Они были выше самого высокого дерева в лесу и щетинились, как сосны, но в отличие от деревьев, они могли двигаться. Теперь они выходили из леса, и каждый их шаг сотрясал землю под моими ногами.
«Как тени могут сотрясать землю?»
«Эти тени состоят из плоти», — ответил голос в моей голове. Я слышала его раньше, после нападения ворон, когда провалилась в тёмный колодец и на улицах Райнбека, когда их владелец держал меня в плену, и в подземелье, когда «сумерки» сгустились вокруг меня. Голос принадлежал Юдикусу ван Друду, Мастеру Теней. Вот только существо, стоявшее передо мной, мужчиной не было. Это была смесь медленно сочившихся теней, которая принимала колоколообразную форму — словно короткий капюшон переходил в длинное пальто. Это сделало мужчину в накидке огромным. Дрожащей рукой, я подняла пылающее перо, чтобы разоблачить его лицо… только лица не было, там, в темноте, сгустились лишь одни тени. Это существо было проекцией ума Мастера Теней.
«Я бы не стал недооценивать это, дорогая Ава», — произнёс голос в моей голове.
«Как он туда попал?»
«Ты впустила меня».
Я ощутила, как голос, подобно змее, заскользил в моём разуме, обнюхивая мои мысли, воспоминания, чувства…
— Нет! — закричала я вслух.
«Даааа», — прошипел он; тени, корчились с такт пульсации его голоса. «Ты смотрела, как тени рассказывают мою историю. Я чувствовал, что ты смотришь. Мне было так приятно, что кто-то увидел, как она меня повела за собой, а потом повернулась ко мне спиной».
— Это не то, что я видела, — закричала я, но чувствовала его внутри своего разума, любопытствующего тем, что я видела внутри комнаты канделбеллума, выпуская образы из укромных уголков моего мозга, подобно художнику смывавшему краску с кисти. Теневые картины взлетели вверх и начали кружить в моей голове, будто она была комнатой канделбеллума. Я увидела маму, ещё молодой девушкой из Блитвуда, бегущую по ступенькам, смеющуюся со своими друзьями, звонящую в колокола, раскрасневшуюся от упражнений — да, я видела персиково-кремовый цвет её кожи, ярко-рыжий цвет её волос, блеск её зелёных глаз. Теневые картины взяли краски и образы в моей голове, пока я наблюдала за ними. Я жаждала их: воспоминаний о моей матери до того, как она стала худой и опустошённой, терзаемой…
Терзаемой тем, что она сделала со мной.
Я увидела её с молодым человеком, который внешне показался мне знакомым молодым человеком, сидящими вместе в библиотеке, их головы низко склонились над книгой. Она читала вслух что-то на латыни, а он кивал в ритме стихотворения, держа палец, чтобы в любой момент поправить её.
— Ты был её учителем.
«Да, но лишь немного старше её. Я только закончил обучение в Готорне».
Образы молодого человека, фехтовавшего и бегущего по суровой местности, замелькали в моей голове, и я вспомнила оскорбительные комментарии Натана о строгом режиме Готорна.
«Да, это довольно жестоко. К тому времени, как я прибыл в Блитвуд, представь, насколько я был благодарен за женское общество — и насколько был восприимчив! Эвангелина была всем, что я хотел видеть в жене и помощнице, но я был осмотрительным. Я следовал протоколу, установленному Орденом, спросив соответствующие власти о пригодности нашего брака».
Я увидела, как молодой ван Друд разговаривал с молодой — и довольно красивой Дейм Бекуит, они вдвоём сверялись с журналами. Она, как я теперь поняла, была другой женщиной, которую мне показал канделбеллум, той, которая пыталась вытащить ван Друда из тени — но потерпела неудачу.
— Но это ужасно! — возразила я. — Устраивать брак, как будто это спаривание животных!
«Да, я не могу не согласиться с тобой, дорогая Ава. Если бы я заговорил о своих чувствах непосредственно с Эвангелиной… если бы я сказал раньше, всё могло бы быть совсем иначе. Но к тому времени, как Орден утвердил пару, твоя мать влюбилась в кое-кого другого».
Я увидела, как ван Друд и моя мать стоят в саду, под сводом розовой беседки, силуэты на фоне закатного неба, подобно двум фигурам на гравюре. Он держал в руке маленькую шкатулку с драгоценными камнями, а она качала головой. Он потянулся к ней. Она отступила. Они выглядели как автоматические фигуры на репетире, исполнявшие танец. Но затем картина разлетелась на чёрные осколки, закружившие по небу и походившие на испуганную стаю ворон. Мать побежала в сторону леса. Ван Друд последовал за ней, но прежде чем он смог догнать её, он был остановлен чёрными воронами. Они набросились на него, как на принца в истории Меропы, пожирая его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«А почему нет? — прошептал ван Друд, его голос был чуть ли не нежен в моей голове. — Что у меня осталось? Зачем оставаться с Орденом, когда я потерял самое важное, что делало стоящим быть частью этого? Когда их правила и нормы — их чёртовы старые уклады! — стоили мне любви всей моей жизни? Я ушёл. Я узнал правду об Ордене. И узнал, как уничтожить их. Они такие глупцы, раз не понимают, что то, на что они охотятся, и есть то, что освобождает мир от теней. Без Дарклингов, баланс между тенью и светом будет разрушен. Тени будут править. Я буду править! Они уже превратились в сосуды со всей их подготовкой. Посмотри на них! Они не лучше марионеток!»
Я услышала вздох и обернулась, чтобы увидеть, как луки Диан направлены на Дейм Бекуит.
«Дураки! Они не понимают, что их обучение облегчает моё проникновение в их головы. За эти годы они упростили для меня задачу превращения их в рабов, так же, как я сделал вот эту своей слугой».
Кто-то позади меня шагнул вперёд и схватил меня за руку в попытке вырвать у меня перо.
Я развернулась, ожидая столкнуться с Эуфорбией Фрост — потому что кого ещё он мог иметь в виду под своим слугой — а вместо этого встретилась лицом к лицу с Сарой Леман. Она улыбнулась мне… и чёрный дым повалил из её рта.
— Сара! — воскликнула я. — Почему?..
— Почему я должна быть предана этим людям, которые относятся ко мне как к рабыне? — спросила она. — Почему ты должна? Эти женщины выгнали твою мать, потому что она очернила себя контактом с Дарклингами.
— Я дала ей выбор, — сказала Дейм Бекуит, её голос был твёрд, но глаза были прикованы к лукам Диан. — Остаться и отказаться от Дарклингов или уйти. Она решила уйти.
— Она дала Луизе такой же выбор в тот день, когда та сбежала в лес, — произнесла Сара. — Она тоже влюбилась в Дарклинга. Было легко увести её в лес, пообещав отвести к Дарклингам — и с легкостью привести её в Волшебную страну вместо этого.
— Ты отвела её в Волшебную страну? — прорычала Дейм Бекуит.
— Да, я!
Сара переключилась на Дейм Бекуит, дым теперь валил из её рта, глаз и кончиков пальцев. Дым наполнил и окружил её, тени укрывали её как плащ. Она была единственной, кто вызвал «сумерки» в Блитвуд, и теперь она была их маяком. Ван Друд не был здесь во плоти, он действовал через свою слугу, Сару Леман, и с помощью «сумерек» что она созвала.
— Она сказала, что она моя подруга, но была счастлива оставить меня ради своего любовника Дарклинга. Она оставила меня один на один с вами, — она взметнула пальцем по широкой дуге, указав на толпу учителей и студентов, дым хлестал из её рта, огонь искрился из её пальцев. Её взгляд остановился на Дейм Бекуит и её голос внезапно изменился.
— Я была вашей рабой! — закричала она голосом, который заставил Дейм Бекуит вскрикнуть подобно раненой птице. Больше это не был голос Сары. Это был Юдикус ван Друд.
Он был внутри неё, и как минуту назад был внутри меня. Я впустила этот голос в себя, потому что впустила немного тьмы в свою душу, пока наблюдала за канделбеллумом и сомневалась в своей матери — или, может быть, эта темнота впервые вошла в меня в день её смерти, когда я впервые подумала, что если бы она действительно любила меня, то не убила бы себя. С того дня эта тьма росла, питаясь всеми плохими и несносными мыслями — моей ревностью к девушкам, которые жили лучше, чем я, моими страхами быть отвергнутой, терявшей рассудок. Я впустила тени в себя, точно также как и Сара. Если не изгнать их сейчас они убьют и поглотят меня, так же, как они истребили Сару и теперь угрожают уничтожить каждого в Блитвуде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
