на знакомство с теми, кого мы встречали на улице. Но он осознанно отказывался даже смотреть на кого-либо. Даже если встречались очень милые и умные на вид девушки. А потом делал вид, что ничего этого не было, и завидовал тем, кто состоял в отношениях.
— Слушай, по-твоему, если парень не хочет встречаться с девушкой и не хочет бросаться на всех встречных, то он какой-то нездоровый? — удивляется Наталия. — Такое чувство, будто для тебя противоестественно то, что мужчина просто ждет встречи с хорошей девушкой, а не перебирает всех подряд, у которых могла быть уже куча любовников.
— По крайней мере, я никогда не отвергал девушку и всегда соглашался хотя бы просто поговорить с ней. А он даже не хочет сказать «привет» какой-нибудь девчонке. Понимаю, что страшно, но все с чего-то начинают.
— Значит, тому есть причина, — уверенно говорит Ракель. — И если ты продолжишь вести себя так омерзительно и давить на Питера своими злостными комментариями про его отношения с девушками и навыки в сексе, то он уже никогда не признается во всем, перестанет тебя уважать и не сможет больше доверять тебе.
— Буду откровенен — мне грустно из-за того, что я потерял друга, с которым всегда было здорово. Но раз он решил разрушить нашу дружбу и забыть, сколько я для него сделал, и через что мы прошли, то, пожалуйста. И если вдруг группу удастся каким-то чудесным образом спасти, то Питеру придется покинуть ее. Мы с Терренсом не сможем работать, если этот человек будет с нами.
— Неужели тебе совсем не жалко Терренса? — с грустью во взгляде интересуется Наталия. — Ведь он разрывается между вами двумя, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы помирить вас и спасти группу. Если Питер сам покинет группу или будет выгнан из нее вами, то это не решит проблему. Признай — он нужен вам как барабанщик, и без него вы не сможете быть теми, кем являйтесь. А новый может не понять ваши желания и будет настаивать на том, чтобы вы стали тем, кем не хотите быть.
— Безусловно, мне очень жалко Терренса. Я сожалею, что все так складывается. И сейчас я мог бы согласиться поговорить с ним о судьбе группы и предложить ему попросить Роуза уйти из группы, а самим продолжить стремиться к своей мечте вдвоем.
— Даниэль…
— Кстати, Ракель… — Даниэль замолкает на пару секунд, а потом, слегка нахмурившись, переводит взгляд на Ракель. — А почему Терренс не отвечает на мои звонки? Я пытался позвонить ему несколько раз за последние пару дней, но он не отвечал.
— Разве? — удивляется Ракель. — А он говорил, что тоже пытался тебе позвонить, но твой телефон все время был отключен. Терренс долго пытался дозвониться до тебя и Питера, но потом забил на это дело.
— Может быть, мы звонили друг другу в разное время? Потому что какое-то время мой телефон действительно был выключен. Я хотел немного успокоиться и не был готов встретить Терренса.
— Может быть… — задумчиво произносит Ракель и откидывается на спинку дивана.
— Да, а когда вы собирайтесь собраться все вместе, чтобы обсудить судьбу группы? — интересуется Наталия. — Ни один из вас не сможет прятаться и избегать друг от друга до конца своих дней. А это значит, что тебе и Питеру придется встретиться.
— Знаю… — тихо произносит Даниэль.
— Кроме того, Терренсу постоянно звонит Джордж Смит, ваш менеджер, — добавляет Ракель. — Он уже и к телефону боится подходить, потому что этот человек сильно давит на него и заставляет вас троих предоставить хоть какой-то материал. Этот человек буквально хочет, чтобы МакКлайф брал вас за шкирку, тащил в студию работать и проявил к вам жестокость.
— Я видел, что Джордж и мне несколько раз звонил, но не отвечал, ибо не мог ничего ему сказать.
— И долго ты собрался бегать от него? — удивляется Наталия. — Хочешь, чтобы однажды он приехал к тебе домой и надрал задницу?
— Девочки правы, Даниэль… — тихо говорит Анна и кладет руку на плечо Даниэля, с грустью во взгляде смотря на него. — Рано или поздно вам все равно придется встретиться, чтобы решить дальнейшую судьбу группы. А тебе и Питеру еще и надо спокойно обсудить все свои претензии и постараться помириться, если вы хотите, чтобы группа осталась в прежнем составе и продолжила следовать стилю, который вы выбрали.
— Я знаю, милые девушки, но для нас будет очень непросто, — с грустью во взгляде отвечает Даниэль. — И несмотря на то, что я готов поговорить с Терренсом, у меня нет желания навязываться, если он не хочет. И… Несмотря на злость, я также не хочу усугублять еще больше и разругаться с Питером до того, чтобы один из точно отправил в больницу другого. Мне по горло хватает того, что между нами происходит…
— Терренс говорит примерно то же самое, — задумчиво отмечает Ракель. — Он тоже считает, что не готов видеть вас обоих, потому что снова будет чувствовать себя между двух огней. Ему ужасно неприятна вся эта ситуация, и он близок к тому, чтобы распустить группу по своему желанию. Без обсуждения своего решения с вами. Терренс устал бороться с вами и быть единственным, кто заинтересован в спасении группы.
— Да, я прекрасно понимаю… Но у нас есть только два выхода: либо выгонять Питера и продолжить работать вдвоем, либо распустить группу и жить обычной жизнью.
— Ты не хочешь навязываться Терренсу из-за Питера? — интересуется Наталия. — Из-за того, что встретившись с ним для разговора с группой, тебе придется видеть и блондина.
Даниэль на несколько секунд призадумывается и затем резко выдыхает со словами:
— Да, Наталия… Если я встречусь с Терренсом, то мне придется видеться и с Питером. А как я уже сказал, мне не хочется еще больше ругаться с ним и либо оказаться по больнице, либо отправить его туда. Сейчас, пока его нет рядом, я могу говорить о Роузе совершенно спокойно и немного жалеть его. Но думаю, что стоит мне только увидеть его где-то поблизости, то во мне проснется обида.
— Но за что ты на него злишься? — удивляется Наталия. — Неужели только лишь из-за того, что он стал отказываться работать и зачастил с походами в клуб и выпивкой?
— Да, ты злишься на него из-за того, что он подводит вас? — интересуется Анна. — Или есть еще какая-то причина?
Даниэль снова задумывается на несколько секунд, немного нервничая и крепко сцепив пальцы рук. А потом он резко выдыхает и медленно выпрямляется.
— Может, в какой-то степени я и виноват в этом… — неуверенно говорит Даниэль. — Но
