— Слушаюсь. — Секретарь отступил и так же тихо исчез.
С минуту мы молчали, как бы заново настраиваясь на прежний лад. Потом Эрестелли спросил:
— А почему вы не обратились за помощью в официальные инстанции, скажем, в академию наук или прямо к правительству?
— На мой взгляд, этот путь бесперспективен, — ответил я.
— Почему?
— Он не устраивает меня в той мере, в какой хотелось бы. У меня нет влиятельных знакомств, поручителей, а ведь именно они способствуют успеху и ведут к вершинам славы. Я одинок, и могу рассчитывать только на себя. Другое дело, если я смогу продемонстрировать готовый, действующий гразер. Вот тогда вряд ли кто осмелится посягнуть на мое первенство.
— Пожалуй, ваши слова не лишены смысла. Имея в руках такую игрушку, можно любого заставить уважать себя. Не так ли, Сьен?
— Я же говорил, что этот парень находка для нас, — проворчал в ответ Агуарто, всё еще переживая обиду на резкость старшего партнера.
— У тебя есть что добавить?
— А что тут добавлять! Даже если это окажется чистейшим вздором, работы всё равно следует продолжать. Эта штука, если ее как следует преподнести, может не только открыть нам неограниченные кредиты, но и заинтересовать тех, кто ведет исследования в смежных отраслях. Со слов господина Адамса я понял следующее: сделано пока немного, но и этого достаточно, чтобы у президента научной академии отвалилась челюсть. Ну а если всё окажется правдой… — на этом он исчерпал поток красноречия и выразительно развел руками.
— Хорошо, Сьен. Я принимаю твой вариант. Будем считать, что предстоящие издержки оправдают себя. Отныне я возлагаю большие надежды на этот необычный проект и думаю, что господин Адамс нас не подведет.
Эрестелли встал, и мы поднялись следом. Готов поклясться, в тот момент мы как никогда понимали друг друга. Нас уже объединяла взаимная зависимость, выраженная в необходимости совместных действий, а также связывала общая цель, пусть даже и по-разному представляемая.
— Итак, завершайте подготовку и перебирайтесь на ранчо, — обратился он к Агуарто, по-видимому, продолжая ранее состоявшийся разговор. Потом протянул мне руку, давая понять, что аудиенция окончена, и на прощанье добавил: — Запомните, отныне Сьен становится вашим помощником. Прошу быть с ним предельно откровенным и доверять как самому себе. В ближайшие дни я подготовлю контракт. Вы неглупый человек и достойны лучшей жизни. У вас появился шанс. Упустить его — значит потерять всё!
Его слова окончательно определили мою судьбу. В них лишний раз подтвердилась та самая жизненная правда, что рано или поздно открывает нам глаза на суть человеческих отношений, гасит самые возвышенные порывы, ломает высоконравственные принципы, обращая их в обычные средства воздействия на тех, кто оказался ниже… Именно тогда я ощутил, как подхватил меня могучий вихрь, вырвал из тисков сдерживающих норм и обязательств, лишил опоры и помчал в неведомую даль, да так стремительно, что ухнуло пришпоренное сердце, в глазах потемнело от великих, неумолимо надвигающихся перемен…
Завтра мы уезжаем. Багаж собрался небольшой: чемодан вещей, книги, конспекты, фотография Эльзы… Агуарто предупредил, что поездка предстоит особая, поэтому ничего лишнего, в том числе радиоприемники, фотоаппараты и магнитофоны брать нельзя. Ну, что ж! Мне легко выполнить это распоряжение, поскольку ни того, ни другого, ни третьего у меня нет. Не забыть бы внести залог за жилье и закрыть перед отъездом форточку…
11 апреля
Кажется, я начинаю понимать то, о чем должен был догадаться раньше. Безмозглый болван… кретин… тупица!.. Как же я мог допустить такое! Как мог попасть в тенета ловких плутократов, начисто забыв про свои же собственные предостережения!.. Должен признаться — никогда еще я не испытывал такого потрясения, наивно полагая, что инстинкт самосохранения развит во мне достаточно сильно, а способность к углубленному самоанализу позволит найти выход из любого положения. Но в действительности всё оказалось не так. Меня, как последнего колпака, заманили в ловушку, а я даже не попытался оттуда выбраться, не дать себя закабалить. Всё было подстроено заранее. Да как!.. Ненавязчивое знакомство, сладкая патока речей, заманчивые посулы. Разыграно как по нотам. Я мысленно аплодирую им — за мастерство, за артистизм, за тонкое чутье и виртуозную технику игры на струнах человеческой натуры…
Жизнь моя в последнее время стала походить на заточение. Я нахожусь под надзором и не могу без разрешения ступить ни шагу. Везде проверки, ограничения, заслоны… Туда нельзя! Это запрещено! Меня усиленно пытаются направить на стезю чужих устремлений, и мои контрмеры тотчас же деликатно, но решительно нейтрализуются.
Единственная отрада — независимость в работе, хотя я обязан ежедневно предоставлять отчеты бессменно находящемуся при мне Агуарто. Кстати, он единственный, с кем я здесь разговариваю. Остальные (а их четверо) молчат. Они выполняют указания и охраняют ранчо, которое по внешнему виду больше напоминает средневековый замок в миниатюре.
На первых порах всё шло как нельзя лучше. После неизбежной в дороге суматохи и долгой болтанки в небольшом, но удивительно вместительном самолете мы прибыли на место. То, что я увидел, показалось мне райским уголком. Южное солнце, чистое море, утопающие в зелени холмы. И тут же прилепившийся к береговому обрыву дом — массивный, двухэтажный, увитый розами и виноградом…
Первые два дня Агуарто с помощниками разбирался с хозяйством, наводил порядок в комнатах, налаживал быт. Я отсыпался и услаждал себя бездельем. Атмосфера по-особому пикантной, ни с чем не сравнимой экзотики, в сочетании с абсолютным покоем и обильной разнообразной пищей оказались намного эффективней любых лекарственных препаратов. Я преображался, молодел, наливался бодростью и силой. Это было в высшей степени необычно, поскольку разительно отличалось от моего прежнего жизненного уклада.
Ранчо мне понравилось. Оно принадлежало Эрестелли. Заповедные места, отсутствие поблизости жилья и нетронутый ландшафт свидетельствовали о немалой стоимости этой сказочной обители…
Но я, кажется, отвлекся. Итак, следующая неделя ушла на выполнение моей заявки. Агуарто днями летал на самолете. Где он бывал и каким образом доставал необходимые для работы принадлежности, оставалось для меня загадкой. Но тем не менее гора ящиков росла, забот становилось больше, хотя я по-прежнему оставался не у дел. Может, это покажется странным, но своим старанием я только вносил дополнительную сумятицу. По этой причине я не стал вмешиваться и предоставил ему полную свободу действий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
