что теперь?
— Он где-то там, за этой крысиной стаей. Всё за то, что драться придётся.
— Можно подумать — кто-то отказывается. — Олег с улыбкой оглядел противника, поэтому не заметил, как белые волки скептически посмотрели на него. Лёхин им усмехнулся: август вспомнили.
— Леонид, ты у нас товарищ, выученный многому. В том числе и противодействию агрессивной толпе. Вот они стоят — вот мы. Как думаешь, стоит ли проводить мирные переговоры? Хотя бы попытаться? Вы нам Ромку — мы уходим!
— Не получится, — категорично сказал Леонид, не глядя и держа меч за рукоять и за клинок, ближе к эфесу.
— Почему?
— Потому что профессор… Чёрт…
Соболев сбросил плащ и с двумя мечами кинулся вниз по лестнице. Не вперёд, а налево, где пряталась тощая чёрная фигура. Леонид — за ним.
54.
Лёхин не столько поразился двум мечам Соболева, сколько обозлился на него: и правда, какого чёрта?! Пусть перед ним главный виновник гибели жены, но ведь не один же он сюда пришёл! Если уж начинать действовать, то уж всем вместе!.. Развели самодеятельность, блинчики-оладушки…
Потом одёрнул себя: ты не знаешь, каково это — терять любимого человека дважды. Сначала — когда любимая вдруг ни с того ни с сего влюбляется в другого. И второй раз — когда внезапная любовь становится буквально смертельной.
А потом он лишь обрывками удивлялся: я ещё о чём-то думать успевал?! Ай да я!
Орда крысюков навалилась так, что не продохнуть. Лупили в основном мечами — абсолютно одинаковыми и какими-то даже обезличенными. Именно лупили, поскольку полагались не на умение драться, а на душераздирающий вопль. Тем не менее считать их примитивными простаками тоже опасно.
Минут через пять Лёхин, как и остальные, шедший за Соболевым, начал опасаться не того, что могут ранить или убить. Не поскользнуться бы, не оступиться бы… Соболев дрался яростно — в буквальном смысле шёл по трупам. Четверо шли за ним, закрепляя прорыв. Кровь у крысюков оказалась скорее оранжеватой, чем красной, — и таковой сплошь стала прорубленная Соболевым дорога.
Вскоре Лёхин начал различать противников. Слабейшими были те, что сохранили на голове хоть какую-то растительность, лысые — и крепче, и энергичнее, а значит — опаснее. С последними помогали справляться волки — уже не чисто-белые, а в оранжевых пятнах. Но волки успевали не везде. В основном, по старой привычке, наверное, охраняли Олега. Хотя его-то охранять опасно: он дрался, как будто танцевал сумасшедше-энергичный танец. Павел действовал так, словно выполнял работу — деловито и старательно. От боя Леонида веяло некоторым высокомерием: этим — драться со мной? Кишка тонка! "Такими нас видит Каменный город!" — мельком напомнил себе Лёхин. Оправдывал ли профессора взгляд города? Времени подумать нет.
Оранжевым капельным веером брызнула кровь. Лёхин отшатнулся. Клинок Олега, пропоровший крысюка, едва не достал и его. Олег вскинул глаза, странно отрешённые, нервно улыбнулся, видимо ещё сам не понимая чему.
Клинок дёрнулся назад. Визжащий крысюк, зажимая рану, упал ничком. Целым не упал: экономные движения Павла — тело грохнулось, а голова, крутясь, заскользила по оранжевой луже.
Мгновением позже Павел сцепился с плешивым крысюком, а на Олега набросились трое, на спину одного из которых через пару секунд прыгнул волк — и Олег шарахнулся от падающих.
Лёхин отбивался от компании, чуть отрезавшей его от остальных. Отбивался как-то машинально, уже успевая при том замечать всё вокруг, пусть даже не анализируя. Поэтому, когда он увидел картинку, резко отличавшуюся от общей картины кровавого столпотворения, понадобились мгновения, чтобы понять. А картина нарисовалась следующая: где-то впереди, куда шёл разъярённый Соболев, стена вертикально прорезалась, расширилась в узкий прямоугольный проём и захлопнулась, пропустив две тени — высокую, отчётливо худую, и чуть тоньше, неопределённую из-за мотавшегося на ней плаща.
Соболев, идущий напролом, мог и не заметить картинки за толпой орущих крысюков.
Лёхин пришёл в себя и взял пример с Павла, чьим девизом, несмотря на упоённую драку, стало: "Это работа такая!"
Пальцы левой — в кулак. Наруч ощетинился клинками поверх костяшек. Одновременно кончик меча застыл на уровне груди. Лёхин зарычал (крысюки шарахнулись) и тоже пошёл напролом. Кажется, рычащий человек, решивший пропахать дорогу в крысиной стае, выглядел весьма впечатляюще. Прежде чем добраться до Соболева, Лёхин убил всего троих, самонадеянно посчитавших, что оружие на руке — всего лишь бутафория. И то один не в счёт: Лёхин буквально на ходу ударил клинками наруча в затылок крысюка, слишком упорно наседавшего на Олега. "А волки где?" Волки дрались между Леонидом и Павлом, не подпуская противника ни к тому, ни к другому. И вообще, отметил Лёхин: то ли их маленькая армия так раззадорилась, то ли противник оказался хитёр, но людей разбросало друг от друга на приличное расстояние. Поэтому добравшись до Соболева, первым делом жёстко сказал:
— Бросили всех, да?
Ни слова не говоря, Соболев развернулся и на той же волне ярости обрушился на крыс, отделявших его от остальных. Двойного напора крысюки не выдержали, отступили, дико переглядываясь и оглядывая зал. Вопить они перестали и, скучившись, негромко и быстро принялись переговариваться.
Получившая передышку армия пришельцев воссоединилась. Выглядела армия воинственной и потрёпанной… Лёхин стремительно прошёл вдоль отвоёванной стены. Так и есть! Дверь. Он осторожно приоткрыл её. Коридор.
— Что там? — требовательно спросил профессор.
— Пусто. Но именно сюда бежали Анатолий и Альберт.
Соболев так рванул к двери, что едва не врезал Лёхину по носу. Чуть задержавшись, Лёхин крикнул:
— Ребята, дверь посторожите!
И бросился за Соболевым. Далеко бежать не пришлось: тот стоял, растерянно озираясь. Неудивительно. Двери, двери, двери по всему длиннейшему коридору. Открой одну — где гарантия, что тебя не прикончат, выскочив из комнаты напротив?
Они переглянулись и почти одновременно ударили ногами в первую пару дверей. Добежали до следующей пары… В третью вломиться не успели. Из левой двери четвёртой пары вылетел крысюк, придерживающий на плече лямки чего-то вроде вещмешка.
— Анатолий!
Крысюк взвизгнул от неожиданности и помчался по коридору. Лёхин — за ним. Они не успели пробежать и десяти метров, как мимо уха Лёхина свистнуло что-то тяжёлое и влепилось в спину Анатолия. Тот словно споткнулся. Загремел неизвестный предмет. Мешок грохнулся, рассыпая содержимое по полу. Анатолий с жалобным высоким криком прокувыркался чуть дальше — и затих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
