По этому поводу Данте в шестой песни «Рая» вкладывает императору V века Юстиниану следующие слова:
С тех пор как взмыл, послушный Константину,Орел противу звезд, которым вследОн встарь парил за тем, кто взял Лавину,Господня птица двести с лишним летНа рубеже Европы пребывала,Близ гор, с которых облетала свет;И тень священных крыл распростиралаНа мир, который был во власти ей дан,И там, из длани в длань, к моей ниспала.
(«Божественная комедия», «Рай», VI, 1–9, пер. М. Аозинского)
В этих стихах Данте недвусмысленно намекает на троянскую мотивацию выбора Константина, развивая идею о том, что основание Константинополя было не отрицанием, а развитием все того же «римского мифа». Орел как атрибут Юпитера и символ имперских римских легионов здесь превращается в «Господню птицу», подобно тому как он стал символом Иоанна Богослова. Когда Эней перенес свою столицу в Италию, то орел перелетел вместе с ним, вслед звездам, с востока на запад. Теперь же, «послушный Константину», орел перелетает обратно, против звезд, с запада на восток, и останавливается близ гор, с которых облетал свет, то есть недалеко от Трои. В связи с этим у средневековых мистиков возникла идея о том, что Рим просто вернулся к своей изначальной позиции, отомстив ахейцам и восстановив Трою в районе прежнего места. Осталось только вспомнить, что Констанций I Хлор родился в Дардании (Верхней Мёзии) и миф о возвращении дарданцев полностью «закруглится». Между прочим, Константин сознательно хотел строить новую столицу на месте самой Трои и даже начал возводить в ней новые стены, но, по утверждению историка Созомена, императору во сне был знак искать новое место.
До Константина отношения Рима и Византия складывались не лучшим образом. Город на берегу Босфора стал частью Империи в 74 году до н. э. и ничем особенно не выделялся, а возможность использовать его как крупный форпост Рима никому не приходила в голову. Но в 193 году Византий оказался в оппозиции Септимию Северу, поскольку в его соперничестве за престол поставил на другого кандидата. В итоге Септимий Север целых три года пытался взять город и, когда добился своей цели, уничтожил все его укрепления и лишил торговых привилегий. После этого разгрома со стороны римского император на город мало кто обращал внимание, а сам он был жертвой постоянных варварских набегов. В 258 году город был полностью разрушен готами. Но даже разрушенные стены такого города спасли жизнь Лицинию, и Константин запомнил это преимущество. Теперь Рим сюда вернулся с совершенно противоположным желанием сделать его самым безопасным, самым богатым и самым красивым городом мира, — именно это и произойдет, и до конца падения Византии в 1453 году ни один город Европы не сможет сравниться с ним во всех этих достоинствах.
Когда в 324 году Константин мерил землю для нового города, шествуя во главе землемеров, то на вопрос, когда же он остановится, император ответил: «Пока не остановится Идущий впереди меня». С каждым годом мотивация его действий была все более религиозной. Константин строил не просто новую политическую столицу, он строил новую идеологическую столицу, должную затмить собою все города Империи. Со всего государства сюда свозили лучшие материалы и лучших мастеров, а также многие памятники архитектуры и скульптуры из Афин, Александрии, Рима и других городов, чтобы украшать город как самый великолепный в мире. Историк Иордан писал, что 40 тысяч готов, присланных по договору Константину для борьбы с другими племенами, помогали строить новую столицу. Сухопутную границу города Константин отделил массивной неприступной стеной. В самом городе не должно было быть языческих капищ и амфитеатров с их жестокими играми, но вместо них Константин построил ипподром на 30 тысяч зрителей, основав национальный вид спорта ромеев — гонки на колесницах. Трибуны ипподрома были расписаны в разные цвета, и по этим цветам не только будут называться соответствующие команды наездников, но даже своего рода политические протопартии, которые существовали в ранней Византии по аналогии с римскими оптиматами и популярами. Ипподром украшался скульптурами мифических существ и богов из греко-римской традиции, но, что очень важно отметить, они почти впервые в истории использовались не как предмет культа, а как свидетельство творческих возможностей человека. Для привлечения в новую столицу активных и богатых людей со всей Империи он предоставил жителям Нового Рима существенные экономические привилегии, а большие красивые дома в центре города отдавал аристократам из других городов. Весь город был по образцу Рима разделен на 14 районов, а 2 района располагались за стеной Константина. Более того, в Константинополе был создан собственный Сенат, так что у римского Сената появился прямой коллега. За 25 лет население города возросло до 200 тысяч человек, и новая столица стремительно приближалась к тому, чтобы стать самым большим мегаполисом мира, поэтому уже через полвека император Феодосий продвинет черту города еще дальше и построит новую стену. Интересно, что в границах стены Феодосия Новый Рим также оказался расположен на семи холмах, как и старый.
Константинополь стал своеобразным синтезом двух начал — Рима и Иерусалима, потому что он был не только политической столицей Империи, но и ее духовным центром, предметом настоящего паломничества. Как с настоящего основателя христианской цивилизации, с Константина начинается немыслимое до тех пор, широкое и активное строительство каменных храмов, положивших начало всей европейской церковной архитектуре. Мы помним, что Константин и его мать Елена интенсивно возрождали Иерусалим и строили в нем новые храмы, аналогичная работа развернулась и в Константинополе. На самой высокой точке города Константин построил главный храм Нового Рима, по его замыслу, — храм Двенадцати Апостолов. Облик этого первого храма сохранился в записях Евсевия Кесарийского: «После сего начал он в одноименном себе городе строить храм в память Апостолов, и когда это здание возведено было до несказанной высоты, стены его сверху донизу василевс обложил разноцветно блистающими камнями, а купол, украшенный мелкими углублениями, покрыл весь золотом. Снаружи, вместо черепицы, медь доставляла зданию надежную защиту от дождей, по меди же положена густая позолота, так что блеск ее, при отражении солнечных лучей, был ослепителен даже для отдаленных зрителей, купол вокруг обведен был решетчатым, сделанным из золота и меди барельефом» (Жизнеописание, 4, 58). Не случайно Константин построил первый храм именно в честь Двенадцати Апостолов, потому что сам видел свое призвание в христианском миссионерстве и продолжал начатое ими дело крещения народов. В самом храме он отвел специальное место, где завещал себя похоронить и даже приготовил на этот случай отдельную гробницу. Тем самым все мосты с язычеством великий «наводитель мостов» сжег.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
