Борис лишь угрюмо кивнул, закурил, присев на один из ящиков.
Сергей, сидя на корточках, разворачивал карты, шаря глазами по мелким буквам названий деревень, дорог, ориентров, рек, оврагов. На картах были отмеченны не только отдельно стоящие деревья - даже крупные камни! А уж малейшие понижения или повышения рельефа указывались со скурпулезной точностью.
Карты были огромными по величине - квадрат десять на десять километров на местности соответствовал бумажному полотнищу величиной с парус. Определить с ходу, какая это область, где тут что и как, неподготовленному человеку было очень трудно. Сергей крутил бумажные листы и так, и эдак, читал названия, искал следующие листы, в глазах рябило от всех этих "Забугоровок, Покровских, Советских, им. Ленина", но никаких Комоляк Воронцову не попадалось.
- Что ж ты, Сергей Степанович, так на запад уклонился? - раздался вдруг над ухом голос Хосы. Руслан Кимович вгляделся в рассматриваемую Воронцовым карту, и хмыкнул:
- Следующий западный лист - пригороды Новгорода Великого! Не туда заехал! Давай-ка вот что - ты покури, а я сам тряхну стариной - помню, была у меня по "воентопу" в Академии пятерка!
Сергей отложил лист карты, встал, прошелся по подземелью, разминая ноги, потом присел на ящик рядом с флегматичным Борисом, достал сигарету. Борис посмотрел на друга, потом выпросительно кивнул в сторону склонившегося над картами Хосы. Сергей понял это, как вопрос: "Ему можно доверять?", и тут же утвердительно кивнул, успокаивая Бориса.
Кивнул, а сам задумался: "Так ли уж хорошо я знаю Хосы, чтобы доверять ему Борькины тайны? Наверняка, в этих немецких ящиках у хозяйственного Бориса припрятаны очень занятные штуковины! Хотя... Руслан Кимович сделал для меня столько, что после этого всего не верить ему с моей стороны... подло? Или - гнусно? Вообщем, кроме Хосы, мне все равно никто не поможет! А уж что там будет потом, псмотрим!".
- Есть! - вдруг прозвучал в тишине голос Хосы: - Вот они, Комоляки! Далековато, однако!
Руслан Кимович ловко расстелил по полу полотнища карт, быстро складывая и разворачивая нужные. Сергей с Борисом подошли ближе и в буквальном смысле склонились над бескрайними просторами России.
На бумаге зеленели сплошные, судя по всему, совершенно дикие леса. Квартальные просеки лесоустроителей, работавших в южной части леса, лишь чуть-чуть продвинулись в глубь чащоб. Больше в округе не было никаких признаков цивилизации, только на востоке этого района проходила железная дорога Москва-Архангельск, связывавшая лежащий севернее поселок, или даже скорее, большое село Вожега с остальным миром.
На западе, в полутора сотнях километров лежало Белое озеро. На юге, опять же в полутора сотнях километров - Кубенское озеро и Северо-Двинский канал. И все - ни деревушки, ни поселка. Только прямо посредине лесов на карте значилось: "Комолякская горка. Высота "Комоляки". 131 м. над у.м.".
- Н-да... - нарушил общее молчание Борис: - Вот уж куда Макар телят... Мы тут тоже никогда не работали - гиблые, надо сказать, места, одни болота да буреломы! Там и не живет особо никто, лоси да волки...
Он вдруг осекся, бросив быстрый взгляд на помрачневшего Сергея. Тот только махнул рукой - мол, ладно, не обращай внимания.
- А никаких других Комоляк быть не может? - поинтересовался Борис у Хосы. Руслан Кимович, выписывая себе в блокнот координаты, ориентры и названия, только пожал плечами:
- Я не самый великий знаток русского, но насколько я понимаю, "Комоляки" - от распространенного русского слова "комель", а потому не вижу причин, чтобы это название не встречалось достаточно часто! Только вот другие Комоляки не нужны! Это - именно то, что нам и надо - интуиция!
Борис с Сергеем переглянулись, но Хосы никто возражать не стал...
Когда Воронцов с Хосы собиралсиь уезжать, Борис, выглядевший грустным и печальным, отвел Сергея в сторонку, и сказал, глядя в землю:
- Сергеа, ты не обижайся, но я с вами лететь не смогу... Пойми меня правильно - я Ленке обещал, что больше ни в какие истории ввязываться не буду. Она так переживает все это... Похищение Кати, потом засада у нас дома, ОМОН этот...
Сергей хлопнул друга по плечу:
- Да ладно, Борька! Что ты извинияешься! Это я должен просить у вас всех прощения - это из-за меня вы оказались втянуты в такой криминал... Я Ленку прекрасно понимаю - она женщина, для неё главное - покой и порядок в доме, в семье. Было бы странно, если бы она не волновалась! Даже если бы ты и захотел лететь с нами, я бы тебя все равно не взял - ты и так натерпелся! Давай, "прикрывай тылы", и жди нас с победой!
Друзья попрощались, и Сергей сел в машину. Хосы нажал педаль газа, и выезжая со двора, спросил:
- Проблемы?
- Ну да! - кивнул Сергей: - Лена переживает, волнуется за мужа. Я её понимаю...
Руслан Кимович помолчал, а потом сказал:
- Понимание иногда оборачивается обратной стороной...
- Это вы к чему? - удивился Сергей.
- К тому, что если всегда ставить себя на место всех других людей, чтобы понять их, от "себя" ничего не останется! А впрочем, в данном случае все правильно...
Всю дорогу до Москвы они молчали, и только возле МКАД Сергей попросил телефон и набрал номер Урусова.
- Алло! Это Воронцов! Товарищ полковник, во-первых, спасибо за своевременные объяснения с Муром!
- А что, что-то не так? - насторожился Урусов, сопя в трубку.
- Нет, я абсолютно искренне говорю - большое спасибо! Нас, правда, уже успели задержать, но если бы не вы, сидели бы мы сейчас на Петровке!
- А-а-а! - протянул Урусов, и сам перешел к делу: - На счет вертолета! Значит так: сейчас вы приезжаете сюда, к институту, и мы едем на аэродром. Подробности изложу по дороге. И вот ещё что: отныне вы - сотрудники МЧС! Ну, жду, до скорого!
Сергей отключил телефон, вернул его Хосы, мотнул головой вперед:
- Он ждет нас, говорит, что все сделал! Поздравляю, теперь мы "эмчеэсовцы"!
- Не самая худшая участь! - пробормотал в ответ Хосы, прибавляя газу.
Холод становился невыносимым. Катя вспомнила вычитанное в "Вокруг света" высказывание Амудсена: "Человеческий организм может привыкнуть ко всему, кроме холода!", и ей сделалось от этого ещё хуже.
Замерзшие пальцы уже несколько раз теряли спасительные ветви, и Катя едва-едва не падала, что вызвало среди кружащих вокруг дерева волков радостный, как ей казалось, переполох.
Временами Кате очень хотелось просто броситься вниз, и погибнуть от волчих клыков, потому-что это была быстрая смерть - замерзнуть на дереве было куда мучительнее.
Время шло к утру. Уже закатилась луна, стало темно, и как будто холоднее. Волки теперь виделись Кате сверху почти черными на фоне серого снега тенями, мечущимися без всякого порядка и цели у ствола сосны, и лишь изредка долетающее поскуливание или повизгивание напоминало Кате о том, что внизу не бесплотные призраки, а свирепые, и вполне материальные животные из плоти и крови.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
