Оценка позволяет сотрудникам ЦРУ понимать вероятную реакцию человека на вербовку и его долгосрочную ценность для ЦРУ. Однако даже при самых благоприятных условиях необходимо предвидеть возможность негативной и даже враждебной реакции человека. Если первый шаг вербовки сделан правильно, то человек может быть завербован. А если вербовочное предложение отклонено, в оценке должна содержаться информация для минимизации негативных последствий.
Мотивы стать шпионом сложны и разнообразны, как и сама человеческая природа. Оперативные психологи занимаются выявлением главных мотивов кандидатов на вербовку, индивидуальные и культурные различия которых зависят от специфики их страны. Мотивы или основы вербовки можно свести в четыре группы – деньги, идеология, принуждение и амбиции.
Деньги считаются главным мотивом в странах, культура которых придает большое социальное значение карьере, статусу человека, его материальным благам. Идеология становятся мощным стимулом для людей, ненавидящих политической или экономической строй государства, из которого они не могут выехать, и потому настроены против него. Принуждение (шантаж и др.) является особым мотивом, который может быть эффективен для вербовки только в определенных условиях и с особой личностью. Амбиции часто являются мотивом для тех людей, кто считает, что их таланты, возможности и значение остались без награды со стороны их работодателей или они не признаны своими коллегами-профессионалами.
Наличие только одного мотива вербовки – это редкий случай; большинство же агентов были привлечены к работе с помощью воздействия на несколько мотивов. Подслушивание бесед с друзьями и родными является одним из наиболее эффективных способов сбора информации о мотивации объекта. Психологи ЦРУ пришли к выводу, что склонить к сотрудничеству с иностранной разведкой вероятнее всего человека в возрасте 35–45 лет, в период переоценки ценностей и кризиса среднего возраста, что часто встречается во многих странах{540}.
Нередко агентами становятся добровольцы. Некоторые из наиболее известных в истории шпионов были добровольцами. Эти лица, а их спецслужбы называют «инициативниками», сами ищут контакты с разведкой, которой они хотели предложить информацию или услуги. К добровольцам относятся с осторожностью, потому что многие из них преувеличивают ценность своей информации или им требуется интригующее ощущение игры в шпионаж{541}. Что еще более важно, добровольцы могут представлять опасность, если они направляются и контролируются другими спецслужбами. И если попасться на эту удочку, противник в состоянии запустить дезинформацию через такого двойного агента или получать через него сведения об источниках разведки, оперативных методах, целях и специальной технике.
Независимо от того, как потенциальный шпион оказался под прицелом ЦРУ, вербовка происходит только после принятия положительного решения, которое делается с учетом доступа человека к нужным секретам, его мотивации и способности к тайной работе. Процесс принятия решения о том, вербовать человека или нет, часто называют оценкой. Два вопроса имеют первостепенное значение для определения перспектив будущего агента.
Первый вопрос: какой доступ к информации разведывательного значения этот человек имеет сейчас или будет иметь в будущем? Уровень доступа и стоимость доступа агента определяются путем опроса, проверки личной добросовестности и анализа исходной информации. Также для подтверждения возможности доступа к важной информации выявляются социальные или семейные контакты, продвижение потенциального агента по службе, его навыки, а также качество уже имеющейся у него информации.
В 1985 г. Олдридж Эймс «сдал» КГБ имена около десяти активных агентов ЦРУ и тем самым подтвердил доступ к информации и готовность работать в качестве шпиона{542}. Когда Агентство национальной безопасности (АНБ) провело оценку первоначального отчета офицера КГБ Виктора Шеймова в 1980 г. о безопасности связи в СССР, его информация оказалась исключительно ценной. СССР и США в случаях с Эймсом и Шеймовым продемонстрировали умение спецслужб действовать быстро, без длительной оценки добровольцев, обладающих доступом к особо важной для разведки информации[20].
Второй вопрос относится непосредственно к вербуемому: сможет ли он выдержать двойную жизнь шпиона и делать то, что требуют задачи шпионажа? Здесь нужно предсказать с высокой точностью будущее поведение агента. Переоценка возможностей агента может привести к провалу. И потому для оценки ситуационного поведения и возможностей будущих шпионов привлекают профессиональных высококвалифицированных психологов. В ЦРУ оперативные психологи OTS также используются для оценки поведения иностранных лидеров и действующих агентов.
Психологи OTS используют как общедоступные, так и специально разработанные психологические тесты для оценки личности, ее мотивации и способности к тайной работе. Исходные данные для оценки берутся из отчетов оперативных офицеров, которые наблюдали за личными и поведенческими особенностями людей. Затем психологи OTS применяют свой опыт для оценки всей информации, собранной о человеке.
Психологи также дают профессиональную оценку добровольцам и перебежчикам. Эти оценки могут быть использованы руководством разведки в построении отношений с такими людьми, для корректировки процесса вербовки, для управления агентом, для минимизации негативных последствий в случае прекращения работы с агентом, для подготовки агента к переселению и для оценки контрразведывательного окружения агента. При оценке часто учитываются результаты проверок на полиграфе, которые проводит подразделение безопасности ЦРУ для получения более полного представления о человеке. В громких делах перебежчиков Носенко и Голицына исследования психологов OTS использовались как для оценки аналитиками контрразведки ЦРУ, так и для оказания помощи сотрудникам, ответственным за переселение перебежчиков{543}.
Оценки могут быть прямыми или косвенными, в зависимости от возможности общения психолога с человеком – объектом исследования. Если личная встреча невозможна, оценки опираются на анализ психологом данных, имеющихся в его распоряжении.
Наиболее полные оценки возможны во время личных встреч психолога и объекта. В целях безопасности в этих оперативных мероприятиях обычно используются различные элементы конспирации и маскировки, а также действия по обнаружению возможного наблюдения. В обычных условиях такие встречи с объектами проводятся таким образом, чтобы не расшифровать профессионального психолога и цели мероприятия.
Психологи проводили оценку в самых разных ситуациях, когда, например, можно было организовать встречу с объектами. В 1980-е гг. в Германии оперативный офицер имел непродолжительные контакты с руководителем террористической ячейки, что было недостаточно для подготовки к его вербовке. Вопрос о том, следует ли продолжать его разработку или прекратить контакт с ним, был адресован OTS. Поскольку объект часто посещал ночные клубы, психологу OTS была поставлена задача посещать ночной клуб в нерабочие дни. Для маскировки психолог выбрала образ «шикарной блондинки», поскольку таких было много среди женщин, посещавших клуб.
В пятницу вечером психолог с помощью специалиста по оперативной маскировке выбрала облегающее платье, надела лохматый парик блондинки и синие тонированные очки, использовала ярко-розовую помаду и синие тени. Выйдя из своего кабинета, психолог прошла мимо секретаря со словами «Приятных выходных». Секретарь с удивлением спросил: «А вы кто? У вас есть сюда допуск?» После минутного замешательства обе стороны выразили восхищение превосходной работой OTS по маскировке офицера разведки.
В ночном клубе психолог расположилась в таком месте, чтобы привлечь внимание объекта. Уловка сработала, и вскоре они оба дружески болтали. Это был удачный вечер для психолога – на все ее вопросы были получены нужные ответы, которые она несколько раз заносила в блокнот в дамской комнате, посматривая на себя в зеркало, чтобы убедиться в сохранности всех элементов маскировки. В конце вечера беседа начала приобретать интимный характер. Террорист, явно считая блондинку своей добычей, становился все более развязным. Он близко наклонился к ней и прошептал: «Я бы хотел запустить пальцы в твои курчавые волосы». Психолог сняла свой парик и передала его террористу со словами: «Я подарю тебе его, если ты перестанешь меня раздражать».
Прямая оценка может включать в себя тестирование под предлогом или беседу «лицом к лицу». Объект не должен знать истинную цель беседы с психологом, пока оперативный офицер официально не представит его как друга или коллегу. В это время психолог должен наблюдать и записывать устные ответы объекта, фиксировать его отношение к оперативному офицеру, жесты, темперамент и другие личностные и поведенческие характеристики.
