Тут Горбачёв прервал меня и спросил, неужели я всерьёз верю, что такая война ограничится Европой?
Я ответил, что лично не верю. Американцы говорят, что они отрабатывают только оборонительные операции на случай агрессии со стороны Варшавского договора. А ядерное оружие применят только тогда, когда наши войска вторгнутся на территорию ФРГ на глубину до 100 километров. Но наши военные считают, что раз американцы готовятся к ядерной войне в Европе, то и они должны быть к ней готовы. В этом, разумеется, есть своя логика, хотя это и логика абсурда.
Поэтому на учениях Варшавского договора — «Товарищи по оружию — 80», «Союз — 83», «Щит — 83» отрабатывалось проведение наступательных операций с самого начала конфликта. По принципу — наступление лучший вид обороны. Все сценарии основывались на том, что НАТО совершает агрессию. Но нигде не расшифровывалось и не обозначалось, какие конкретно действия со стороны НАТО могут послужить сигналом к применению нами ядерного оружия и началу наступательных операций войск Варшавского договора.
А эти операции ОВД предусматривают широкомасштабное наступление на Западную Европу четырьмя фронтами, по 200 — 300 тысяч военнослужащих в каждом. Например, на учениях «Союз — 83» чёрные стрелы на картах рассекали всю территорию Западной Германии с Востока на Запад и только одна стрела загибала на Север — в Данию. Через 13 — 15 дней войска ОВД должны выйти к границам с Францией. Там произойдёт перегруппировка войск и наступление продолжится уже двумя фронтами: один заворачивает на Север и выходит к Ла Маншу, а другой заворачивает на Юг и выходит к границе с Испанией. На эту операцию отводится 30 — 35 дней.
Причём с первых же минут наступления предусматривается использование ядерного оружия и прежде всего как средства массированного взлома систем обороны противника. Такие ядерные удары исчисляются сотнями. Причём в данном случае речь идёт о тактическом ядерном оружии. Но у обеих сторон уже размещены в Европе и ракеты среднего радиуса действия с ядерными боеголовками...
— Подождите, — прервал Горбачёв, — но ведь мы неоднократно, в том числе на самом высоком уровне заявляли, что не применим первыми ядерного оружия!
— Да, это официально заявленная политика. Более того, Брежнев весной 1978 года публично заявил, что «Советский Союз не собирается завоёвывать Западную Европу. И наш Генеральный Штаб не работает над графиком выхода к Ла Маншу».[136]
— Это какой— то дурдом! — взорвался Горбачёв. Ведь даже круглому идиоту должно быть ясно, что такая война превратит Европу и прежде всего Германию, — а именно она станет главным полем этой ядерной бойни, — в безжизненную, выжженную пустыню. Мне докладывали, что применение даже десятка атомных бомб ликвидирует современное человеческое общество в Европе. А тут генералы обеих блоков играют в игры, где планируют использовать несколько тысяч ядерных бомб. Это сумасшествие надо кончать!
Эмоциональная эскапада Горбачёва говорила сама за себя. А я принялся убеждать, что вся беда в том, что обе стороны — НАТО и ОВД не знают друг друга, не доверяют друг другу, подозревают в самых худших намерениях и потому готовятся к ядерной войне. В такой ситуации любое недоразумение, ошибка на экранах радаров или просчёт в толковании действий другой стороны может привести к непоправимому. Это как схватка двух слепых, размахивающих ядерными дубинками.
Меры доверия в этих условиях призваны снять пелену с глаз, увидеть реалии, снизить недоверие и подозрительность, а тем самым уменьшить саму возможность возникновения в Европе войны в результате ошибки, просчёта или неправильного толкования действий другой стороны. Сами по себе такие меры могут стать своего рода лакмусовой бумажкой. В них должны быть заинтересованы те страны, которые действительно не хотят войны, а противятся им будут те, кто готовит внезапное нападение — ибо меры доверия могут раскрыть их планы и помешать.
Кроме того, в атмосфере доверия будет уже легче приступить к радикальным мерам разоружения и снижения напряжённости. А обстановка на переговорах такова, что Стокгольм больше других форумов готов к достижению договоренности.
Такой поворот в моём докладе Горбачёву явно понравился и теперь он слушал с благосклонным вниманием. А я, памятуя наказ моего давнего ментора Александрова, что нормальный человек больше трёх проблем за раз не воспринимает, выделил три наших главных болячки:
Первое: противостояние политических и военных мер доверия.
Из нашего набора таких мер серьёзным и проходимым на конференции является обязательство не применять силу. Американцам трудно возражать против него. Оно содержится в Уставе ООН, Хельсинском заключительном акте, его поддерживают нейтральные страны и даже многие союзники США по НАТО.
Что же касается неприменения ядерного оружия первыми, то оно для США и их союзников неприемлемо, так как противоречит концепции ядерного сдерживания. Поэтому подходящим местом для его обсуждения мог бы стать женевский форум, где рассматривается весь комплекс мер ядерного разоружения, в том числе и применительно к Европе. На соответствующих международных форумах по разоружению следовало бы обсуждать и другие наши «политические» меры — запрещение химического оружия, сокращения военных бюджетов и т.д.
Для ликвидации сложившегося в Стокгольме противостояния политических и военных мер доверия никаких драматических жестов не требуется. Просто нужно делать упор на договоренности о неприменении силы, постепенно ослабевая нажим на другие наши политические меры, так чтобы они отпали сами собой, как засохшие листья с цветущего дерева. Мы уже фактически встали на этот путь в соответствии с утверждёнными Политбюро директивами, но чёткой позиции до сих пор нет. Тут в качестве примера я привёл его выступление на сессии ПКК в Софии.
Горбачёв недовольно хмыкнул и обещал разобраться. А я перешёл ко второму камню преткновения:
Какой бы вопрос мы не взяли, говоря о военных мерах доверия, — все упирается в проблему: о каких видах вооруженных сил идет речь — сухопутных войсках, как предлагают США и НАТО, или о всей триаде, как предлагают Советский Союз и социалистические страны.
Внешне позиция Советского Союза логична и справедлива — все три вида вооруженных сил представляют угрозу для безопасности европейского континента. Но для разных групп стран эта угроза неодинакова. Самостоятельные действия американского флота, например, не представляют непосредственной опасности для Советского Союза. Реальная угроза может идти от десантных и амфибийных операций и их поддержки с моря. Еще большую угрозу может представлять деятельность ВВС в любом виде. Она и должна быть охвачена мерами доверия. А самостоятельную деятельность ВМС следует перенести на следующий этап Конференции. Вопрос о них можно было бы вообще опустить. Но американцы дают понять, что готовы обсуждать перенос и этим надо бы воспользоваться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
