Нельзя с уверенностью утверждать, что Екатерина со своим возлюбленным Потемкиным на самом деле венчались, но и отрицать тоже нельзя. В своих записках ему она часто называла себя его женой, а его — «дорогим мужем». В одном из писем, написанном в 1776 году, говоря о себе в третьем лице, она застенчиво спрашивала: «Разве не была она связана с тобой священными узами два года назад?».
Екатерина знала, что императрица Елизавета вступила в брак со своим любовником Алексеем Разумовским и что у Разумовского была соответствующая бумага. Однако, когда брачный документ стал угрожать бесчестьем доброму имени покойной императрицы, он сжег его.
Прошло всего несколько лет с тех пор, как Екатерина отказалась вступать в брак с Григорием Орловым, оставив того с обидой в сердце. Но Потемкин — это не Орлов. Он сочетал в себе идеального любовника, товарища по уму и взглядам и будущего участника в делах управления государством, о котором она так долго и страстно мечтала. В нем было все, чего недоставало ей, и даже больше.
Екатерина как никогда нуждалась в поддержке Потемкина, так как государство еще не вполне оправилось от жестоких испытаний, вызванных крестьянской войной. Эта война угрожала ее собственной безопасности. Восстание начало разрастаться и вскоре приобрело пугающие масштабы, выйдя за рамки местных волнений среди живущих в пограничных районах народов. Против своих хозяев, провозглашая себя свободными, поднимались десятки тысяч крестьян по всей России — от восточных до юго-западных окраин. Они не желали больше подчиняться старым порядкам, которые обязывали их работать на помещиков. Воодушевленные словом оправившегося после поражения Пугачева, отряды крестьян, вооруженных топорами и ножами, дубинками и кольями, врывались в дома дворян и устраивали кровавые погромы, грабя и убивая их обитателей.
У своих жертв они отрубали голову, руки и ноги, выставляя на всеобщее обозрение изуродованные тела. Женщин сначала насиловали, а потом тоже убивали. Безжалостно расправлялись и с детьми, оставляя их умирать возле убитых родителей. Пощады не было никому — ни старому, ни малому, ни монахам, ни священникам. Имения поджигались, храмы подвергались разграблению и разрушению, амбары и надворные постройки предавались огню. На смену традиционной богобоязненности, столь характерной для русского крестьянства, пришли богохульство и кощунство. Повстанцы выдалбливали глаза на святых иконах, оскверняли алтари, обезображивали картины, написанные на религиозные темы, забирали церковные сосуды. Вместе с тем от рук бунтовщиков пали тысячи невинных, многие тысячи остались без куска хлеба и крова и средств к существованию.
Лето шло, а волна бесчинств и насилий продолжала расти и шириться. Горожане в страхе перед налетами крестьянских шаек искали спасения в бегстве. По Москве ходили слухи, что Пугачев с двадцатью тысячами своих разнузданных приверженцев взял Казань, разграбил и сжег ее дотла. Москвичи боялись, что и их город в скором времени будет осажден бунтовщиками. Лазутчики Екатерины доложили ей, что Пугачев нанял убийц для расправы над ней и ее сыном. Время шло, и ей уже начало казаться, что войско, посланное ею, не сможет подавить мятеж.
Наконец в конце августа волну бунта удалось повернуть вспять. Правительственные войска окружили повстанцев и многих взяли в плен. Все причастные к убийствам и кровавым расправам были казнены. Наказания были столь же жестокими, как и преступления. Это было возмездие. Пострадали целые деревни. В отдельных из них повешен был каждый третий житель, а всех остальных выпороли и изувечили. Не было ни одной деревни, где бы солдаты не возвели колеса для пыток или виселицы. После себя они оставляли канавы, заваленные окровавленными трупами. К несчастью, беспощадная расправа с мятежниками совпала с неурожайным годом на всему Поволжью. К людским страданиям, вызванным небывалыми жестокостями, добавился голод. Самозванец, предводитель бунта Пугачев, выданный своими сообщниками, был схвачен и в железной клетке привезен в Москву.
То, что после двенадцати лет более или менее спокойного правления империя могла быть сметена крестьянской войной, должно быть, лишило Екатерину мужества и выдержки. Ее заветные надежды на светлое будущее России были поколеблены, как и вера в улучшение человеческой природы. Она искренне хотела стать для своих подданных наставницей и вести их к изобилию, нравственному совершенствованию и духовной гармонии. Она полагала, что постепенно при всеобщем процветании, при мягком управлении и справедливых законах удастся сократить, а потом и вовсе избыть злодеяния.
Но открытое неповиновение, озлобление и жажда крови, разбуженные в народе Пугачевым, восторг, с которым приняли его самозванство, вынудили Екатерину признать, что в ее надеждах была непростительная близорукость. Крестьяне, составлявшие большинство подданных, показали, что они вовсе не прилежные и покорные ученики, готовые идти за своим поводырем в светлое будущее, а отвратительные и легко возбудимые ненавистники, кипящие смертельной яростью и злобой против своих благодетелей. Пугачевское восстание и вспыхнувшая вслед за ним крестьянская война обнажили темную суть человеческой души, и Екатерина, отрезвленная полученным опытом, поняла, что все это нельзя не брать в расчет.
Плоды ее царствования были весомы. Она дала своему народу свод законов, ставший краеугольным камнем для благоденствия. Она преобразовала правительственные учреждения в Петербурге и уже приступила к реформированию правления в губерниях и уездах, хотя дело это продвигалось удручающе медленно. При ней возникли десятки новых городов. Она распорядилась произвести топографическую съемку страны, провела перепись населения, открыла новые сиротские приюты и улучшила условия жизни заключенных. Она приветствовала возделывание табака на Украине, распространяла среди земледельцев книги, в которых излагались новейшие приемы табаководства. Она поощряла российское судостроение, основала первые фабрики по дублению кож, свечные заводы, производство шелка и полотна. С ее высочайшего повеления были приглашены искусные мастера из Франции. Они обучали россиян, как ткать шпалеры, плести ажурное кружево и изготовлять тонкий фарфор.
Придерживаясь твердого мнения, что учить детей надо с пяти лет, императрица развернула строительство школ. Ее заботами в Петербурге был открыт Смольный институт — высшее учебное заведение для девочек и девушек, созданное по образу учебного заведения мадам де Ментенон Сен-Сир. (В год крестьянского восстания Дидро видел ее в этом институте. Она улыбалась и раскрывала объятия навстречу ученицам, которые бросились к ней со всех сторон. Девочки льнули к ней и вешались на шею. Это зрелище «тронуло его до слез».) Хотя книги в ту пору в России все еще оставались большой редкостью, если не считать религиозной литературы, императрица усиленно пропагандировала чтение и очень гордилась библиотечным собранием Академии наук, состоявшим из сорока тысяч томов. Она основала медицинский колледж и оказывала ему денежную помощь. Там обучались российские врачи и аптекари. Екатерина поручила создать первую российскую фармакопею. Многое сделала она для становления еще совсем юного Московского университета. В ту пору в нем не хватало опытных и знающих преподавателей. Да и руководители его были не на высоте. Кроме того, мало было и студентов, да и те далеко не всегда завершали курс образования.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
