Ком болезненно подобрался к горлу, а цепкий взгляд Артема метнулся к моему лицу, желая поймать первую реакцию на его слова. Это было как-то… странно. Словно он ждал от меня какой-то агрессии в сторону босса… Но зачем? Почему? Хотел поплакаться на плече? Даже ребенок догадался бы, что Артем просто пытается настроить меня против Роберта, но гораздо интереснее – с какой целью?
— По крайней мере, он ничего не обещал нам, а четко обозначил свои цели, — прямо ему в глаза сказала я, отчетливо давая понять, что в моем лице он поддержки не найдет, и немного на повышенных тонах добавила: — Ах, да... Ты уже определился с кем ты пойдешь в "Кашемир" – с Вероникой или Таней?
Глаза собеседника холодно блеснули и тут же вернулся тот пресловутый позитив, которого от него так ждут окружающие.
— Твои подруги просто невероятные девушки, ни один мужчина перед ними не устоит! Такие умные, красивые, интересные, а, главное, они ведутся на мои головокружительные танцы и млеют от изящных па! — театрально заявил он, а затем добавил немного грустно, вызывая мой приглушенный смех: — Недавно одна красивая леди сказала, что ее мой танец совсем не впечатлил. Мне просто необходимо было восстановить обиженное на юную особу задетое самолюбие, опущенное до самого ядра земли, Полина! Кто же знал, что я попаду в плен их чар и потеряю себя? Ах, кажется я не переживу этого сложного выбора…
Остаток поездки мужчина развлекал меня историями про Таню и Веронику, из которых я уяснила, что не мужчина охотился за девушками, а как раз наоборот! Ну и раз так, то в ситуацию я больше не намерена была вмешиваться. В конце концов, моим подругам не по пять лет и у каждой своя голова на плечах.
Провожать до нужного этажа мужчина меня не стал, видимо, Хозяин-всея-Руси не позволил, а только довел к уже ожидающему внутри офиса охраннику, который под конвоем сопроводил меня на чертов "Робертовский" этаж и запер.
Очередное платье я снова выбросила в урну, словно зачеркнула в календарике один день, приближавший меня в заветному освобождению.
С тех пор в моей жизни наступил один сплошной "День сурка". Все проходило по четкому и выверенному плану Шаворского, в который явно не входил мой "выгул" на улице. День проходил примерно так: подъем в восемь утра, разбор и составление графика Роберта, ничего не значащий секс в кабинете в десять, после которого он пропадал на пару часов и снова заседал у себя, а вечером, получив мой отчет за проделанную за день работу, не прощаясь удалялся. Остальной промежуток времени я либо болтала с подругами по телефону, либо читала книги.
Была лишь одна отличительная, поэтому самая яркая, деталь в моей работе у Шаворского. Каждый день к нему в шесть вечера приходил лысый пожилой дедушка в простом, не глаженом кремовом костюме и в круглых очках, с "острыми" длинными закругленными усами, как у Сальвадора Дали, а так же доброй, располагающей к себе улыбкой. Мне было жутко интересно узнать, кто же он такой? Ведь явно, что по рангу он никак не соответствовал Роберту, хотя бы внешне… В плане дня Каролины, а соответственно и в моем, он был просто обозначен как "занятое личное время" и это еще больше подогревало интерес.
Кроме прочего, я много раз пыталась связаться с Романом, но телефон отчаянно отказывался набирать этот номер. На горячей линии мобильного оператора мне сказали, что это я что-то накрутила в базовых настройках телефона, но так как особыми познаниями в IT-технологиях не отличалась, то просто молча злилась на Роберта, ведя себя с ним как "на лошадиных дозах транквилизаторов", дабы не нарваться на штрафную недельку или плеть. Я уже молчу про то, что собиралась усиленно демонстировать свое равнодушие, но мужчине и так жилось более чем прекрасно, что ранило как раз меня.
Два раза ко мне приходила Таня и по наигранной улыбке девушки я понимала, что ее тоже что-то волнует, но та отчаянно отшучивалась и переводила тему разговора. Именно с ее телефона мне удалось набрать лже-отца еще раз и после нескольких не ловких фраз у нас завязался вполне себе интересный и информативный диалог.
Таня, посмотрев на эту унылую для нее картину, лишь недовольно покачала головой и оставила меня с ее телефоном наедине, а наутро принесла мне в "подарок" новенький-старый телефон до освобождения из заточения или решения моих внезапных проблем с настройками.
С тех пор мы общались с Романом каждый день после работы. Он никогда не задавал лишних вопросов, а в основном рассказывал о себе, о матери и их молодости. Мне было страшно задать ему роковые вопросы: "У меня есть сестра?" или "Почему именно меня вы отдали в "Люси"?" и разрушить ту хрупкую, но уже такую важную для меня связь с посторонним человеком, претендующим на значимое место в моем сердце.
Иногда в его разговорах проскакивали фразы типа "а ты покушала?", "ты тепло одета?", "не устаешь на работе?", "может тебе помочь деньгами?" и в такие момент я ловила себя на слезах и чрезмерном сердцебиении.
Против воли я впустила Романа в свое сердце и теперь искренне боялась утратить не только новоприобретенного родственника, но и его отцовское доверие ко мне.
