class="p1">В течение последующих месяцев они регулярно пишут друг другу фальшиво легкие, смешные письма, в которых проскакивают нежные слова: «Нельсон, моя любовь», «Нельсон, как я вас люблю!», «Ваше отсутствие — это очень грустная болезнь». Философ Клер Марен очень точно называет это «пыткой памяти» — применительно к каждому расставанию. Но у Симоны любовь к жизни, эгоизм и нарциссизм, стремление доминировать, вкус к работе сильнее любовных переживаний. Как растение, обильно политое водой, несколько месяцев спустя она триумфально оживает. Летом 1952 года в нее влюбляется двадцатисемилетний Клод Ланцман, сотрудничавший с «Новыми временами»; ее очаровывают его разговоры, его спонтанность, его молодая любовь, которая и ее превращает в «молодую женщину». Ей сорок четыре, на семнадцать лет больше, чем ему, и возбуждение от ощущения того, что она любима, возрождает ее. С вечной своей откровенностью она информирует Олгрена о новой страсти, которая, ничуть не уменьшая их нежности, дает ей новую жизнь. Письма приходят все реже, потом наступает длительное молчание.
Кажется, что в лице Клода Ланцмана Симона де Бовуар встретила «любовь абсолютную, такую, которая случается только раз в жизни», связавшую их тела и души. Полюбив, она «вновь обрела тело». С 1952 по 1958 год он живет в ее квартире на улице Бюшри, потом на улице Шельшер. Но любовь никогда не бывает в безопасности, и в один прекрасный день голубые глаза Ланцмана обратились в другую сторону: по возвращении из Азии он встретил молодую аристократку, которая «поразила его своей чувственностью»; он откладывает приезд на Капри, где ждут его Симона и Сартр: присылает телеграмму, пишет о непредвиденных препятствиях, уклоняется от ответа; в результате он присоединяется к паре на побережье Амальфи, но его сердце где-то далеко. То ли разница в возрасте сыграла роль, то ли усталость — понадобится год, болезненный и долгий, чтобы Симона согласилась на расставание. Она предлагает ему «сменный график ночь через ночь», но соперница, «немая от ярости», отказывается от какого-либо «улаживания», решительно настроившись на ее уничтожение. Ланцман признается в мемуарах, что эти месяцы были настоящей пыткой и для него («Заяц из Патагонии», 2009). Дело в том, что не бывает цивилизованных разводов, лишь разводы дикие.
Как всегда, спасает работа. Симона, верная клятве, данной в юности, — «все послужит», — с жаром взялась за написание мемуаров, стараясь «сказать все»; на самом деле, уважив просьбу партнеров, она скроет некоторые свои романы. После скандального «Второго пола» и после успеха «Мандаринов», за которые в 1954 году она получила Гонкуровскую премию, в свет выходит «Сила обстоятельств», до небес превознесенная критикой, признавшей, что ничто не удается Бовуар так хорошо, как автобиографические рассказы. Она все больше занимается политикой, занимает строго антиколониалистскую позицию, и ее влияние в среде интеллектуалов, неотделимое от влияния Сартра, но в то же время ее собственное, выходит далеко за пределы Франции и достигает Соединенных Штатов, где за ее успехами с интересом следит Олгрен. После пяти лет полнейшего молчания он снова пишет ей и даже звонит по телефону, конечно, не без колебаний — ему неприятна публикация «Мандаринов», изданных в Штатах в 1956 году, где герои, названные Льюисом и Анной, переживают их с Симоной любовь и расставание. Его частная жизнь выставлена напоказ, он оказывается в центре внимания американских журналистов, и тем сильнее становится его горечь. Но он все же любит Симону и хочет снова приехать во Францию. Страсть еще не остыла. В 1960 году Симона рассталась с Ланцманом, сам Олгрен снова развелся со своей первой женой, а отношения в паре Сартр — Бовуар, по его мнению, больше похожи на «деловые», нежели на любовные, потому что они всегда жили врозь.
Олгрен приезжает в Париж весной 1960 года и устраивается у Симоны, которая в то время находится с Сартром на Кубе. Когда она вернулась, Олгрен встретил в ее лице любящую женщину; у них снова были едины сердца и мысли, возможно, и тела. Они гуляют по ночному Парижу, вновь посещают свои любимые места, бары и бистро, едят луковый суп в Ле-Аль — «Чреве Парижа», встречаются с друзьями, путешествуют, рассказывают друг другу, как жили все это время. Может ли возродиться любовь? Олгрен готов в это поверить — так гармонично протекает их совместная жизнь в эти пять месяцев. Но Симоне уже за пятьдесят; это знаменитая женщина, голос которой долетает даже до Бразилии, куда она отправляется в августе вместе с Сартром. Она пишет Нельсону нежные письма из Рио, признаваясь, что «любит его сильнее, чем когда-либо» и что это навсегда. От него приходят краткие редкие ответы. Потом все заканчивается. В сентябре он взял билет на самолет до Чикаго. Она не смогла и не захотела его удерживать. Больше они не увидятся.
Экстравагантный траур
«Слава — это громкий траур по счастью», — утверждала Жермена де Сталь. Любовная история, несущая на себе отпечаток счастья, могла бы закончиться здесь. Но лучи славы де Бовуар, ее тяга к искренности на грани бесстыдства, ее сухость и прямолинейность, предпочтение, которое она отдает теперь описанию собственной жизни, — все это побуждает ее не скрывать ничего или почти ничего. Ее мемуары увлекают современников. Женщина из плоти и крови, которая живет в ней, все же беспокоится: она пытается отговорить Олгрена читать ее и сразу пытается смягчить его реакцию: «Надеюсь, ты не будешь недоволен пассажем, который касается тебя, — это было написано от чистого сердца» (октябрь 1963 года).
На другом берегу Атлантики жизнь складывается гораздо менее радужно. У Олгрена неприятности, финансовые и профессиональные. В 1963 году «Сила обстоятельств» была переведена на английский, и, прочитав ее, он внезапно узнал правду, существование которой допускал лишь отчасти: оказалось, что их с Симоной история постоянно подвергалась вмешательствам и влиянию на ее ход «несущественных» романов Сартра с Долорес и прочими женщинами. Симона выставила их любовь на всеобщее обозрение, на потребу любопытствующим: «Я предпочитаю шлюх, они не распространяются о том, что происходит в спальне», — ухмылялся он. Любовь поругана, его самолюбие уязвлено; он дает жестокие интервью различным журналам, Harper’s или Ramparts. Журналисты лезут из кожи вон. Верность де Бовуар? Это ложь; она зависела прежде всего от поведения другого человека: «Готовая ко всему, кроме того, чтобы рискнуть своей собственной свободой, мадам де Бовуар почувствовала, что может положиться на неверность Жан-Поля Сартра». «Ее интеллектуальный авторитет? Не более чем здравомыслие учительницы начальных классов…» Гнев его потихоньку стихает, но он прекращает все контакты с ней и до самой смерти в 1981 году будет вновь и вновь мысленно возвращаться к несчастной любви,
