К счастью, камень лежал надписью вверх, и Гинте не пришлось тратить силу на то, чтобы его перевернуть. Девочка убрала ветки сакура, смахнула грязь и увидела девять незамысловатых, одинаковых по размеру знаков:
Два были известны Гинте —
и
Они передавали звуки [г] и [х]. Знаки-символы, которые сперва обозначали противоположные понятия, а потом стали буквами. Здесь явно было написано слово Хаюнганна. На танумане хайун/хаюн — «северный», от хайу «север». Хай значит "холодное дыхание". Так издавна называют северный ветер. Все эти слова того же происхождения, что и хан "холод, смерть". Горы находятся на севере. Там на вершинах — царство холода и льда, а в Нижних Пещерах — царство смерти. С гор дуют холодные ветры. Там живут коварные светловолосые боги с белой, как снег, кожей и холодными, прозрачными глазами…
Если прочесть
как хаюн, «северный», то выходит, что
— это [н]. Если перевернуть знак
, то получится знак
с уллатиновой пластинки. Гинта прочла его как [э]. Прочла или ей подсказали — этого она и сама не понимала. Она только знала, что там написано ээйр… И что это призыв. Буква
походила на
, как отражение в зеркале, если поставить его сбоку. Отражение… В воде или в зеркале — всё равно. Главное, что отражение. Вода — тоже зеркало. А зеркало похоже на застывшую воду, которую можно переносить и ставить так, как тебе хочется. На воротах кладбищ и на могилах знаки
и
начертаны либо один над другим — как если бы это был предмет и его отражение в воде, либо рядом. Может быть, сначала писали сверху вниз, а потом стали писать слева направо? А может, писали сразу слева направо, просто, создавая буквы, использовали принцип отражения. Зеркало можно поставить как угодно…
Её размышления прервал оглушительный удар грома. Поднялся ветер, потемнело. Гинта с недовольством подумала о том, что придётся потом брести сквозь мокрые заросли да ещё по размокшей земле. Впрочем, она ведь знала, что будет гроза.
Девочка устроилась между передними лапами золотого зверя, укрывшись от дождя под его гигантским подбородком. А над сингалом простёрла свои широкие ветви аркона. Правда, крона её был так высоко, что при сильном дожде статуя всё же мокла. Гинта была в лучшем положении. Она находилась как бы под двойной защитой.
Вокруг бушевала гроза. Молнии сверкали так, словно небесный огонь пытался погасить ливень. Вот оно — соединение, а может быть, противоборство двух стихий, которое рождает великую силу…
"Этот зверь и впрямь охраняет аркону, — подумала Гинта. — Она здесь единственное высокое дерево, а сингал уже много столетий спасает её от удара молнии".
Все сантарийцы знали, что зиннурит защищает от небесного огня. Потому и любили отделывать этим камнем свои жилища, а отправляясь в дальнюю дорогу, на всякий случай надевали зиннуритовый браслет или кулон с зиннуритом. Имея при себе этот камень, можно не бояться грозы, даже если она застанет тебя посреди равнины.
"Я, конечно, и сама могу отвести от себя молнию, — размышляла Гинта. — Но если бы я владела санфалингиной, я бы сумела направлять её на что угодно. Диннувир при помощи молнии уничтожил много валларских боевых машин… Вообще-то лучше, если мы больше не будем воевать, но мало ли…"
Дождь немного утих, вокруг посветлело, а на Гинту вдруг навалилась невероятная усталость.
"Сейчас чуть-чуть отдохну и пойду, — подумала девочка, закрыв глаза. — Лучше бы верхом поехала. И зачем я Тамира в посёлке оставила…"
"Езжай на звере, ещё можно, — сказал ей на ухо знакомый тихий голос. — Пока он подчиняется тебе. Зиннурит, из которого он сделан, поможет тебе собрать всю силу небесного огня".
— Но гроза уже кончилась, — растерянно возразила Гинта.
"Если ты захочешь, она вернётся. Эйрин помогает тебе. Смотри — сильные испарения поднимаются от земли. Пусть все молнии сверкнут и ударят вместе. Возьми весь огонь, который рождает эта гроза!"
Гинта не помнила, как она очутилась на каменной спине зверя. Она ехала сквозь тёмное грозовое пространство, а над её головой сверкали молнии. Гинта творила заклинания, и молнии словно притягивались к зиннуритовой статуе, собирались вокруг неё, не причиняя при этом Гинте вреда. Вскоре над ней образовался огромный столб огня, сверкающий золотыми, белыми и голубыми искрами. Гинта держала его над головой, а высоко в небе летели какие-то странные железные птицы. Гинта знала, что она должна их уничтожить, и уверенным взмахом руки направила на них своё огненное оружие. Ослепительные вспышки, взрывы! Горящие птицы падали на землю, пылали кусты, трава… Огонь расползался, рос. Его надо было остановить. Повинуясь движению рук Гинты, с неба хлынули потоки воды. Пожар утих, но никак не мог погаснуть окончательно. Язычки пламени вытягивались, превращались в лучи и смешивались со струями дождя. Солнечный дождь! Гинте показалось, что светлые струи уже не падают сверху, а наоборот поднимаются ввысь, и этот золотой поток вот-вот подхватит её и оторвёт от земли, вернее, от зиннуритовой спины зверя… Гинта испугалась, но вдруг обнаружила, что она уже сидит не на спине сингала, а между его лапами, а со всех сторон её окружает мягкое золотое сияние. И впрямь солнечный дождь! Гроза закончилась, а он с тихим, звенящим шумом лился на переполненную влагой землю.
Наверное, и этот сон послан ей не случайно. Сон-воспоминание о прошлой жизни. Зиннурит помогает управлять молнией, но не каждому, а тому, кто владеет санфалингиной.
Гинта вышла из своего укрытия и, творя заклинания, попробовала собрать луч. Ничего не получилось.
"Показывает мне то, что я когда-то умела, — с раздражением подумала девочка. — И зачем? Уж подсказал бы тогда, как добиться такого могущества…"
Она тут же устыдилась своих мыслей. На кого она сердится? На собственную нафф, которая, вернувшись из мира звёзд, мучительно вспоминает последнюю земную жизнь. У этой нафф не может быть абсолютной памяти. Но она способна восстанавливать кое-какие события и картины прошлого. Это и должно служить Гинте подсказкой. Кое-что она уже уяснила. Во-первых, то, что зиннурит помогает управлять молнией. Он притягивает к себе небесный огонь и гасит, но может и усилить его — по воле того, кто владеет санфалингиной. Во-вторых, она узнала ещё несколько букв.
Хаюнганна… Что этот значит? С первой частью слова она уже разобралась. А вот что такое ганна? В танумане, который очень близок к древнему языку, есть слово ган «след». В общем языке так называют плуг — то, что оставляет на земле борозду, глубокий след. А ещё есть ганхи — земляные черви. Оба слова того же корня, что и гина «земля», только на другой ступени чередования. Ган — след… Хаюнганна — надпись на столбе возле дороги. Стрела указывает в сторону гор. Дорога на север… В современном сантарийском слова ганна не было. Наверное, первое его значение — "тропа, то, что протоптано". Полоска земли, превратившаяся в тропу из-за множества оставленных на ней следов. Ну а хорошая тропа — это уже дорога. Значит, Хаюнганна — "северная дорога", ведущая к горам и через них в страну валларов-валлонов. Потом так назвали поселение у горного хребта. Судя по развалинам, оно было большим. Три тысячи лет назад его разрушило землетрясение… Или война? А может, и то, и другое? А название Хаюнганна так и закрепилось за этим местом. Когда много лет спустя тут возникло другое поселение, правда, гораздо меньше и дальше от гор, оно тоже стало называться Хаюнганной, а звук [н] перед [г] позже выпал — явление, обычное для современного сантарийского.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
