class="p1">Вы думаете, наверное, что, если человек совершил теракт в США, взорвал атомную бомбу – он теперь должен шарахаться по горам, прятаться от каждой тени, жить отшельником, как Бен Ладен, чтобы в конечном итоге словить-таки пулю от доблестных американских спецназовцев, которые прилетят ночью на черном вертолете? Ага. Щаз… Это только для лохов картинка. Чоткие кавказские пацаны живут совсем иначе. Тем более, что у Аюба Оздоева было, как минимум, две крыши, и он хоть и лишний раз не отсвечивал, но и не скрывался особенно.
Сейчас Аюб Оздоев лежал на диване, голый по пояс, попивал харам и наслаждался стриптизом в исполнении молодой графини Анны Кадоган, родственницы правящего монарха в каком-то там колене. Стриптиз был хороший. Почти профессиональный. И Аюб Оздоев был доволен собой. В конце концов, он представлял собой практически идеальный пример того, как пацан к успеху шел – и пришел…
Кадоганы были связаны с Чечней давно и плотно. Еще пра-пра-прадедушка молодой графини Кадоган в составе небольшой группы аристократов высаживался на берег, примерно в районе нынешнего Сочи и пытался организовать поставки сражающимся с русской армией черкесам оружия и боеприпасов. Другой пра-пра-прадедушка был автором черкесского флага. Дедушка графини – организовывал напечатание в Европе для режима Дудаева валюты и даже получил от Аслана Масхадова орден Честь нации, которым он очень гордился. Отец графини – был пэром Англии.
Сама же графиня – с детства, наслушавшись рассказов об отважных горцах – мечтала помогать таким отважным и мужественным воинам сражаться с русскими варварами. Как отец, который еще совсем молодым, в 80-ых – участвовал в войне в Афганистане на стороне моджахедов (об этом никто не знал, официально он был там, как корреспондент). А сейчас он, уже занимая важный правительственный пост, организовывал обучение в Иордании боевиков для свержения кровавого режима Асада. Благо, мама нынешнего Короля, этническая англичанка – тоже была им родственницей, то ли в пятом, то ли в шестом колене. За границей все англичане родственники друг другу.
Графиня Анна, как только началась война в Сирии, сорвалась помогать мужественным сирийским борцам, сражающимся против кровавого режима. Там она быстро нашла общий язык с черкесами, чеченцами и прочими кавказцами, часть из которых проживала тут с конца ХIХ века, а часть – переехала на сто лет позже. Она помогала организовывать Белые каски, консультировала по вопросам работы с западным общественным мнением – ну и заодно искала себе «партнера», как это сейчас принято говорить. И нашла. В Великобритании с этим было туго, она училась в пансионе для девочек, а там можно было найти лишь партнершу. Подружки выходили из положения, когда вырывались погостить дома – но у Анны и тут был облом. У нее был единственный старший брат, на два года старше и можно было надеяться найти партнера в его тусовке – да только вот незадача. Чарльз еще в средней школе стал геем – и тусовка его была… ну, скажем, партнера там было не найти. Не то, что здесь, на Востоке – тут это в момент. Тем более что лишний вес их даже возбуждает…
Надо сказать, что Аюб не думал, что лишний вес – это так уж хорошо – все-таки даже здесь он вырос скорее с русским взглядом на женскую красоту… или кавказским, не сильно от него отличающимся. Но… она была веселой, милой, отличалась энтузиазмом в постели, не требовала денег, а сама их давала. Ну а то, что она на девять лет старше… ладно, тем более она за собой более-менее следит. К тому же она не знала русского языка, и потому при ней можно было встречаться с братьями и говорить с ними, не опасаясь лишних ушей… Сейчас они были в ее квартире… точнее, это была его квартира, но купленная на ее имя за его деньги. Деньги были от рэкета и похищений людей в Сирии – другие бы просто пустили их по ветру, но Аюб знал, как вкладывать деньги.
Прозвякал домашний телефон, внутренний, идущий от портье. Аюб взял трубку.
– Мэм…
– Это не мэм…
– О, извините, сэр. К вам посетитель. Сказал, его зовут Ахмат… простите, а нельзя ли…
– Пустите его.
Аюб допил харам и убрал бутылку. Поднялся с дивана.
– Прикройся. У нас гости.
Анна зачарованно наблюдала за его мускулами. Ничего подобного в Лондоне она не видела, только раз было что-то подобное, когда они с братом ходили на мужской стриптиз в подпольном клубе. Но там стриптизеры были турками…
…
Ахмат был одним из тех, кто не был беженцем. Его отец был важным человеком в Москве, помощником депутата. Он устроил Ахмата в МГИМО, но Ахмат сказал, что там ему не нравится – и его перевели в Оксфорд. Но не нравилось Ахмату то, что МГИМО в Москве и так отец может его контролировать. В Лондоне же он первым делом связался с местными чеченцами – и вскоре оказался одним из тайных саппортеров Исламского государства.
Но сейчас Ахмат был явно встревожен, и на его смугловатом красивом лице застыла какая-то непонятная гримаса.
– Салам, брат…
– Салам.
Из кухни появилась Анна с подносом.
– Привет, Ахмат.
– О, привет…
Несмотря на то, что кавказская женщина не должна приветствовать гостя – это правило не соблюдалось. Как не соблюдались и все другие правила – они пили харам и делали харам, они забыли, когда последний раз вставали на намаз. Но одно правило они знали и выполняли – мусульманин только тот, кто делает джихад… Джихад во имя Аллаха…
– Посмотри, что я на телефон переписал…
Аюб взял телефон, начал просматривать ролик. Он был в ряду таких же роликов, где американские исполнители рэпа соседствовали со сценами терактов и казней.
Ты не чеченец, сделав это, ты перестал быть чеченцем. Ты перестал быть и мусульманином, ибо Коран запрещает…
Аюб остановил запись, вернул телефон владельцу.
– Ну и чо?
– Как чего? Это же старики с годекана61.
– И чо? Мне не пофиг ли, чо эти старые придурки в телек вещают, а?
Ахмат покачал головой.
– Это же наши старики.
– Да я … этих старых бидаатчиков и то что они п…т62!
Ахмат не нашелся что ответить.
– Послушай, брат. Вот все говорят – старших надо уважать, да? Старших надо слушать. А почему так, а?
– Ну… они старшие. Разве ты не слушал бы отца?
– Мой отец трус. Он откупил свою жизнь за деньги, вступил в соглашение с кяфирами. Чо мне его слушать? Брат, мы одни сделали больше, чем все
