У Рэтбоуна расширились глаза.
– Неужели вы способны… бездействовать, что-либо узнав? – недоверчиво спросил он своего гостя.
Детектив открыл было рот, собираясь ему ответить, но в последний момент передумал. Пожав плечами, он одним глотком опорожнил бокал, не глядя ни на Оливера, ни на Эстер.
Хозяин дома позвонил в колокольчик, и в столовую тут же вошел дворецкий.
– Я прошу вас немедленно передать записку Эбенезеру Гуду, – распорядился Рэтбоун. – Нам необходимо встретиться до того, как завтра состоится новое заседание суда. Полагаю, он сейчас дома, но если его там не окажется, все равно обязательно постарайтесь его разыскать. Одевайтесь, а я пока напишу записку. Возьмите кеб.
На лице у дворецкого не шевельнулся ни один мускул: выражение его осталось абсолютно непроницаемым, словно хозяин попросил его принести еще одну бутылку портвейна.
– Да, сэр. Мне следует отправиться на Вестборн-плейс, сэр? – уточнил он невозмутимо.
– Да. – Оливер поднялся из-за стола. – И прошу вас, поторопитесь.
Спустя немногим более полутора часов в его доме появился Эбенезер Гуд. Полы его пальто развевались от быстрой ходьбы, а из-под широких полей низко надвинутой шляпы смотрели поблескивающие от нетерпеливого ожидания глаза.
– Ну? – бросил адвокат, не успев переступить порог гостиной, где Оливер и его друзья отдыхали перед камином. Поклонившись Эстер, он тут же перестал обращать на нее внимание, устремив пристальный взгляд на Рэтбоуна с Монком. – Что за дело появилось у вас ко мне, которое нельзя отложить до завтрашнего утра, чтобы я мог скромно пообедать? Вы обнаружили тело?
– И да, и нет. – Хозяин указал на большой удобный стул с высокой спинкой и мягкой обивкой. – Вы знакомы с мисс Эстер Лэттерли? Она наверняка знает вас.
– Мисс Лэттерли. Очень приятно. – Гуд отвесил ей формальный поклон. – За каким дьяволом я вам понадобился, Рэтбоун? Вы нашли труп Энгуса Стоунфилда или нет?
– Нет, не нашли, но обстоятельства гибели Кейлеба теперь кажутся нам не столь простыми, как мы раньше предполагали, – рассказал ему Оливер.
Эбенезер замер на полпути к стулу.
– Как? В каком смысле? Рэйвенсбрук получил более серьезные ранения, чем мне сказали?
С этими словами он, наконец, опустился на стул.
– Нет, – ответила Эстер, – у него несколько совсем небольших порезов в верхней части предплечья и на плечах. Они не сразу заживут, но ни одну из этих ран не назовешь серьезной.
Гуд бросил в ее сторону пронзительный взгляд.
– Мисс Лэттерли медсестра, – довольно поспешно объяснил Монк. – Она побывала в Крыму, и через ее руки прошло больше раненых, чем было у вас дел. К счастью, она оказалась неподалеку от здания суда и оказала помощь лорду Рэйвенсбруку.
– Понятно. – Теперь лицо Эбенезера выражало живой интерес. – Мисс Лэттерли, судя по вашему тону и весьма любопытному выбору слов, мне, очевидно, следует догадаться, что вы предполагаете еще что-то, кроме того, что сейчас сказали.
– Речь просто идет о том, мистер Гуд, – объяснил Уильям, – что нам не удается найти какое-либо объяснение, соответствующее всем известным нам фактам. Поэтому нам кажется, что должен существовать по крайней мере еще один чрезвычайно важный факт, о котором мы не имеем понятия.
Брови адвоката стремительно взлетели вверх.
– И вы решили, мне что-то известно? – спросил он с нескрываемым удивлением. – Но я абсолютно не понимаю, зачем Кейлебу понадобилось нападать на лорда Рэйвенсбрука. Он вполне мог ненавидеть его за то, что тот отдавал столь явное предпочтение Энгусу, и, возможно, эта ненависть зародилась уже давно, – однако ничего, кроме этого, мы не знаем, что совершенно очевидно. Кстати, каким фактам вам не удалось найти объяснения? – Он опять взглянул в сторону девушки.
– Почему лорд Рэйвенсбрук не закричал до тех пор, пока не получил шесть небольших ран? – ответила она вопросом на вопрос. – Он позвал на помощь, только когда Кейлеб, получивший единственный удар, в результате чего у него оказалась перерезанной яремная вена, был уже мертв.
Гуд подался вперед, не сводя с Эстер пристального взгляда.
– Вы утверждаете, мадам, что смерть Кейлеба наступила не без умышленного пособничества лорда Рэйвенсбрука, будь то самоубийство или убийство? – уточнил он с удивлением.
– Не совсем так. Нам кажется маловероятным, что Кейлеб мог пойти на самоубийство. С какой стати? Ведь его защита в суде еще даже не начиналась. – Медсестра внимательно посмотрела на защитника Стоуна. – У него имелись реальные шансы избежать обвинительного приговора – в крайнем случае, шансы на то, что его могли осудить лишь за недонесение о несчастном случае со смертельным исходом. Если бы мне пришлось его защищать, – мисс Лэттерли не обратила внимания на то, как удивился Гуд, услышав ее слова, – я бы постаралась свести дело к тому, что Энгус погиб в завязавшейся схватке – к примеру, упал в реку или ударился головой, – а Кейлеб побоялся об этом заявить, поскольку не располагал необходимыми доказательствами, подтверждающими несчастный случай, сознавая, что между ними произошла ссора и ему никто не поверит, зная о его репутации. В любом случае никто из свидетелей не сумел бы опровергнуть такое заявление.
Откинувшись на спинку стула, Эбенезер поудобнее вытянул длинные ноги.
– Вы на самом деле стали бы на это ссылаться? – спросил он девушку.
– Да, – решительно ответила та. – А вы разве нет?
Неожиданно лицо Гуда осветила ослепительная улыбка.
– Да, мадам, – согласился он, – стал бы, особенно если учесть показания свидетелей обвинения. По-моему, попытка опровергнуть их из-за отсутствия доказательств не произвела бы должного впечатления. Присяжные сразу невзлюбили Кейлеба, тогда как миссис Стоунфилд удалось снискать немалое сочувствие.
– Вы строили ваши планы именно таким образом? – поинтересовался Рэтбоун. – И собирались завтра допросить Кейлеба?
– Конечно, – ответил его оппонент. – На чьи еще показания мне оставалось рассчитывать? А что? Разве это может пролить свет на обстоятельства его гибели?
– Нет, если мы не узнаем, что он собирался сказать, – заявил молчавший до сих пор Монк. – Для большей ясности, не хотелось ли ему сообщить что-либо насчет Энгуса, из-за чего его следовало убить ради сохранения тайны?
– Значит, Рэйвенсбрук?.. – Голос Эбенезера поднялся почти до фальцета. – По-вашему, милорд Рэйвенсбрук убил Кейлеба в камере, чтобы заставить его молчать?
– Очевидно, нет, – сухо заметил Оливер. – Значит, мы напрасно предполагали, что вы о чем-то знаете.
– Или ему неизвестно, к чему это могло привести. – Уильям явно не собирался легко отступаться от намеченной цели. – Возможно, он знает, о чем идет речь, но не понимает значения слов и не догадывается о том, какую роль они способны сыграть. – Стремительно обернувшись, он заглянул Гуду в лицо. – Что он собирался сказать?
Адвокат чуть прикусил губу.
– Имей я дело с обычным клиентом, я бы заранее знал ответ или вообще не стал бы задавать такой вопрос. Но со Стоуном мне приходилось лишь довольствоваться догадками, – признался он. – Он, конечно, сказал, что собирается представить все как несчастный случай, что их ненависть носила обоюдный характер и что он причинил Энгусу не больше вреда, чем тот собирался причинить ему. – Положив ногу на ногу, юрист оперся локтями на подлокотники, соединив ладони на манер островерхой крыши. – Поймите, его речь изобиловала недомолвками и парадоксами, а часто он просто смеялся. Если б я счел, что это ему поможет, я бы постарался представить его сумасшедшим. – Он по очереди посмотрел на каждого из собеседников, и лицо его при этом казалось исполненным сожаления и в то же время выражало немой вопрос. – Но кому хочется провести остаток дней в Бедламе? Я бы предпочел, чтобы меня повесили. И потом, иногда Кейлеб вел себя как вполне разумный человек. Он, безусловно, был достаточно умен и получил хорошее образование. Когда ему хотелось, его речь становилась даже изысканной. Впрочем, потом он снова начинал говорить, как любой другой негодяй с Собачьего острова.
– То есть вам действительно неизвестно, что он мог сказать на суде? – сделал из его рассказа вывод Рэтбоун.
– А как вы думаете? Мне известно лишь то, о чем я собирался его спросить.
– О чем? – в один голос поинтересовались Оливер с Уильямом.
– О ссоре с Энгусом, конечно, и том, по какой причине она возникла.
– Об Энгусе! – Монк с силой хлопнул себя по коленям, а потом резким движением обернулся к Эстер: – Тогда мы должны выяснить, о чем он собирался заявить, что на самом деле представляла собой их ссора, если нам действительно хочется узнать, по какой причине его следовало убить. Мы ведь хотим этого, так?
– Я хочу! – тут же заявил Гуд. – Виновен он или нет, он был моим клиентом. Если его убили в силу каких-то причин, я желаю не просто знать об этом, но и располагать необходимыми доказательствами.
