Видение исчезло. Гинта сидела на краю бассейна, а в воде было отражение красивого мужчины с тонким, худощавым лицом и густыми седеющими волосами. Глубокие синие глаза смотрели тревожно и испытующе. Гинта вдруг тоже ощутила тревогу… Тоже? Почему тоже? Разве не саму себя она сейчас видела в бассейне? Ведь это было её отражение… Великий Диннувир… Не может быть!
"Может", — прозвучал у неё в голове тихий, звенящий голос.
Сингал у ворот… Зиннуритовый зверь, бегущий к ней через дворцовую площадь! А великан на дне реки… Может, она и его когда-то видела? Такое впечатление, что недавний случай всколыхнул в ней память о прошлом. Память Диннувира. Великан на дне… Каменный мангур в озере… Почему они оба оказались на дне? Случайность это или что-то другое?
Гинте было страшно. Больше всего ей хотелось, чтобы отражение исчезло. Достаточно всколыхнуть воду… Но тело её словно оцепенело. В конце концов, это просто невыносимо! Что он хочет от неё? Вернее, от самого себя… Но ведь она — не он! Она — это она! Нет. Он и она — одно. Но что она должна сделать?
"Хаюнганна", — сказал голос. Он несколько раз повторил это слово. Хаюнганна… Наверное, он имел в виду Хаюганну.
Последним видением была дорога. Широкая дорога из мощных каменных плит, которая вела к горам, а потом… Она не кончалась, упираясь в горы, а петляла между ними и терялась где-то вдали — видимо, по другую сторону хребта. Всё правильно. Он же тогда не был сплошным. Каким-то образом Гинта оказалась у обочины этой дороги. Она стояла возле каменного столба, на котором была выбита стрела, а над ней — стройная шеренга знаков. Всего девять. Два показались Гинте знакомыми. Примерно в тридцати шагах от дороги сверкала на солнце зиннуритовая фигура. Золотой зверь. Его хорошо видно из Хаюганны, особенно в солнечные дни. Вблизи Гинта ни разу его не видела. Там всё вокруг заросло колючей тумой. И вообще это место считалось нехорошим. И ещё там должна быть аркона. Гигантская аркона, самая старая в Ингамарне. По преданию её посадил Диннувир. Арконы живут три тысячи лет. Правда, последние двести не плодоносят. Эта уже не давала плодов. На неё смотрели как на святыню. Но только издали. Люди боялись Золотого зверя. Если подойти к арконе, он оживёт. Он охраняет аркону… Да вот же она! Маленькое, не больше двух каптов, деревце с желтоватым стволом и пышной нежно-зелёной кроной. Тогда она тоже не плодоносила. Ещё не плодоносила. Гинта посадила её в день своего рождения — когда ей исполнилось тридцать… Что? Ей — тридцать?! Не ей, а тому, кем она тогда была. Великий Диннувир! Нет, нет, не может быть…
Когда Гинта очнулась, она обнаружила, что полулежит, навалившись на вазон с цветами и спустив ноги в бассейн. Хаммели участливо склонили над ней голубовато-белые головки. Один цветок касался её щеки, от него остро пахло свежестью и влагой. Может, этот запах и одурманил её? Подавив страх, Гинта посмотрела вниз. Из воды на неё испуганно таращилась худенькая глазастая девочка с длинной шеей и выпирающими ключицами.
— Это твои шутки? — спросила она у юного бога.
Он молча улыбался сквозь прозрачную, сверкающую воду, а в голове у Гинты настойчиво звучало: "Хаюнганна, Хаюнганна…" Он явно имел в виду Хаюганну, просто произносил это слово на древний лад. Она должна туда съездить. Дорога, которую Гинта видела в этом странном полусне, проходила мимо зиннуритовых пещер. Вообще-то это довольно далеко от Хаюганны, на другой стороне реки. Надо побывать и там, и там. Гинта знала, что между Хаюганной и древней дорогой есть какая-то связь. И надо отыскать нумаду Айдангу. Может, кто-нибудь из белых тиумидов знает, где она живёт.
Глава 2. Поездка в Хаюганну.
Гинта любила ездить в Хаюганну. Верхом это около двух часов. Сперва по берегу Наулинны, потом небольшой поворот и оставшуюся часть пути уже вдоль Хонталиры, реки, берущей начало в горах и вливающейся чистым, светлым потоком в спокойную тёмно-голубую Наулинну. Хонталира — значит "горный ручей". Говорили, что она начинается с высокогорного ручья, хотя трудно было в это поверить, глядя на мощный водопад, который низвергался с диуриновой скалы. Гинта навсегда запомнила этот водопад, скованный льдом и сияющий в лунном свете. Удастся ли ещё когда-нибудь посмотреть на него сверху?
В Сантаре не принято строить жильё возле самых гор, поэтому и замок аттана, и селение находились примерно в скантии от горного склона, на правом берегу Хонталиры, если стоять лицом к хребту. У подножия гор простиралось кладбище.
Издали Хаюганна производила впечатление какого-то необитаемого места — упирающиеся в небо вершины, а под ними голубой хаговый лес, завидев который, Тамир обычно без понуканий ускорял шаг. Хаговые рощи даже в сильную жару дышат свежестью и прохладой. Чем ближе к горам, тем ароматней становился напоённый влагой воздух. Уже отсюда был слышен шум водопада. А влажность держалась здесь потому, что из-за близости гор после полудня почти вся Хаюганна погружалась в тень.
Посёлок был построен в чисто сантарийском духе — непонятно, где кончается лес и начинается жильё. Просто роща постепенно становилась реже и среди деревьев начинали попадаться аккуратные домики — в основном из светлого турма, украшенные резьбой, мозаикой и росписями. Большинство стояло в тени высоких хагов, чьи мощные, раскидистые ветви защищали от дождя не только дом, но и двор.
Замок аттана Сахима, построенный из белого турма и отделанный зиннуритом, со всех сторон окружали огромные старые хаги. По сравнению с Ингатамом он казался не дворцом, а скорее просто богатым домом, зато в нём всегда царили порядок и уют. Гинта любила здесь бывать. Может быть, потому, что здесь вся обстановка говорила о счастливой и налаженной семейной жизни. Сахим и его жена Зилла, родная сестра покойного минаттана Ранха, всегда были рады племяннице, а их сыновья — Зимир, Тамах и Суран — охотно сопровождали Гинту в некрополь, если она приезжала в Хаюганну посетить могилы предков. Девочка никогда не отказывалась от их общества, хоть и не боялась ходить по кладбищу одна. Сейчас она редко виделась с двоюродными братьями. Все четверо повзрослели, и у каждого было много своих дел, но, встречаясь, они радовались друг другу гораздо больше, чем в детстве. Гадкие слухи, которые упорно распространяла аттана Кайна, дошли и до Хаюганны. Гинта поняла это, когда однажды Зимир сказал ей: "Кто бы что ни говорил, ты всегда можешь на нас рассчитывать. Народу у нас тут мало, зато трусов нет. Иные даже в горы ходить не боятся". Зимир был ровесником Талафа. Ему предстояло унаследовать родовой замок и титул аттана. Каждый раз, глядя на своего родственника глазами будущей правительницы, Гинта ощущала прилив спокойствия и уверенности. Этот аттан и его люди поддержат её, если что.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
