— Погоди, сестры?! Ты ничего не говорил мне про сестру.
— Да, не говорил, потому что до сегодняшней ночи сам не знал о ее существовании. Так вот, Марина Лухт — моя сестра.
— Та, которая в котельной жила?! Вот это новость! — воскликнула Карина. — А почему ты думаешь, что она погибла?
— Ее убил Петрушка, только что Жанна показывала фотографии… Я нашел и тут же потерял свою сестру. И ее смерть… И ее тоже на совести Китайца. Теперь я знаю точно, что это Китаец отнял жизнь у моего отца, убил мою сестру… Он отнял у меня многое в этой жизни. И я даже сожалею, что Китаец мертв…
— По- моему хорошо. Из твоих рассказов он представляется чудищем каким-то, супермонстром… ну, а ты, Сережечка, не переживай, у тебя есть я. Зачем нам Китаец?
Карина положила свою руку на его и посмотрела ему в глаза долгим взглядом.
— Да, — сказал Сергей, не отводя глаз. — У меня есть ты… И хорошо, что больше нет Китайца. Оттуда, где он сейчас, он не сможет тебя отнять. А сейчас мне, что характерно, нужно ехать. Я должен исполнить волю отца.
Сергей предварительно предупредил по телефону о своем визите адвоката Михина и, собравшись, сказал:
— Ты знаешь, Карина, ведь я могу другу своему афганскому Артему позвонить, у него есть знакомый специалист по редким и вымершим языкам. Может быть, ему письмо Басурмана отдать для перевода.
— Конечно! — обрадовалась Карина. — А-то какой от него прок, на стену разве что прибить для красоты или еще куда использовать…
Сергей позвонил Артему, потом специалисту по редким языкам и договорился, что привезет Карину с письмом.
Знаток языков жил на Старо Невском. Сергей сначала завез Карину, а потом поехал на Московский проспект, где его с огромным нетерпением уже ждал адвокат Михин.
На звонок дверь тотчас открыл охранник, на сей раз лицо его изображало доброжелательное почтение. Александр Михаилович тотчас вышел из комнаты
— О! Наконец-то! Наконец-то вы пришли! — воскликнул, он медленно подходя к Сергею и грузно поворачиваясь всем корпусом.
Руки подать адвокат не смог, так как она оказалась полностью загипсованной, только приветственно пошевелил торчащими из гипса пальчиками. Загипсован был адвокат не просто, а фигурно, наверное у него была повреждена ключица и предплечье. Рука адвоката застыла на уровне плеча, и он чем-то напоминал позой самодержца-реформатора Петра Первого с памятника Фольконе.
— Пойдемте скорее в кабинет, драгоценнейший, — сказал Александр Михаилович, повернувшись.
Но движение получилось у него не очень удачным. Вытянутая рука в гипсе шарахнула по золоченой вешалке, приспособленной специально для головных уборов, и она, разбрасывая шляпы, с грохотом повалилась на пол. Охранник тут же поднял ее и поставил на место.
— Ну вот! — плачущим голосом воскликнул адвокат, скорым шагом направляясь в кабинет. — Уже пол квартиры, соответственно, разгромил. И это только за один день.
Он пропустил Сергея вперед, потом вошел за ним. Адвокат прошел за стол, попутно опрокинув загипсованной рукой лампу, и со вздохом облегчения, усевшись, положил больную руку на крышку стола.
— Представьте, Сергей Васильевич. Только вчера сняли гипс с ноги, а сегодня конкуренты клиента… Ай! — махнул он левой, здоровой рукой. — Вспоминать не хочется… Ну- да, ладно. Рассказывайте вы, драгоценный. Ведь вы что-то узнали… Скажите, узнали?!
Сергей достал из нагрудного кармана куртки дневник отца.
— Да, узнал.
— Ну говорите, говорите скорее, мой драгоценнейший, ведь я так любил папочку.
— Я пришел сообщить вам, что ваш отец умер. Но перед смертью просил передать, что любит вас и хочет, чтобы вы продолжили его дело…
— А откуда все это известно? — огонек недоверия блеснул в многострадальных глазах Александра Михаиловича. Он неповрежденной рукой надел очки и присмотрелся к Сергею. — Откуда?
— Далее он просил передать, — проигнорировав вопрос адвоката, продолжал Сергей, — что на левой стене, за книжным шкафом, — Сергей открыл дневник отца и, чтобы не допустить ошибки, стал читать из него вслух, — десять сантиметров от подоконника, сто тридцать сантиметров от пола, под слоем штукатурки… Все. Больше, что характерно, ничего нет.
На адвокате не было лица, он выглядел потерянным и изумленным.
— Десять сантиметров от подоконника, сто тридцать от пола… Десять от подоконника… — тихо шептал он одними губами. — …Десять от подоконника… Молоток… Молоток!!! — вдруг дико заорал адвокат, голос у него был удивительно высокий и звонкий, ведь когда-то в хоре мальчиков он пел сопрано.
И от этого сопрано у Сергея заложило уши. Двое очумелых амбалов с пистолетами в руках вломились в комнату и выпученными глазами стали искать, кого бы пристрелить.
— Срочно молоток! — прокричал из-за стола Александр Михаилович. — И сантиметр.
Охранники тут же убежали, на ходу пряча оружие. Сам адвокат вскочил, повернулся к окну, с грохотом на пол упал монитор компьютера. Но Александр Михаилович, казалось, не заметил этого — он старался здоровой рукой отодвинуть здоровенный шкаф с книгами от стены. Но то ли шкаф был слишком тяжелым, то ли неудобно было его отодвигать, но адвокату это не удавалось. Помогли подоспевшие молодцы. Они отодвинули шкаф и по велению охраняемого тела удалились. Сергей следил за происходящим в комнате безразлично.
Хотя принесли ему, как он и просил сантиметр, адвокат не стал ничего мереть, а, выбрав место, на глазок долбанул несколько раз молотком по стене, потом снова и снова… Пока не образовалось отверстие, в которое адвокат сунул здоровую руку и пошарив там вытащил старинную шкатулку. Александр Михайлович поставил ее на стол и открыл: там лежал перепутанный комочек драгоценностей, несколько колечек, цепочек и прочая ювелирная шелупень.
Адвокат вдруг резко захлопнул крышку и со страхом посмотрел на безразличного Сергея, за время всех этих разрушений так и не переменившего позу. Хозяин быстрым, торопливым движением выдвинул ящик стола и спрятал туда шкатулку, потом сел в кресло и тяжело грохнул загипсованную руку на стол. Здоровой рукой он вытер со лба пот. Сергей не произнес ни слова, глядя на ошалевшего адвоката.
— Господи! Сколько лет я ждал этого дня! — наконец проговорил Александр Михайлович. — Извините, Сергей Васильевич, за мое поведение, но ведь это драгоценности бабушки, из-за них, соответственно, расстреляли дедушку. Они чудом сохранились после обысков ГПУ… Ведь я из-за них всю дачу разрушил, а они здесь, в квартире… нет, это невероятно! — адвокат схватился рукой за лоб. — Бедный папочка! Ведь я думал, что его убили из-за этих самых драгоценностей…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
