переживай, — от ее реакции Диана немного растерялась, решив не терять больше времени.
И снова она оказалась перед этими массивными дверьми, из-под которых лился теплый свет, говорящий о том, что Адам был там.
Одной рукой сжав низ балахона, цепляясь за него как за спасательный жилет, другой она смело распахнула двери. В лицо ударил запах сигарет, что немало удивило девушку. Ее отец никогда не курил.
Стук ее каблуков эхом отлетал от стен, нарушая тишину, царившую в этой комнате. Лишь тогда, когда она остановилась посреди комнаты, жалобно скрипнув, спинка стула пришла в движение. Повернувшись к ней в своем кресле, Адам уставился на нее ничего не выражающим стеклянным взглядом.
Но она больше не была той маленькой девочкой, выполняющей все его прихоти.
— Здравствуй, папа, — ее голос звучал на удивление уверенно, хотя внутри у девушки все сжималось от волнения.
Изучив ее долгим взглядом, сведя брови к переносице, Адам уже начал было открывать рот, как Диана остановила его резким движением руки. Мужчина такой наглости явно не ожидал, что отразилось на его лице растерянной миной, которая, впрочем, тут же и пропала.
— Позволь мне сказать первой, — твердо заявила Диана. Адам молчал. — Я слишком долго молчала и имею на это полное право. Я даже и не надеюсь на то, что ты поймешь меня, папа. Ведь всю мою жизнь ты думал, что делаешь для меня как лучше, этим самым разрушая ее все сильнее и сильнее. Я молчала и терпела все это только потому, что любила тебя. Потому, что думала, что ты любишь меня. Но пару месяцев назад я совсем запуталась, папа. Кем я была для тебя? Дочерью или же бизнес-проектом? Выгодным вложением? Ты не выпускал меня из дома, ты не позволял мне заниматься тем, чем я хотела, из-за тебя у меня почти не было друзей, надо мной смеялись и унижали. Я всегда мечтала стать журналистом и заниматься музыкой. Но ты не хотел слышать меня, и я поступила туда, куда хотел ты. Даже любить я должна была того, кого ты для меня выбрал! Я жила не жизнью Дианs Эштон, я жила твоей жизнью. И вот, что я скажу тебе теперь. С меня хватит! Довольно! Я приехала сюда не для того, чтобы ты снова запер меня в своей золотой клетке. Я приехала сюда, чтобы рассказать тебе о своих чувствах. Рассказать тебе, что я больше не твоя собственность. Если закроешь меня здесь силой, я выломаю дверь, привяжешь меня веревками, я их перегрызу. Пристегнешь меня на цепь, я оторву себе ногу, но не останусь здесь. Хватит относиться ко мне как к своей собственности! Я — человек. Меня зовут Диана. Не мисс и не госпожа. Я люблю зиму и ненавижу осень. Я люблю своих близких, друзей и готова на все ради них. Я люблю книги, музыку, фильмы и видеоигры. Я люблю простую и уютную одежду и ненавижу каблуки. Для меня гораздо важнее эмоции и воспоминания, чем статус и деньги. И я свободна. Я свободна.
Не говоря ни слова, Адам поднялся из своего кресла и начал медленно приближаться к застывшей дочери. С каждым его шагом уверенность девушки опускалась к отметке «ноль». Как только мужчина подошел к ней вплотную, нависнув над ней молчаливой тенью, Диана с силой зажмурилась, приготовившись к удару. Он уже давно стремился поднять на нее руку, но каждый раз ему что-то мешало. И в этот раз Диана понимала, что больше его ничто не остановит.
Но удара не последовало. Диана удивленно выдохнула, когда, внезапно, оказалась прижатой к теплой и широкой груди отца.
— Я думал, что с ума сойду, Диана, — его голос еще никогда не был таким мягким.
Весь ее гнев на отца мгновенно сдулся, как проколотый шарик, а в глазах поплыло от нахлынувших слез.
Он не обнимал ее с пяти лет.
Неуверенно сомкнув руки у него за спиной, Диана приглушенно всхлипнула. От него пахло сигаретами и сухим сеном. Это был его личный запах, знакомый ей из детства. Она все еще не могла поверить в то, что он сделал. Может быть это какая-то уловка?
— Все, что ты сказала… Я знаю, — Адам переместил свои руки дочери на плечи и легко отстранил ее от себя, заглядывая ей в лицо. Его глаза тоже блестели от слез. — Все то время, что тебя не было… Я не знал, что думать. Я не знал, жива ли ты еще. Я так много размышлял… И я все понял, Диана. Прости меня. Что бы сказала твоя мать, узнав, что я натворил? Я так погряз в том, что правильно, что совсем забыл о том, что будет лучше для тебя. Я думал, что поступаю правильно, понимаешь? Я думал, что лучше знаю, что тебе нужно. Я хотел тебе добра.
Диана просто не могла поверить своим ушам. Детали пазла начали складываться в ее голове: ее нетронутые вещи в комнате, новый компьютер, новые очки. Даже новая гувернантка не была похожа на строгую надзирательницу. Адам нанял для нее не сторожа, а подругу.
— Со мной все в порядке, я была у… — начала Диана, но Адам, незаметно смахнувший влагу с глаз и облокотившийся на стол, перебил ее.
— Я знаю, дочка. Какого было мое удивление, когда, еще до твоего приезда, мне позвонил мой самый главный конкурент по бизнесу Итан Кларк. Я так понимаю, тот молодой человек, который выкрал тебя с торжества, и есть его сын? Кажется, Джейсон? Это у него ты жила? — Адам выжидающе взглянул на девушку, и лишь получив неуверенный кивок, продолжил. — Он предлагал мне заключить договор о слиянии наших компаний и вашей с его сыном помолвки, — брови Дианы стремительно поползли вверх. — Я отказался.
— Почему? — этот простой и банальный вопрос — единственное на что сейчас была способна Диана. Все было слишком странно, слишком неожиданно. Она готовилась к войне, а получила мир.
— Потому что, как ты очень правильно заметила, не мне указывать, кого тебе любить. Этот урок я хорошо усвоил, — усы мужчины непривычно зашевелились. Он что… улыбался? — Диана… Простишь ли ты меня? Я не трогал твою комнату в надежде, что ты вернешься туда. Пожалуйста. Мы купим тебе все, что захочешь. Ты сможешь сама выбирать, как тебе жить и чем заниматься.
— Конечно, я прощаю тебя, папа, — и она говорила от чистого сердца. Она так долго ждала этого момента, когда ее отец снова станет прежним. Какие могут быть обиды к единственному родному человеку? — Но домой я уже
