трудом верит в эти свои слова.
— Нет, Колин, не любишь. Ты любишь лишь саму мысль о том, что у тебя кто-то есть.
— Твои письма поддерживали меня. Мне помогало то, что не только моя мамка, но и кто-то еще пишет мне, — сказал он.
— Меня это радует. Я всегда буду беспокоиться, как ты там. Но люблю я не тебя. Я люблю Грэми, — сказала она, глядя на своего жениха, который придвинулся ближе к ней, — Я собираюсь выйти за него замуж.
Колин не ответил ничего, Рут погладила его по руке
— Идем, Рядовой… — Рут присмотрелась к нашивкам на форме Колина, — Колин Экклз. Идем, купишь мне цветок.
Все еще ошарашенный Колин позволил Рут увести его прочь, к цветочному ларьку.
— Бедолага, — сказал Грэми.
Бэт приподняла бровь:
— Ты его жалеешь? Ты же чуть в драку не полез с ним прямо посередь вокзала.
— Я думал, он пытается тебя у меня отбить и увести.
— Я не телушка какая-нибудь, которую можно вот так взять и увести. Я — женщина, которая свой выбор сделала, — сказала она.
Он улыбнулся:
— Я женюсь на тебе хоть сегодня, если ты пойдешь за меня, Элизабет Педли.
— На сколько тебе дали увольнительную? — спросила она.
— На 4 дня.
— Мы обвенчаемся в понедельник, послезавтра, — и в же тот миг, когда эти слова сорвались с ее губ, Бэт совершенно четко осознала, что это было именно то самое, чего она так жаждала.
— Ты точно решилась? — спросил он, беря ее щеку в свою ладонь.
Она не хотела больше ждать Грэми. Она не знала, как сложится их жизнь, но они это выяснят. Вместе.
— Я выйду за тебя, Грэми. Но я хочу, чтоб ты знал, что меня не устроит такое счастье, когда прийдется собираться в 24 часа и слепо следовать за тобой повсюду, куда бы тебя ни командировали, — сказала она.
— Ни к чему говорить об этом прямо сейчас, — сказал он.
— Есть нужда. Я хочу быть твоей женой, но я не буду, покуда ты мне твердо не пообещаешь, что у меня будет дом. Постоянный дом.
Он поглядел вниз, на их соединенные руки, — они стояли, взявши друг друга за руки, — и большим пальцем провел по костяшкам ее руки, таким же точно жестом, как тогда, когда он впервые коснулся ее, там, в Зимнем саду: — Окей.
— Окей?
— Ежели это так для тебя важно, то мы сумеем устроить так, чтобы это осуществилось, — сказал он.
Она, все это время стоявшая, замерев и задержав дыхание, выдохнула: — Спасибо тебе. Теперь нам надо спланировать свадьбу.
— Мы могли бы отправиться в Уорик.
Она покачала головой: — Я не хочу свадьбу в холле городской мэрии. Я хочу свадьбу в Хайбери.
— Ты уверена? — спросил он.
— Думаю, тамошний викарий отнесется к нам с симпатией.
— Ты уже всю деревню Хайбери обвела вокруг пальца, не так ли? — спросил он.
— Нет, — сказала она, — Это просто мой дом. Вот и все.
Он сдержанно улыбнулся ей и затем согласно кивнул: — Понятно.
А она понадеялась, что он и взаправду понял.
Эмма
Август 2021
Эмма сидела за большим уличным садовым столом, по правую руку от нее сидели ее мать и папа, по левую руку — Сидни и Эндрю, хозяева поместья. Этот круг бы был должен замыкать Чарли, но он отпросился, поскольку ему было необходимо именно в эти выходные сплавить свою лодку вверх по каналу до Бирмингема. Вместо него это место напротив нее занимал теперь Генри — В кислотно-оранжевой рубахе, на которой шелкографией напечатано одно из фото Билла Уизерса времен его последнего альбома — и продолжал ухмыляться каждый раз, как ее мать говорила что-то типа: — Я так полагаю, у этого дома есть некая собственная стать, не так ли?
Несколько раз Эмме, словно подростку, от стыда хотелось спрятать голову в ладонях и застонать. Но оказалось, что все те двусмысленные комплименты, которые отпускала мать, не могут пробить броню светлого оптимизма Сидни.
— Будь он еще хоть чуть-чуть больше, я бы потеряла в нем Эндрю, — рассмеялась Сидни, поглаживая черную шелковистую шерсть на спине Клайда, сидевшего у ее ног. Бонни, довольная, разлеглась на солнцепеке в нескольких шагах поодаль — идеальная очень хорошая собака, хоть сейчас на фотографию.
— Так много места и это все для двоих человек, — сказала мать, сумев так извернуть похвалу, что та прозвучала словно осуждение.
— Это всецело моя вина. Я всегда очень любила это имение и практически мольбами заставила моих родителей позволить мне выкупить его у них, — сказала Сидни, — Долгое время для меня оно было своеобразным Моби Диком.
— И мы, — Эндрю взял свою жену за руку, — Мы надеемся, что пройдет не слишком много лет до той поры, как нас не будет лишь двое.
Эмма видела, как прозвучавшая в этих словах его любовь передалась Сидни и как ее глаза зажглись ответной нежностью.
— Удачи вам обоим, — сказал папа, — Планируете ли вы что-то еще делать с садом, помимо того его восстановления, которым занимается Эмма?
Сидни и Эндрю переглянулись:
— На самом деле мы давно уже подумывали о том, чтобы вновь открыть его для публики на весенне-летний период, но не в первый сезон после заложения, а через несколько лет, когда сад станет зрелым.
— Действительно? — спросила Эмма, в изумлении даже привстав со стула, — Но как же насчет вашего первоначального проекта сделать доступным для жителей коммьюнити кухонный садик?
— Мы сначала тоже очень хотели именно так поступить, но потом подумали, что стыдно владеть всем этим огромным пространством и не поделиться им, — Сидни
