неблагодарный юнец.
– Не притворяйся хорошим отцом. Ты не пощадил меня. – Райдэн решительно шагнул ему навстречу. – Я ранил тебя в честном бою, а потому просто убить меня было бы недостаточно. Тебе нужно было унизить меня, растоптать на глазах у всех, потому что позор для тэнгу хуже смерти. Думаю, ты надеялся, что я закончу всё сам, едва покину поле боя.
«И это почти случилось», – закончил про себя Райдэн, и по лицу Ранмару понял, что оказался прав.
– Ты должен был покончить с собой ещё в тот день, когда потерял крылья. – Отец бесстрастно смотрел на Райдэна сверху вниз. – Так поступил бы каждый тэнгу, сохранивший хоть каплю чести. У тебя, Райдэн, нет и этой капли.
Слова ранили, больно и глубоко, но Райдэн не позволял себе верить им. Он наконец понял: отец не примет его, что бы он ни делал, как бы ни старался, – ничего не сможет заставить Ранмару полюбить Райдэна, не заставит взглянуть иначе. И никто из них не был в этом виноват. Просто у каждого были свои убеждения и свои цели. И Райдэн – пришёл за своей.
– Я не отступлю, Ранмару. – Он посмотрел ему в глаза: – Я верну клан.
Тот клацнул зубами, оскалился и прогремел так, что содрогнулись горы, грозя обрушиться им на головы:
– Хочешь боя? Будет тебе бой, мальчишка! Завтра на рассвете, на том же месте. – Он обернулся к стражникам у ворот: – Впустите их и проводите во дворец. – Расправил крылья и рванул ввысь, взметнув снежный вихрь.
Стражники привели их в ту же небольшую комнату, в которой Райдэн очнулся после трёх ночей, проведённых в снегу. Макото упал на татами, потянулся, хрустя позвонками.
– Я думал, что нас даже на порог не пустят, – сказал он, протягивая замёрзшие ступни к очагу.
– Отец слишком чтит старые традиции тэнгу, – отозвался Райдэн, устраиваясь рядом. – Гостей надо привечать, а вызов нельзя не принять. Хоть какая-то польза от этого есть.
Райдэн столкнулся с первым страхом и выжил. Встреча с отцом оказалась выносимой и совсем не такой пугающей, как её рисовало воображение. Он сделал один шаг, завтра сделает следующий, а потом ещё один – и так пока не дойдёт до конца. Эти мысли помогли унять тревогу, и Райдэн наконец сумел почувствовать тепло очага.
Мико, продрогшая до самых костей, сидела так близко к огню, что Райдэн всерьёз переживал, как бы её одежда не вспыхнула. Она растирала руки и не торопилась снимать меховую накидку, и Райдэн невольно отметил, какой красивой её сделал мороз – щёки пылали ярче, чем в моменты, когда Райдэн целовал её, доводя до исступления, глаза блестели, шрам переливался золотом на бледном лице. Заметив, что он любуется ею, Мико ободряюще улыбнулась. От этой улыбки Райдэну стало ещё немного легче.
Дверь тихо скользнула в сторону, и в комнату зашла Фуюми с подносом еды. Тревога всколыхнулась вновь, едва Райдэн взглянул на её бледное лицо и на лицо спящего младенца, которого она несла в перевязи на спине. Фуюми поздоровалась, поставила поднос на пол и стала разливать чай. На Райдэна она старалась не смотреть.
– Фуюми! Поздравляю с рождением детёныша! – сказал Макото, вскакивая с пола и подбегая к Фуюми, чтобы получше разглядеть малыша. – Это кто?
– Мальчик, – неохотно ответила она и поставила чашку с горячим чаем перед Мико.
– Такой большой! – восхитился Макото и легонько ткнул бок младенца пальцем, будто проверяя, настоящий ли он. Вот уж удивительно, Райдэн и подумать не мог, что Макото любит детей. – Как ты с ним справилась?
Фуюми, не выдержав, улыбнулась.
– С трудом. Мучилась почти двое суток, даром что уже рожала. Но оно того стоило – Юки родился с крыльями.
– Это редкость? – спросила Мико севшим голосом. Райдэн бросил на неё беглый взгляд: румянец сошёл с её щёк, пальцы нервно пересчитывали бугорки на чашке. Райдэн нахмурился, пытаясь понять, в чём дело, но голос Фуюми не дал мысли оформиться.
– Один тэнгу из тысячи рождается с крыльями. Это признак сильной магии и обещание большой удачи. Ранмару даже заплакал от счаст…
Она осеклась и бросила быстрый взгляд на Райдэна. Посмотрела на свои руки, нервно обдирая заусенцы.
– Зачем ты вернулся? – тихо сказала она своим ладоням.
– Ты знаешь зачем.
– Ты хочешь отомстить, но…
– Я хочу вернуть клан, Фуюми. Месть здесь ни при чём. У нас уже был этот разговор. Ничего не изменилось.
Она подняла на Райдэна пронзительный взгляд.
– Пожалуйста, отступись.
– Прости, Фуюми. К чему эти уговоры?
– Ты бы понял, если бы у тебя были дети! Но Шестикрылый не захотел благословить твой брак!
Чашка в руках Мико лопнула, она вскрикнула. Чай, смешанный с кровью, полился на татами. Райдэн бросился к Мико. Фуюми охнула, ребёнок, потревоженный криками, заплакал.
– Помилуй Шестикрылый! Я сейчас принесу бинты. – Она схватила Мико за запястье, но та попыталась высвободиться.
– Ничего страшного, не нужно, всё хорошо, да не трогайте меня!
– Мико… – Райдэн коснулся её плеча, но она отпрянула и вскочила на ноги, чудом не наступив на осколки.
– Мы никуда не уйдём, – выпалила она, выхватывая из рукава тэнугуи и резким, отрывистым движением обернула порезанную ладонь. – И свои жалостливые речи оставьте кому-то другому. Пусть Ранмару сам решит всё в бою, а не посылает жену умолять за него.
Фуюми опешила – она так и осталась сидеть на татами, глядя на Мико снизу вверх.
– Ранмару меня не посылал… – промямлила она. – Я просто не хочу, чтобы завтра Райдэн умер…
– Райдэн не умрёт, ясно? И не тебе пророчить ему смерть!
Фуюми наконец вскочила на ноги, не обращая внимания на плачущего у неё за спиной младенца.
– Вы не видели прошлое сражение! И это завершится так же! Завтра Ранмару на ваших глазах отрубит Райдэну голову и положит на серебряное блюдо, чтобы во время пира…
Пощёчина вышла звонкой и сильной, Фуюми подавилась словами, дёрнула головой, едва не упав. Мико замахнулась снова, но Райдэн схватил её, прижимая к себе.
– Закрой свой грязный рот!
– Я говорю правду! И я ещё не сказала, что тэнгу сделают с человеческой шлюхой, которая…
Мико закричала, пытаясь вырваться, но Райдэн прижал её крепче.
– Фуюми, уйди. Иначе, клянусь Шестикрылым, я тебя убью, – прорычал он, и Макото взял разъярённую Фуюми под руки и подтолкнул к выходу.
– Шестикрылый всех вас покарает! – крикнула она. – Завтра! Рукой моего мужа!
Макото скрылся вместе с ней за дверью, но Мико продолжала вырываться.
– Мико, хватит, успокойся. Да что на тебя нашло?
– Как она смеет пророчить тебе смерть! Пусти!
– Дело в этих её словах или
