Каким же был итог 1905 года для всего российского еврейства? С одной стороны, «революция 1905 г. принесла в общем итоге положительные результаты…[она] дала евреям, не имевшим ещё гражданского равноправия – равноправие политическое… Никогда не стоял еврейский вопрос так благоприятно в общественном мнении, как после «Освободительного движения»[1333]. Но, с другой стороны, после сильного участия в революции евреев – теперь уже всех евреев тем больше отождествляли с ней. В. Шульгин в 1907 с трибуны Государственной Думы предлагал констатировать в резолюции: «…западная половина России от Бессарабии до Варшавы кишит ненавистью к евреям, которых она считает главными виновниками всех бед…»[1334].
И это находит косвенное подтверждение в усилившейся еврейской эмиграции из России. Если ещё в 1904 и 1905 мы видели рост в эмиграции главным образом мужчин средних лет, то, начиная с 1906, она сильно взросла во всех слоях еврейства. Вот когда она действительно сдвинулась: не от погромов 1881-82, а от погромов 1905-06. Теперь – только в Соединённые Штаты эмигрировали из России: в 1905-06 – 125 тыс., в 1906-07 – 115 тыс.[1335]
Одновременно же с тем, пишет Б. И. Гольдман, «в короткие годы бури и натиска высшие учебные заведения не придерживались строго процентной нормы для евреев, и появившиеся в результате сравнительно значительные кадры еврейской профессиональной интеллигенции, с большей ловкостью, чем русская, завоёвывавшей рынок и далеко не всегда отличавшейся строгостью нравов в этой конкуренции, – создали представление о «еврейском засилии» в области умственного труда»[1336]. А «в составленном в 1906 в министерстве народного просвещения „Проекте университетов“ вообще ничего не говорилось о процентной норме». В 1905 студентов-евреев в России числилось 2247 (9, 2%), в 1906 их было 3702 (11, 6%), а в 1907—4266 (12%)[1337].
В опубликованной 25 августа 1906 правительственной программе реформ обещалось рассмотреть, какие ограничения для евреев «как вселяющие лишь раздражение и явно отжившие» могут быть немедленно отменены.
Но в то же время российское правительство было сильнейше обескуражено и самой революцией (растянувшейся ещё на два года разлитого и просто уголовного террора, едва удержанного Столыпиным) – и яркой заметной долей евреев в этой революции.
Раздосадованные не только этой раздёрганной революцией, но ещё и обиднейшим поражением в японской войне, петербургские верхи всё же поддавались соблазнительно простому объяснению, что Россия ничем органически не больна, что вся революция, отначала и целиком, есть злобная еврейская затея и часть мирового иудо-масонского заговора. Всё объяснить единою причиною: евреи! Давно была бы Россия в зените мировой славы и могущества, если бы не евреи!
И этим близоруким, удобным объяснением вельможные круги ещё бесповоротнее определяли своё близкое падение.
Суеверная убеждённость в исторической силе заговоров (хотя бы такие и состаивались, частные или общие) совсем упускает из виду главную причину неудач отдельных лиц или государственных образований: человеческие слабости.
Наши русские слабости – и определили печальную нашу историю, под уклон – от бессмыслицы никонианского раскола, жестоких петровских безумств и уродств, и через национальный обморок послепетровской чехарды, вековую трату русских сил на внешние, чужие задачи, столетнее зазнайство дворянства и бюрократическое костенение сквозь XIX век. Не посторонний заговор был, что мы покинули наше крестьянство на вековое прозябание. Не посторонний заговор был, что величавый и жестокий Петербург подавлял тёплую малороссийскую культуру. Не посторонний заговор был, что по четыре министерства не могли рассудить, кому же из них принадлежит какое-нибудь дело, и годами изморочно прокручивали его по четырём кругам, ещё в каждом от помощника столоначальника до министра. Не посторонний заговор был, что один за другим наши императоры не понимали темпа мирового развития и истинных требований времени. Сохранялись бы в нас духовная чистота и крепость, истекавшие когда-то от Сергия Радонежского, – не страшились бы мы никаких ни заговоров, ни раззаговоров.
Нет, никак не сказать, что евреи «устроили» революцию Пятого или Семнадцатого годов, как их не устраивала и ни одна другая, в целом, нация. Да и ни русские, ни украинцы, в целом как нация, не устраивали еврейских погромов.
Легко бы всем нам оглядеться на революцию и отречься от своих «отщепенцев». Это были, мол, «не-еврейские евреи»[1338] или – то были «интернационалисты, а не русские». Но ни одна нация не может не отвечать за своих членов. Мы, как нации, подпитываем их развитие.
В случае революционной еврейской молодёжи (и, увы, их воспитателей) и тех евреев, которые «были важной движущей силой революции»[1339], забыт был мудрый совет Иеремии иудеям, переселённым в Вавилон: «И заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир» (Иерем. 29-7).
А присоединившиеся к революции российские евреи – рвались этот Город опрокинуть, не предвидя последствий.
Роль маленького, но энергичного еврейского народа в протяжной и раскидистой мировой истории – несомненна, сильна, настойчива и даже звонка. В том числе и в русской истории. Однако она остаётся – исторической загадкой для всех нас.
И для евреев – тоже.
Эта странная миссия – отнюдь не приносит и счастья им.
Глава 10 – В ДУМСКОЕ ВРЕМЯ
Манифестом 17 октября 1905 начался, а после года столыпинского министерства и утвердился качественно новый период русской истории – период думской монархии или ограниченного самодержавия, в который началось быстрое заметное потеснение прежних государственных устоев – безбрежности царских прав, непроницаемости министерств и незыблемости вельможной иерархии. Всем верхам этот переход дался с большим неприятием, и лишь твёрдые деятельные умы успевали достойно войти в новое время. Но не сразу освоилась и общественность с новым порядком выборов, думской гласностью (и ещё трудней – с думской ответственностью), а уж на левом её краю неистовые ленинцы вместе с неистовыми бундистами вовсе бойкотировали выборы в 1-ю Государственную Думу: не надо нам ваших парламентов, мы пойдём через взрывы, кровь и сотрясения! И «отношение Бунда к тактике еврейских депутатов в Думе было резко отрицательное»[1340].
Но российские евреи, ведомые «Союзом для достижения полноправия», отнеслись с неошибочным сочувствием к новому думскому устроению, «приняли очень живое участие в выборах, голосуя в большинстве случаев за представителей партии[кадетской], выставившей на своём знамени дарование евреям равноправия». Так настроены были и иные очнувшиеся революционеры. Например Исаак Гурвич, эмигрировавший в 1889, и затем в США – активный левый марксист, один из создателей американской социал-демократической партии, – в 1905 вернулся в Россию и избран выборщиком Государственной Думы[1341]. – В выборах не было ограничений для евреев, и в 1-ю Думу было избрано 12 депутатов-евреев, правда большинство из них – из черты оседлости, местные, а столичные вожди еврейства не имели там ценза и потому не могли быть избраны: из них в Думу вошли только М. Винавер, Л. Брамсон[1342] и крещёный М. Герценштейн (которому добровольно уступил своё место кн. П. Долгоруков).
При заметной численности депутатов-евреев в Думе, депутаты-сионисты предлагали образование «отдельной еврейской фракции» с «дисциплин[ой] настоящей политической партии», но не-сионистские депутаты отвергли эту мысль, лишь согласились «время от времени собираться на совещания по вопросам, касающимся специально еврейских интересов»[1343], однако уж тут приняли «обязательн[ую] дисциплин[у] в смысле полного подчинения решениям коллегии, состоявшей из членов Думы и членов Комитета Полноправия»[1344] («политическое бюро»).
Вместо этого укреплялся прочный союз евреев с кадетской партией. «Местные отделения Союза[полноправия] и конституционно-демократической партии нередко состояли из одних и тех же людей»[1345]. (А Винавера в шутку называли «кадетом Моисеева закона»). В черте оседлости евреи составляли подавляющее большинство членов[кадетской] партии, во внутренних губерниях – вторую по численности национальную группу… Как писал С. Витте, «почти все еврейские интеллигенты, кончившие высшие учебные заведения, пристали к партии „Народной свободы“[т. е. кадетам]… которая сулила им немедленное равноправие. Партия эта в значительной степени обязана своим влиянием еврейству, которое питало её как своим интеллектуальным трудом, так и материальным»[1346]. – Евреи «дали конституционно-севрюжинскому русскому „Освободительному движению“ 1905 года… планомерность и сосредоточенность»[1347].
