Но это был яд, а каждый яд действует. Неприятно, обидно как-то стало замполиту. Не разберутся в политотделе дивизии -- вот тебе и подмоченная репутация. И призадумался он, придя домой, над своим положением в полку, о своих взаимоотношениях с командиром. Все думал и думал, вместо того чтобы спокойно отдыхать после ночного дежурства на аэродроме.
Лежал и перебирал в памяти свои дела и поступки, как бы со стороны вглядываясь в полк, в его людей. Все как будто хорошо. Полк боевой. Летчики готовы драться с врагом как львы. Это без всякого преувеличения и сомнения. Авиационные специалисты проявляют подлинный трудовой героизм. Чего ж еще желать? Почему Гришин бросает тень на командование?.. Поддубный... Нет, для него все равны в полку. И сам он -- боевой, энергичный, строгий и справедливый. Иногда, правда, горяч чрезмерно... А Гришин? Это человек с затхлым душком. Но все идет к тому, что Поддубный выветрит из него этот душок. Освежит. И все будет хорошо.
Подремав с часок, замполит направился в казарму, где должен был состояться семинар руководителей политических занятий.
Во дворе на него неожиданно налетела Капитолина Никифоровна Жбанова -жена инженера. Свалилась буквально как снег на голову!
-- Так я и знала! Так я и знала! Как летчикам -- так все, а как инженеру -- то наше дело сторона!
Горбунов смотрел на расшумевшуюся женщину, ничего не понимая. Откуда она вдруг появилась и о чем кричит? Ведь о прибытии железнодорожного эшелона не было известно.
-- Но я вам покажу! Не будет по-вашему! Не будет! Я до самого министра доберусь! Я в Москву... Я не стану ютиться в коридоре. Нет, нет и еще раз нет! -- истерически кричала Жбанова, размахивая руками. В полосатой шубе, со сбитым на затылок мохнатым рыжим платком, она смахивала на разъяренную тигрицу.
-- Вы меня еще не знаете! Если вы летчик, то думаете, что только летчики люди, а остальные -- это так себе... Вы.. Вы...
Майор Горбунов терпеливо ожидал, пока инженерша выдохнется и умолкнет. Кое-что уже прояснилось. У штаба стояла полковая "Победа". Вероятно, на станцию прибыл эшелон, машину сняли с платформы, и шофер, очевидно, привез ее, взяв с собой Капитолину Никифоровну.
Но почему начальник эшелона подполковник Асинов не сообщил о своем прибытии телеграммой, Горбунов не понимал.
Капитолина Никифоровна, нахватавшись холодного воздуха, зашлась кашлем.
-- А теперь расскажите толком, что случилось? -- спокойно спросил замполит.
-- Квартиру... -- кашель душил ее. -- Какую вы нам... дали квартиру?
-- Понятно: вам не понравилась квартира. А эшелон давно прибыл? И почему не дали телеграммы?
-- У меня... У меня взрослая дочь... Вы подумали об этом? Нет, не подумали!..
Убедившись, что от этой женщины толку не добьешься, майор Горбунов поспешил в штаб, где увидел у машины шофера Челматкина. Тот рассказал, что эшелон прибыл на станцию назначения три часа назад. Собственно, это даже не станция, а глухой полустанок. Телефонная связь с авиагородком испортилась. Подполковник Асинов отстучал телеграмму, а где она ходит, эта телеграмма, никто не знает. Чтобы напрасно не терять времени, он и прибыл сюда своим ходом. А жена старшего инженера села в машину самочинно, боясь, чтобы ее не обошли квартирой.
-- Больных в эшелоне нет?
-- Не слыхать будто.
-- В вагонах тепло?
-- Уж ушам жарко.
Майор Гришин пошел в штаб, чтобы связаться по телефону с Рожновым, но там на него снова насела Капитолина Никифоровна.
-- Я в такую квартиру не пойду! Слышите? Не пойду!
-- А какую бы вы хотели?
-- Хотя бы такую, как у вас.
-- Да ведь и у меня тоже две комнаты.
-- Зато отдельные, мне же дали проходные. А у меня дочь взрослая.
-- Когда же вы успели посмотреть?
-- Что ж, по-вашему, я слепая? Да ведь и вы не слепой!
-- Ладно. Меняюсь с вами. Согласны? У меня, кажется, и площадь чуть больше. Правда, и семья больше, но я согласен на обмен.
Капитолина Никифоровна никак не рассчитывала на такой поворот дела и недоверчиво спросила:
-- А где ваша квартира? Покажите, я посмотрю, -- она явно боялась прогадать.
-- Второй ДОС, второй этаж, квартира шесть. Вот вам ключ. Смотрите, пожалуйста.
Схватив ключи, Капитолина Никифоровна хлопнула дверью и помчалась осматривать новую квартиру. Минут через десять она вернулась.
-- Э, нет, не хитрите! У вас несолнечная сторона, да и коридорчик узковат. А вот командир полка -- вон какие хоромы отхватил! Ничего удивительного... своя рубашка...
Горбунов прервал ее с нарочитой сокрушенностью:
-- Хоромами командира не ведаю. Скажу только: у него точно такие же хоромы, как у меня. Одно лишь преимущество, что окна выходят на солнечную сторону.
Капитолина Никифоровна завертелась, не зная, что делать, что предпринять.
-- Не пойду! -- упрямо повторила она. -- Сказала, не пойду -- и все!
Она устало опустилась на диван и всхлипнула, прижимая к глазам платок.
-- У меня взрослая дочь. Ей нужна отдельная комната. Не век же ее прятаться за ширмами от отца... Ванны нет. Ничего нет. И так всю жизнь... Вот у меня сестра... И муж у нее не инженер вовсе, а простой рабочий. Приедешь к ним -- любо-дорого посмотреть: ванна, все удобства. Живут, как люди!.. А тут шатаешься по белу свету как неприкаянная...
Замполит хорошо знал, что собой представляет жена инженера. Однако, вслушиваясь в ее слова, невольно проникался к ней сочувствием. Ведь это правда -- не сладко живется военным, особенно тем, кто странствует, часто переезжает с места на место. Хотелось как-то утешить Жбанову.
-- Не огорчайтесь, Капитолина Никифоровна, вот придет весна, мы заживем здесь, как на даче. Тайга, можно сказать, просто повезло. А что касается вашей Лизы, то я сказал бы: не век ее возле родителей сидеть. Пора уже горлицу в свет выпускать, к какой-нибудь работе пристраивать.
-- К работе? -- Капитолина Никифоровна подняла на Горбунова заплаканные глаза. -- К какой работе? Уж не коров ли доить?
-- Хотя бы и так...
-- Вот подрастет ваша дочь -- вы ее и посылайте. А моя дояркой не будет!
Замполит промолчал. Он знал: легче пуд соли съесть, чем переубедить жену инженера.
Весть о прибытии эшелона с быстротой молнии облетела гарнизон, всколыхнула людей. Все с нетерпением ожидали распоряжений. Ведь полк занимал боевую позицию в системе ПВО страны, и даже на короткое время никто не имел права отлучаться, оставить свой пост, ослабить эту позицию.
Замполит обратился в штаб дивизии. В конце концов пришло распоряжение: ограничиться двумя дежурными парами -- дневной и ночной; дежурят преимущественно несемейные летчики и техники, остальные имею право ехать встречать свои семьи.
-- Разумное решение! -- комментировал приказ лейтенант Байрачный. Его уже нисколько не волновал вопрос, как Биби в босоножках и демисезонном пальто доберется до Холодного Перевала. Этот вопрос был разрешен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
