так жаль, что Борислав не послал подкрепление. Столько всего случилось за время вашего отсутствия. Банда Холодной мамы вновь была замечена на Севере. Люди в княжествах напуганы, говорят, что князь Милован давно мертв. А его дядя усердно скрывал это в угоду не пойми каким силам. Если хотя бы часть из того, что ты рассказал, правда, – то нас ждут темные времена.
Симеон любовно огладил меч-Кладенец, прежде чем повесить его к другим трофеям. Я равнодушно разглядывал потолок его опочивальни, даже не пытаясь подыгрывать. Без разницы, что скажу или сделаю. Верховный наставник вывернет любое слово в свою пользу, у него для практики было больше времени.
− Мне нет смысла врать.
− Врать иногда полезно. Ты ведь понимаешь, что остальные не должны узнать правду о вас с Радогостом?
Этот его тон. Как с собакой разговаривает.
− Конечно, − с безразличием повторил я, наверно, в тысячный раз.
− Пусть он останется героем. Даже лучше, если Рада, а не тебя будут считать избранным Живью. Мертвеца из могилы уже не достать.
− Учитывая особенности наших врагов, звучит весьма смешно.
− Не ерничай, ты понял, о чем я. Так будет безопаснее для всех нас.
− Значит, его лицом вы тоже украсите комнату?
− Конечно! − обрадовался Симеон, точно я спросил о его самочувствии. − Во всю стену: пусть каждый рарог увидит, каким великим героем Радогост был. Красавец, храбрец, погибший за Братство и спокойствие Славии. И никто никогда не узнает, что он был казнен своим учеником за предательство.
− Запомните кое-что – я не его ученик.
Тихая угроза на слепца не подействовала. Он просто лучился умиротворением и благостью. Он получил древнюю реликвию, которую никто не посмел отнять после подвига нашего «брата», припугнул малодушного князя и вернул Братству Тишины прежнюю славу борцов с Тьмой, без которых теперь не обойдется ни одно важное событие.
На похороны Радогоста собирались прийти чуть ли не с половины окрестных земель. А празднество обещало растянуться на долгие недели.
− Ты можешь не ходить, − прочел он мои мысли. Я раздраженно дернул больным плечом, − шрамы от когтей трехрогого немертвия останутся со мной навсегда.
− И не собирался.
− Появились новые планы?
− Не ваше дело.
− Не мое, и то верно. Ступай, отоспись. Помни, что ты заслужил отдых, как никто другой.
Ковыляя, я направился к двери. Прежде чем повернуть ручку, сомкнул на ней кулак, сильно сжал.
− Они ведь даже не понимают, что смерть Горына не повод для радости и празднеств. Скоро мир утонет в крови. Разве мы не должны их предупредить?
Я не знал, что хочу услышать в ответ. Симеон достал и откупорил флягу с живой водой. Нет. ошибаюсь. С вином − дорогим, ароматным.
− Позволь бедолагам порадоваться, − Он сделал слабый глоток и поморщился: − Вкус, как у ослиной мочи, хотя сравнивать мне не с чем… Не лишай их счастливых моментов, Иван. Люди должны во что-то верить. А наша обязанность − защищать их веру.
Я вышел молча. Нет смысла слушать его самодовольный бред – все они говорят одно и тоже.
В Братстве до сих пор точно не знали, кто из нас одолел отца всех змей. Хотя что-то мне подсказывает о рождении нового Данко. И лик этого героя тоже вскоре спрячут за шторку, а историю его перепишут. Должны же люди во что-то верить… Тьфу!
Попасть в собственные покои удалось не сразу. Тайное слово вылетело из головы, да еще и спина так не во время разнылась. В общем, меня пожалели. Впустили только под честное слово исправить свои ошибки и начать воспринимать опасность всерьез.
Пара земляничных глазок буравили во мне дырки из-под кровати, пока я пытался вспомнить, что еще не положил в холщевый мешок. Только сегодня я получил в мастерской новое духовное оружие и хотел как можно скорее его опробовать. Хотя бы на шишигари.
− А мы надолго едем? – пропищал мой подкроватный дух.
− Не знаю.
− Там холодно?
− Не холоднее, чем в столице.
− Дедушка Ойла сказал, что там будет много распутных девок, и я должна буду тебя уберегать от соблазна!
− Впредь с ним не разговаривай. Дедушка нездоров и давно, − Я скрипнул зубами. Ну, чтоб тебя, старый ворон! Держи язык за зубами!
− Почему бы не остаться на похороны? Все же пойдут.
− Не могу. Как бы объяснить… Это слишком тяжело. Там будут говорить всякие пустые слова и делать вид, что так и надо. Лучше уйдем по-тихому. Ты не против?
− Да вроде не-ет, − протянул задумчивый детский голосок. − Я совсем его не помню. Вань, а каким он был?
Наружу показались на белые, как мел, пятки.
− Ты можешь гордиться Радогостом. Это был храбрый человек с большим сердцем. Он любил тебя больше звезд, солнца и всех миров вместе взятых… Рила, ты собралась?
Красноглазая девочка с черными волосами, заплетенными в уже слегка растрепавшуюся косу, вылезла на свет. На вид ей было лет восемь. Круглощекая, курносая. В руках она деловито держала новые сапожки, недавно купленные мной на базаре.
Рила оправила плотный сарафанчик и посмотрела с досадой. Я шутливо поднял руки перед собой, защищаясь от возможных словесных нападок. Не я такой, служба такая.
− Ну конечно собралась, Вань! Раньше тебя!
− Отлично. Тогда завтра выезжаем. Не забудь утром поблагодарить Веленику за куклу. А теперь иди умываться и живо в кровать.
Радостно хихикнув, Рила выбежала за дверь. Я проводил девочку взглядом и вернулся к сбору вещей.
Верховный наставник поступил мудро, не став задавать лишних вопросов. Для большинства она оставалась простой пленницей змеев, взятой мной в рароги. А я никому и никогда не расскажу, как появилась на свет эта девочка. Даже ей самой. Эта тайна исчезнет вместе с моим последним дыханием.
Я крепко зажмурился, прогоняя дурное предчувствие. Секунда концентрации, отражающаяся колкой болью в затылке, – и в руку сама собой влетает потертая тонкая книжка, лежавшая до этого на столе. Удобно.
Рад был прав. Даже детские сказки порой несут зерно истины.
Я пролистнул «Сказания про Явь, Правь и Навь», открывая на главе про речку Смородинку и дев, летающих на помеле. В ней говорилось, что каждая из существующих в мире ведьм родилась именно в Поливне. В княжестве, где сейчас творились все самые необъяснимые и жуткие дела. А еще оттуда родом была моя «покойная» матушка.
Пора узнать, кто я такой на самом деле…
