порцией жаркого. — Я вас внимательно слушаю…
Он вновь улыбнулся, и девушка увидела игривые огоньки в его темно-фиолетовых глазах. Он забавлялся! Она была вся на нервах. А ему смешно! Слава сжала кулачок и в который раз постаралась сдержаться. Выдохнув два раза, она произнесла как можно спокойнее:
— Я хотела уточнить, не вспомнили ли вы, где находится лавка того ростовщика, которому вы продали мой камень?
Фон Ремберг напрягся и перестал жевать мясо, его взор помрачнел.
— Я уже говорил вам, Слава, что я не помню этого.
— Очень жаль, — вздохнула девушка.
— Неужели вы хотите вернуть камень? — вдруг вымолвил Кристиан тихо.
Она долго смотрела на него. А затем отвела глаза в сторону, вовсе не собираясь обсуждать свои мысли и думы с этим холодным циничным человеком, который теперь явно насмехался над ней. Она молчала так долго, что фон Ремберг, не выдержав, проникновенно произнес:
— Мне очень жаль, Слава, но вы должны смириться. Камень вернуть вам не удастся. Он стоит баснословных денег, и вряд ли у вас найдется нужная сумма, чтобы выкупить его. К тому же, насколько я помню, тот ростовщик собирался уезжать из России, намереваясь выставить этот уникальный алмаз на торгах за границей, но где именно, мне неведомо. Уже прошло много времени. Даже если я и увижу этого ростовщика, то могу его и не узнать, оттого что совсем позабыл, как он выглядит. Так что забудьте про камень, поскольку я более не намерен говорить на эту тему, — отрезал он жестко, подтвердив свои слова уверенным предостерегающим взором.
Девушка раздосадовано замолчала. Она инстинктивно чувствовала, что фон Ремберг что-то утаивает. В ее голове все равно горела мысль о том, что необходимо дождаться кучера Рудольфа, который был в эту минуту единственной зацепкой в поисках древнего камня. Людвиг сказал, что Рудольф, скорее всего, вернется через месяц или два, и Слава решила ждать. Она не знала, как ей удастся выпросить у ростовщика камень, ведь он был бесценен, но она хотела хотя бы попробовать найти его. Так как исправить свою ошибку было ее долгом перед матерью и другими предками. Эта мысль не покидала девушку уже многие месяцы. Она видела, что фон Ремберг явно недоволен ее словами о камне, но ей было все равно. Она чуть помолчала и вдруг сказала:
— Я хотела попросить вас за Григория Ивановича.
Она посмотрела на блестящие волосы Кристиана, собранные сзади в хвост, и отметила, что лицо мужа побледнело еще сильнее, а его глаза будто загорелись каким-то угрожающим светом. Фон Ремберг медленно отложил вилку и спросил:
— Какое вам дело до него?
— Вы несправедливы к нему. Он добрый человек и хороший помощник в делах, и я очень обязана ему, — продолжала Слава. — Полгода назад, когда я так нуждалась в помощи, он единственный, кто поддержал меня. Отчего вы услали его на эту неблагодарную работу? Есть другие приказчики, которые могут этим заняться.
— Позвольте мне решать самому, кому и чем заниматься, — отрезал фон Ремберг и со звоном положил нож на стол.
Она видела, что благожелательное настроение молодого человека, которое владело им пару минут назад, улетучилось, а его лицо приняло холодное мрачное выражение.
— Но Гриша нужен мне здесь. Я так привыкла спрашивать у него совета во всем.
— Отныне вы будете спрашивать совета у меня, вашего мужа. А Артемьев вообще вылетит со службы, если вы не прекратите называть его при мне Гришей!
— Ах, зачем я говорю вам все это?! — воскликнула Слава, видя, что все ее просьбы нисколько не умягчили сердца молодого человека и вызвали в нем лишь злобу. — Я поняла, вы сразу же невзлюбили его!
— Вы правильно выразились, сразу же невзлюбил. И более не смейте произносить имя Артемьева в моем присутствии, иначе…
Он угрожающе посмотрел на нее. Но Слава уже знала этот взгляд и почти не опасалась его.
— Иначе что? — спросила тихо она, прищурившись.
Кристиан сжал кулак. Девушка видела, что на его скулах ходят желваки. И она прекрасно поняла, что он не просто зол, а взбешен.
— На этот раз вы добились ужина в одиночестве, сударыня, — сквозь зубы процедил молодой человек, вставая из-за стола, швыряя салфетку на стол. — Вы хотели испортить мне трапезу, и вам это удалось, ибо у меня пропал аппетит. Но не надейтесь, что в следующий раз вам удастся одержать надо мной верх!
Он стремительно покинул ее спальню. Когда дверь с грохотом закрылась за фон Рембергом, Слава устало откинулась на спину кресла и облегченно вздохнула.
— Неужели у этого человека тоже есть слабости? — прошептала она себе.
Его быстрые удаляющиеся шаги по деревянному полу еще долго звучали в ушах Славы.
Глава X. Наряд для прогулки
— Людвиг, немедля зайди ко мне! — окликнул фон Ремберг проходящего мимо камердинера.
Людвиг вмиг поставил огромный подсвечник на ближайший столик в коридоре и поспешил в кабинет за хозяином. Едва слуга закрыл дверь, Кристиан, стоявший к нему спиной, процедил:
— Меня интересует, что у Артемьева с моей женой?
Он медленно повернулся к слуге, и Людвиг, отметив хмурый взгляд молодого человека, мгновенно сообразил, на что намекает фон Ремберг.
— Да ничего между ними нет. Я же уже докладывал вам о том, мессир.
— Не верю я в это! — выпалил Кристиан. — Она как-то странно говорит о нем. Защищает его, переживает. Называет по имени. Может, она влюблена в него?
— Вряд ли, мессир. Влюбленную женщину определить нетрудно. А мадам Светослава не выглядит таковой. Скорее это Артемьев неравнодушен к госпоже.
— Да?
— Мне так кажется. Едва появился в доме, он постоянно таскается везде за госпожой. И по приемам, и по деревням, и по лавкам. И верхом они вместе катаются постоянно.
— И что ты думаешь обо всем этом? — спросил, нахмурившись, Кристиан.
