Ютланд сидит, нахохлившись, с другой стороны костра, время от времени поворачивает на вертеле тушку зверька.
Мелизенда мило улыбнулась ему и пропела нежным голоском:
– Доброе утро…
– Доброе утро, – проговорил он настороженно, – смотри ты…
– Что случилось?
Он пожал плечами.
– Не пойму. Не обругала, не ударила, не укусила… Ты здорова?
– Я само совершенство, – отпарировала она, – у тебя мясо подгорело.
– У меня никогда не подгорит, – ответил он. – А ты, значит, от подгорелого отказываешься?
– Отказываюсь, – сообщила она. – Но раз уж у тебя не подгорает, то давай сюда…
Она подползла к костру, не оставляя одеяло, и жеманно взяла прутик с прожаренным кусочком мяса. Он хмуро наблюдал, как она изящно держит палочку двумя пальцами, откусывает ровными белоснежными зубками крохотные кусочки, но все равно сладкий сок брызгает и течет по ее губам, делая и без того полные и блестящие такими яркими, что он не мог оторвать взгляда и чувствовал, как почему-то начинает тревожно щемить в груди.
Хорт лег возле нее, морду опустил на лапы и закрыл глаза, хотя вчера еще поглядывал на нее настороженно. Мелизенда обгрызла мясо на косточке и сунула ему под нос. Хорт деликатно взял из ее пальцев одними губами, стараясь не прикусить даже нечаянно, понимает, сколько будет визгу, слез и жутких криков: «Убери злую собаку!»
Последний кусок, как заметил Ютланд, она лишь надкусила и тут же передала уже ожидающему хорту, что уже изготовился, будто они сговорились на женско-собачьем языке.
– Подлизываешься? – сказал Ютланд обвиняющее. – Все равно он тебя съест, если ты еще раз меня укусишь.
– Разве я тебя кусаю? – удивилась она. – Я тебя постоянно хвалю, дурачок ты прибитенький!
Он поднялся, тихонько свистнул. Из-за ближайших кустов высунулась голова жующего веточки Алаца. Он посмотрел на всех с вопросом в умных коричневых глазах и фыркнул.
– Долго жрешь, – сказал ему Ютланд обвиняющее. – Тоже мне еще один принцесс!..
– Разве я долго? – спросила она сердито. – Одинаково с тобой!
– Я нарочито ел медленно, – объяснил он, – чтоб ты не удавилась от жадности. Глотала, как удав.
– Какой ты великодушный, – восхитилась она. – И деликатный!
– Тебе повезло, – согласился он. – Алац, ко мне!.. Пора. Принцесса ехать отказывается с нами, невеждами…
– Почему это? – удивилась она. – Я вас буду облагораживать всю дорогу! Не нарадуетесь. Тем более что поедем через лес…
– Почему через лес? – спросил он.
– Чтобы тебя не увидели те, кто уцелел от той драки, – объяснила она снисходительно, как деревенскому дурачку. – А то тебя бросят в тюрьму. А там мыши и во-о-от такие пауки!
Он сдвинул плечами.
– А тебе что?.. Быстрее окажешься у них. И поедешь в повозке, возлежа… возлеживая… в общем, на куче одеял.
Она посмотрела на него, фыркнула.
– А почему ты за меня решаешь?
– Я?
– Ты! Это мое дело решать, когда кто меня повезет. Те были глупые и грубые, передрались даже, а я хочу, чтобы меня везли изысканные и утонченные, да. Как только встретим таких, я скажу.
Он пробормотал:
– Надеюсь, это будет сегодня.
– Почему ты так решил?
– Они все изысканные… в сравнении со мной.
Она поморщилась.
– Все равно, такие вопросы решаю я, принцесса Мелизенда!
Он сказал с сомнением:
– Ага, ты решаешь… А что решаю я?
Она вскинула красиво изогнутые брови.
– Ты?.. Ты решаешь, как побыстрее и получше выполнить мое повеление!
– Ну да, – сказал он, – а как же! Ну вот прямо щас брошусь выполнять…
Она сказала милостиво:
– Погоди, я еще ничего не повелела. Но это хорошо, что ты такой…
– Какой?
– Услужливый.
– Понятно, – сказал он. – Так, поела?.. Теперь собери одеяло, скатай и сложи в мешок, затопчи огонь, вытри морду хорту, чего-то у него слюни… Не сделаешь, уедем без тебя.
Он сходил к Алацу, набросил ему на спину седло и затянул подпругу, а когда вернулся, костер едва дымится, забросанный землей, одеяло исчезло, зато сумки распухли, а морда у хорта какая-то очень уж удивленная.
Он посмотрел озадаченно, а она сказала злорадно:
– Что, не удался твой чудовищный план?.. И вообще, угрожать женщине – преступно!
Он постоял в задумчивости, слишком быстро все меняется, трудно успевать приспосабливаться, наконец жестом подозвал коня, погрузил оба мешка, вскочил в седло и протянул ей руку.
Она подала красиво и тцарственно, эдаким грациозно плавным жестом, как изгибается речная струя на крохотном водопаде или тончайшая вуаль под движением воздуха, однако он ухватил грубо, вздернул на коня и плотно прижал к себе.
Она не успела возмутиться, как Алац пошел крупными скачками, если бы эти руки не придавили ее к его груди, она вылетела бы прочь на первом же прыжке.
Впрочем, он тут же отпустил, но она сама держалась одной рукой за его пояс, села боком, и мир с большой скоростью проносился мимо.
Сильный встречный ветер трепал ему волосы и пытался выдрать, выворачивал веки и раздувал ноздри. Волосы Мелизенды вообще вытянулись в струнку, но, едва конь остановился, моментально собрались вокруг ее головы огненным шаром.
– Тебе нужен платок на голову, – сказал он.
– Зачем?
– Не так будет видно издали, – объяснил он. – Из всех женщин на свете только у тебя, наверное, такая голова.
Она спросила с подозрением:
– Какая? Квадратная? Огурцом?
– Волосатая, – уточнил он. – Во все стороны торчат.
– Это у ведьм торчат, – сказала она язвительно, – а у меня локоны! Крупные. Много.
– А придавить нельзя?
– Не придавливаются, – объяснила она. – Уже пробовали.
– Такие жесткие? – спросил он с недоверием. – Тогда ты чудовище. На тебя охотиться надо.
Она сказала рассерженно:
– Волосы у меня мягкие, шелковистые и ласковые, как и я вся сама. Но они сопротивляются. Думаешь, няньки не пробовали разгладить, чтоб как положено?
Он подумал, снова посмотрел на ее голову, похожую на одуванчик.
– Да? А мне так даже нравится. Почему-то.
Она вывернула голову, стараясь заглянуть ему в лицо. В ее глазах было недоверие.
– Врешь?
– Правда, – ответил он. – У тебя красивые волосы. И хорошо, что их так много. Здоровая, значит. Много детей нарожаешь.
Она фыркнула.
– Размечтался! Буду я их рожать, надейся.
– Почему не хочешь?
– Да я их поубиваю сразу!
Глава 14
Лес остался за спиной, конь красиво и мощно несся по зеленой долине, не выбирая дороги. Зеленые холмы начали было подниматься, но застеснялись и снова ушли в землю, трава неустанно шелестит по копытам, прыскают мелкие зверюшки, скачут в разные стороны кузнечики. Один ухитрился запрыгнул ей на руку, ветер пытался его сдуть, но он крепко вцепился всеми когтистыми лапками и удивленно рассматривал ее огромными выпуклыми глазами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
