Премьер-министру был не чужд вкус к приключениям, но он был вынужден выполнять менее напряженные, но не менее утомительные обязанности, от которых все же сумел отвлечься, совершив путешествие в Нормандию, правда без парашюта, чтобы проследить за выполнением операции «Оверлорд».
В конце мая произошел эпизод, когда союзники буквально спасли Тито. Мощное наступление немцев отбросило его отряды от берега далеко к горам. Он обратился за помощью к союзному командующему на Средиземном море и получил ее. Британские и американские бомбардировщики бомбили сосредоточения немецких войск и транспорт, защищая партизан Тито от воздушных атак немцев. В результате немецких атак, в том числе и авиационных, был разгромлен штаб Тито, а его отряды отброшены к Боснийским горам. Ему со своим штабом, а также британскими и советскими офицерами связи удалось прорваться сквозь немецкий фронт к партизанскому аэродрому, где их уже ждали союзнические самолеты. Выбрав один из советских самолетов, он улетел в Бари, а оттуда на британском истребителе на остров Вис в Адриатическом море, где образовал свой новый штаб.
Похоже, он не считал этот акт спасения причиной для изменения своих политических целей. Но вполне возможно, его отношение к договору с правительством в изгнании, защитником которого по-прежнему выступало британское правительство, изменилось в лучшую сторону. В июне было подписано соглашение между Тито и Шубашичем, согласно которому сторонникам Тито предоставлялись руководящие посты в новом королевском правительстве в обмен на его обещание сотрудничать с ним. Но рассказ об этом событии еще впереди.
В Греции также, в значительной степени благодаря гибкой и дерзкой политике британцев, появился шанс на последовательное урегулирование внутренних противоречий.
Когда итальянцы в Греции капитулировали, большая часть их снаряжения досталась коммунистическим группам Сопротивления. Это нарушило равновесие между двумя главными фракциями и дало коммунистам военное преимущество и шанс занять доминирующее политическое положение. Черчилль с коллегами пришли к заключению, что для спасения ситуации необходим поворот в политике. Они решили: самый лучший способ обеспечить внутреннюю стабильность – уговорить короля согласиться сделать регентом какого-нибудь уважаемого человека, который бы взял в свои руки власть после освобождения. Временным регентом предполагалось сделать Дамаскиноса, архиепископа Афин. Но тот отказался.
Шаткое перемирие, достигнутое в феврале между группами Сопротивления, вскоре нарушилось. Когда в начале марта перспектива ухода немцев казалась уже не столь далекой, коммунистически настроенные элементы учредили Комитет национального освобождения, представляющий прямую угрозу королевскому правительству и его приверженцам. Их поддерживали греческая армия и морские части, находящиеся в Египте. В конце месяца они пытались насильственным путем сместить премьер-министра. Черчилль бросился подавлять этот мятеж. В его послании от 9 апреля Липеру, британскому послу в греческом правительстве в Каире, описывается принцип, который он был готов защищать до тех пор, пока не найдутся люди с разумными политическими принципами и не возьмут на себя управление Грецией: «Наши отношения установлены с законно созданным правительством Греции, возглавляемым королем, которое является союзником Британии и не может быть смещено в угоду моментальному всплеску аппетита амбициозных ничтожеств-эмигрантов».
Но продолжил он так: «Король является слугой своих подданных. Он не претендует на то, чтобы управлять ими. Он беспрекословно подчинится мнению народа, как только будут восстановлены нормальные условия… Когда уйдут немецкие захватчики, Греция сможет стать республикой или монархией, как захочет народ. Тогда почему греки не могут питать ненависть к общему врагу?..»
Пока подавляли этот мятеж, король Греции, подталкиваемый британским правительством, объявил, что в его правительстве произойдут изменения. Папандреу, лидера социал-демократической партии Греции, пригласили на пост премьер-министра нового правительства, которое должно было быть представительным. После заседаний, на которых кипели типичные для Греции политические споры. различные группы согласились войти в его состав и объединиться в борьбе против немцев. Но, забегая вперед, скажем, что многопартийное правительство в конце концов было создано только в начале сентября, когда в кабинет вошли шесть членов левых партий. Ему не суждена была долгая жизнь.
Во время всех этих событий Рузвельт дал Черчиллю полную свободу действий в улаживании ссор в Греции. Когда они, казалось, были улажены, он выразил удовлетворение. Черчилль очень старался все время держать советское правительство в курсе дел, но Сталин оставался в стороне. Позже Черчилль рассказывал: «Советское правительство ограничилось критикой наших действий, а когда 5 мая в Москве России было сделано формальное предложение о сотрудничестве в делах Греции, нам ответили, что присоединяться к каким-либо публичным заявлениям по политическому положению в Греции было бы ошибочно».
Видя пассивность Советского Союза, сторонники Черчилля еще решительнее склоняли коммунистов к временному сотрудничеству.
Одной опасностью меньше, коммунистический беспорядок не будет превалировать, с облегчением думал Черчилль. Ведь эта страна была и дорога сердцам британцев, и жизненно важна для их влияния на Средиземном море. Нетрудно понять, почему успешное разрешение беспорядков в Греции породило убеждение в том, что соглашение о разделении ответственности между союзниками стоит больше, нежели какое-нибудь неубедительное обещание решать подобные ситуации только на основе совместного соглашения.
В период, предшествующий началу операции «Оверлорд», члены коалиции вели тайные дискуссии относительно капитуляции двух немецких сателлитов, Румынии и Болгарии. Эти страны находились в обширной области наступления Красной армии, и советское правительство считало себя вправе принимать окончательные решения.
В марте 1944 года, когда Красная армия приближалась к границе Румынии, эмиссары возобновили попытку окольным образом заключить договор о капитуляции. Князь Стирби, бывший высокопоставленный придворный, хорошо известный в Британии, был послан основными оппозиционными партиями в Каир, но, вероятно, с ведома правительства. Но едва начались тайные переговоры, Гитлер пригласил к себе премьер-министра, маршала Иона Антонеску. Слухи об этом вызове через нейтральные каналы дошли до британского правительства, как и сведения о том, что, предвидя решения, которые ему придется принять, Антонеску считает важным знать, что сделают западные союзники для того, чтобы защитить Румынию от наступления Советского Союза. В ответе, полученном 22 марта, прозвучали резкое предостережение против встречи с нацистами, совет капитулировать перед тремя великими державами и не противиться русским войскам и заявление, что условия, которые будут навязаны Румынии, в значительной степени определятся степенью ее вклада в разгром Германии. Но премьер-министр отправился к Гитлеру, еще не получив этого резкого предписания. Он не принял никаких новых обязательств по отношению к Германии, но румынские дивизии продолжали сражаться против русских.
Красная армия собиралась пересечь границу, проходящую по реке Прут, и в нескольких местах войти в Румынию – впервые с тех пор, как Гитлер вторгся на территорию за оспариваемыми границами Советского Союза. Следовательно, советское правительство взяло инициативу в свои руки. 1 апреля оно сообщило британскому и американскому правительствам, что собирается выпустить заявление, информирующее румын о своих намерениях. Оно подтверждало планы Советского Союза вернуть провинции Бессарабию и Буковину, но полное отсутствие притязаний на остальную территорию Румынии. Советское правительство также заявило, что не собирается изменять существующую общественную систему Румынии. И американское, и британское правительство сочли это признание ценным и своевременным и публично одобрили его.
Тогда советское правительство продолжило формулировать условия перемирия, которые оно намеревалось применить к Румынии. Они были довольно мягкими. Румынским войскам предлагалось или капитулировать перед Красной армией, или присоединиться к борьбе Красной армии против немцев. В качестве компенсации за провинции, которые Румыния уступит Советскому Союзу, от Венгрии ей вернется большая часть Трансильвании. Обычная компенсация военного ущерба. Советское правительство не станет настаивать на постоянной военной оккупации Румынии, но потребует лишь, чтобы советским и союзным войскам было позволено свободно передвигаться по стране, насколько это будет необходимо для военных операций. Британское и американское правительство сочли эти условия приемлемыми. Но Черчилль также предложил, чтобы союзникам было позволено участвовать в дискуссиях по политическим вопросам. Идея была с удовольствием принята. Поэтому еще до середины апреля три основных союзника пришли к соглашению об условиях капитуляции Румынии. 12 апреля эти предложения о перемирии были переданы в Каире Стирби. Но ответ оказался двусмысленным. Румынские части, хорошо обученные и вооруженные, ожесточенно и умело продолжали сражаться против советских войск в Крыму. Советское правительство рассталось как с «несбыточной мечтой» (именно эти слова Молотов использовал 25 апреля в беседе с Гарриманом) с мыслью, будто за капитуляцией в Румынии последует мятеж.
