— Всё, теперь осталось лишь ждать и молиться, — пробормотал я.
Вот только кому молиться? В местных божеств после сплошных косяков с их стороны, я не верил, а больше некому.
Вздохнув, я подошёл к Катарине и взял её за руку. Пальцы ощутили стиснутый кулак и зажатую в нём рукоять пистолета, тёплую от человеческого тела. Ладонь храмовницы дрожала. Глаза девушки были красными от слёз, которые, еле сдерживала.
— Я раньше не боялась умереть, — прошептала она, глядя на дементэ, которые что-то обсуждали, крича друг на друга, а потом сглотнула. — У меня ничего не было, чтобы цепляться за жизнь. Забытая, никому не нужная кандидатка во Львиную Стражу, не прошедшая посвящение. Щенок, которого просто пожалели и не стали топить в пруду. Мне было всё равно, и я не покончила с собой только из-за мамы.
— А теперь есть за что цепляться? — тихо спросил я, глядя туда же, куда и девушка.
Катарина кивнула и тоскливо произнесла:
— Мы же не умрём?
— Нет, — прошептал я, ещё сильнее стиснув её руку в своей.
Храмовница ещё раз сглотнула и приоткрыла рот. Слёзы побежали по щекам. Всё же девушка всегда остаётся девушкой, даже если она колдовской спецназ.
Катарина тяжело вздохнула.
— Я тебя люблю, — вдруг произнесла она.
— Я тоже.
Что ещё я мог ответить. Я не знал наверняка. А вот что точно знал, так это то, что если девушка погибнет — боль в душе будет адской.
Тем временем дементэ прекратили спор. Предводительница сложила артефакты в левую руку, а правую вытянула перед собой, изобразив пальцами непонятный жест: большой и указательный оттопырены, а остальные сложены. И так она начала медленно поворачиваться, делая маленькие шажочки. Я устал думать. Фраза «Пьенса, Юрис, пьенса» больше не работала — у неё села батарейка. Я просто отмечал происходящее, ставя галочки, как сторонний наблюдатель. Вот она повернулась в нашу сторону. Вот что-то выкрикнула, сменив специальный жест на обычный — указующий. Вот взмахнула зачарованным ножиком.
Только-только начавшая восстанавливаться защитная сфера, созданная санпиларом Акварели, опять лопнула, моргнув напоследок. Снова возник лазурный шрам, висящий прямо в воздухе, разве что более коротенький. От колдовского удара крайнему фургону отрезало невидимой горелкой дышла и половинку колеса, отчего телега накренилась и чуть было не упала на бок. Но ещё заметил, что на земле что-то ярко блеснуло, как сварочная дуга, и вверх потекла тонкая струйка белого дыма. Одновременно с этим маготдетектор издал пронзительный треск лопающегося хрусталя.
А потом дементэ, ведя обожжённую кислотой соратницу под руку, двинулись к нам. Предводительница даже не глядя резанула наотмашь ножом по воздуху, и зверь, красиво именуемый живодранским, заревел, будто его ударили бичом, и направился прочь лёгкой рысью с постоянными оглядками своих маленьких злых глаз, спрятанных под массивными надбровными дугами.
Мне уже было плевать, что это было за световое шоу. Хотелось, чтоб этот сумасшедший день просто закончился, и можно было лечь на траву и уснуть, даже не пожравши.
Из леса в противоположной стороне снова показались потеряйцы, но на сей раз они не нападали, а шумной гурьбой следовали за четвёркой неприятельниц. Лишь изредка самые дурные кидали ветки и камни.
Дементэ шли, и в какой-то момент, та, что с артефактами, вдруг остановилась и выставила вперёд ладонь. Она словно наткнулась на стену, но потом упёрлась в невидимую преграду плечом и надавила.
Вокруг четвёрки заколыхалось розовое люминесцентное марево, а следом вспыхнула пепельная линия светораздела. Казалось, её облили спиртом и подожгли, так как в обе стороны от предводительницы дементэ по неровной серой линии побежал голубой призрачный огонёк, закончивший свой путь у самой кромки воды. Вот уж не думал, что защита против нечисти затормозит вражеские силы из числа живых.
- Андрюха! — закричал я. — Врубай ток!
Лейтенант моча щёлкнул рубильником, и я упал наземь и закричал во всё горло, увлекая за собой Катарину, хотя это было и нелегко. Я скорее повис у неё на плече и пришлось тянуть, надрывая мышцы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Ложись!
Магодетектор резко взвыл в одном диапазоне, а начал снижать громкость в другом. Вражины попали в ловушку.
После моего крика почти все женщины рухнули плашмя, не понимая, зачем это надо, но чувствуя, что халумари так делает неспроста.
Прикрывая лицо ладонями, я глядел сквозь пальцы на находящихся всего паре десятком метров от меня дементэ. Предводительница застыла с выпученными глазами, а потом до меня донеслось: «Падаль тухлая!» ибо женщина поняла всю жизненную несправедливость. Столько ломились в нашу сторону, столько крови пролили, и всё оказалось напрасным.
- Шах и мат, сука, — процедил я и закрыл глаза, когда график сигнатуры защитных чар очень быстро упал до нуля, а случилось это через какой-то пяток секунд. Рвануло так, что мало не показалось. В ушах встал металлический звон, а на спину посыпались камушки. Два ближайших фургона опрокинуло набок, сорвав с них тенты. Рядом стонали и ползали контуженые солдатки, кто-то кричал «помогите». Я через силу встал и огляделся. Нескольких женщин посекло щепками и галькой. Они были залиты кровью, но живы. На удивление сильно пострадал водянистый тролль. У него из грудины торчал отброшенный взрывом кол, а доской превратило в холодец пальцы на оставшейся руке, наверное, он прикрывал ладонью лицо. Но не думаю. Что нежити это повредит так уж сильно — восстановится со временем. Однако, был бы на месте цинка с порохом полноценный осколочно-фугасный снаряд, погибших было бы очень много, но обошлось.
Предводительница дементэ неподвижно лежала, а её остекленевшие глаза глядели в небо. К ней, зовя подругу странным прозвищем «Сино», на четвереньках подползала обожжённая кислотой. Третья и четвёртая встали на ноги, шатаясь и сплёвывая кровь, лица их превратились в сплошное месиво, а у одной не было руки, и лишь каким-то чудом она ещё была жива, наверное, шок и магия. Женщина неожиданно резво для калеки помчалась прочь, время от времени останавливаясь и пошатываясь. Её окружили потеряйцы, не решаясь броситься и лишь нетерпеливо ожидая смерти. Но смерть принесла не потеря крови, ибо действительно дело было в магии. Я совсем упустил из виду, что она и без артефактов может колдовать.
- Прочь! — надсадно заорала женщина, взмахнув целой рукой. Часть потеряйцев откинуло назад, расчищая путь к отступлению. Да, смерть наступила не от кровопотери. Она пришла вместе с чёрными наёмницами, которые, как оказалось, ждали своего часа в лесу. Перед женщиной встал строй из нобийских мушкетёрш и изготовился к стрельбе. За их спинами расположилась чёрная знать. Короткий гортанный приказ, и почти одновременно щёлкнули замки с фитилями на мушкетах. Но выстрелов не произошло. Даже отсюда было заметно, как погасли огоньки на фитилях.
- Пшли прочь, гиены копчёные! — закричала раненая дементэ, шатнувшись на месте и взмахнув целой рукой, словно отгоняя москитов перед собой. — Я вам не по зубам!
Нобийская вождиха не повела и глазом. Она подняла руку и щёлкнула пальцами.
Мушкетёрши пропустили через свой строй копейщиц, и те с безопасной дистанции метнули своё оружие. Из спины дементэ показались листовидные железные наконечники, и женщина молча упала набок.
Эбеновая вождиха несколько секунд разглядывала труп, потом подняла глаза и поочерёдно посмотрела на вставшую с земли Клэр, на прислонившуюся к телеге Ребекку, на меня, на Акварель с её троллем и санпиларом, а потом развернулась и пошла прочь, нарочито медленно и держа достоинство. Остальные нобийки последовали за ней, лишь та жадина, что надоумила поживиться за наш счёт, попыталась остановить госпожу. Без слов, лишь по жестам, было понятно, мол, ударим, пока они слабы. Но вождиха несколько раз ткнула ей указательным пальцем в лоб, типа, дура, халумари даже в таком израненном виде нас может порешить, а затем оттолкнула помощницу о себя. Нобийки стали удаляться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я выдохнул и перевёл взгляд на оставшихся дементэ, которые как раз начали приходить в чувство.
