Сильно нахмурившись, не без внутренней борьбы, Павлов всё-таки согласился.
Он не знал, и, естественно, не мог знать, что в "изначальной истории", фонтан дерьма запущенный баронессой, достиг немыслимых размеров.
В 1901 году баронесса и её общество издали книгу "Жестокости современной науки", где среди информации, заимствованной из переводных изданий, помещено много указаний на работы русских физиологов и врачей и вскрыты факты жестокого обращения с животными в отечественных научных учреждениях. Выводы о жестокости сделаны на основании российской медицинской периодики и опубликованных диссертаций, но были и свидетельства очевидцев.
28 февраля 1903 г. В. И. Мейендорф прочла на эту тему доклад на приеме у Марии Федоровны, которая, выслушав его, собственноручно написала на полях: "Прошу обратить серьезное внимание".
В марте председательница Главного правления РОПЖ передала законопроект с сопроводительным письмом в Министерство народного просвещения и обратилась к министру Г. Э. Зенгеру с просьбой принять меры к искоренению жестоких приемов вивисекции в подведомственных ему учреждениях. Министерство в свою очередь предложило начальникам учебных округов передать этот вопрос на обсуждение медицинским факультетам университетов.
Пока университеты обсуждали законопроект и присылали свои отзывы, вопрос этот рассматривался и в Военно-медицинской академии. На заседании конференции ВМА 19 апреля 1903 г. был выслушан доклад баронессы Мейендорф и сформирована комиссия, в ее состав вошли профессора И. П. Павлов, Н. П. Кравков и П. М. Альбицкий. Свое заключение они дали 17 января 1904 г. Заключение содержало два основных вывода, первый давал оценку всем предложенным требованиям относительно изменения процедуры проведения опытов и состоял в утверждении, что автор доклада совершенно не знаком с тем предметом, о котором судит. Второй вывод касался последнего положения законопроекта, затронувшего святое святых научного сообщества -- свободу исследований и научной деятельности. Комиссия категорически заявила, что контроль членов РОПЖ не только унизителен для науки, но и опасен для человеческого блага.
Но и этим не закончилось. Нападки продолжились и баронесса, возглавляя своё "Российское общество покровительства животных" протолкнула законопроект в министерство народного просвещения.
По неблагоприятному для антививисекционистов стечению обстоятельств с конца января исполнял обязанности министра С. М. Лукьянов, патофизиолог, он до получения в 1902г. места товарища министра народного просвещения, то есть с 1894г. по 1902г., был директором Императорского Института экспериментальной медицины (ИИЭМ). Как ученый С. М. Лукьянов имел собственное профессиональное суждение о вивисекции и значении ее для науки.
И даже защита законопроекта академиком, князем Б. Б. Голицыным, не возымела эффекта.
Тем не менее, нервы учёным помотали изрядно. И долго. То, что данная нервотрёпка отразилась на исследовательском процессе и говорить не стоит(23).
Это означало, что сей процесс надо было оборвать в самом начале.
Уже на следующий день после беседы у знаменитого физиолога, все бульварные газеты Санкт-Петербурга пестрели статьями на очень схожую тему.
Сначала, бешеные восторги по поводу "панацеи, открытой братьями Эсторскими", которая "лечит почти всё". Приводились многочисленные примеры и почти легенды про сказочно исцелившихся людей. Прежде всего детей. Слюняво и помногу описывались сцены восторга родителей, снова обретших, казалось бы умиравших, своих детей. "...И всё это роганивар!".
И тут же...
Страшные описания того, как злая баронесса имярек, препятствует работе братьев, по изобретению новых лекарств. Имя баронессы не называлось. Но упоминалось некое общество защиты животных.
Далее, рассказывалось, что для того, чтобы сделать лекарство, нужно не просто его изобрести, но ещё и убедиться в том, что это именно лекарство, а не отрава. И если лекарство, то в каких дозах и когда его можно принять, чтобы случайно не убить или не покалечить человека. Рассказывалось, с какой тщательностью происходит этот процесс. Что как бы то ни было, но приходится делать опыты. И делать на животных.
Но тут... Тут появлялась зловещая тень некоей "неназываемой" баронессы, которая по злобе ли на всех людей, то ли из соображений лоббирования интересов иностранных компаний, производителей лекарств, за плату от них, препятствует работам по нахождению новых чудодейственных лекарств. И далее, практически во всех статьях шла нехитрая арифметика: "Если в день, в России от инфекций погибает ххх человек, то задержка работ хотя бы на день, по поиску и проверке лекарств, означает их убийство. Ибо "если бы могли ввести то лекарство, то они бы были спасены".
Таким образом, всё "общество попечения животных" выставлялось чуть ли не преднамеренными убийцами десятков тысяч людей.
Впрочем, не всё малевалось в сугубо чёрных тонах. Писались и фельетоны. Но цель у них была одна -- выставить и баронессу, и её общество, и всех, кто симпатизирует её идеям, как идиотов.
Как минимум идиотов.
Как максимум - убийц.
Тем не менее, оставался один очень важный вопрос -- кто таков тот неизвестный масон, что так непринуждённо попытался "сесть на хвост" братьям.
То, что этот налёт был ничем иным как "разведкой боем" братья не сомневались ни на секунду. Григорий даже высказал вполне здравое предположение, что всякий бред насчёт "свитков и жезлов" был рождён чисто для того, чтобы хоть как-то "обосновать" цель для осведомителя. А реальной целью было то, что взять всё, что награбят на яхте бандиты, и выяснить что же всё-таки представляют из себя братья. По награбленным предметам.
Ведь не секрет, что по предметам обихода, по драгоценностям книгам и прочим вещам вполне можно выяснить кто есть кто.
- Думаешь разведка? Наглы? - спросил Григория Василий.
Они, тепло распрощавшись с Иваном Петровичем, неспешно двинули в сторону другого научного заведения.
- Всё может быть. В том числе и масоны. - пожав плечами ответил Григорий.
- И если масоны?..
- А один хрен - и то и другое одинаково плохо. Будем драться!
- Обязательно драться?
- А как иначе?!
- Мы перешли дорожку и державам, и банкирам (если не перешли, то скоро перейдём) и разведкам, и... Да ты сам посуди! Мы что здесь в первую очередь учудили, что так сильно зацепило публику?
- Шизу толканули в массы!
- Во-от! Кто у нас в Европе главный монополист на шизу, если вычесть конфессии? Масоны! Так что я ни на грамм не буду удивлён тем, что именно масоны на нас первыми наскочили.
- Гм... Логично! - Согласился Василий.
- Кстати, а как у тебя успехи? - спросил Григорий.
- Переменно... - процедил Василий и сморщился как от зубной боли.
- А если подробно?
- Подробно... - тут же сильно помрачнел брат. - Подробно, это всю историю физики пересказывать.
- Да ладно тебе! В одной школе учились. - легкомысленно кинул Григорий.
Василий как-то подозрительно глянул на него и разразился лекцией.
- Мы сейчас находимся не просто на рубеже веков. В физике намечается большой перелом. И он связан с сильнейшим кризисом.
- Ну, если коротко, из этого кризиса вышли Теория Относительности, и Квантовая механика?
- Да. Именно.
- И ты решил слегка подстегнуть прогресс в этой области?
- Ты прав.
- И тебя тут же обозвали неучем, дураком, и вообще всеми срамными словами? - начал веселиться Григорий.
- Н-ну, не так прямолинейно, но суть верна, - замялся брат. Григорий же сдержанно гоготнул.
- У меня хуже! - огорошил Григорий Василия. И обескураживающе оскалился.
- Это как?!!! - изумился Василий и Григорию представилась возможность просветить брата насчёт недавнего открытия с уровнем образования. Однако, ни наблюдения, ни выводы на Василия особого впечатления не произвели. Он просто кивнул в знак того, что понял и принял, и тут же перешёл к больному вопросу.
- Проблема тут в смене парадигмы. - начал он. - Несмотря ни на какие доводы, наша Рассейская профессура держится за классические представления мёртвой хваткой. И почти все аргументы у них - "так считает вся Европа".
- Холеру ей в задницу! - то ли в шутку, то ли по злобе вставил Григорий.
- Я толканул им элементарную теорию строения атома.
- Теорию Бора?
- Да. Теорию спектров. Толканул вообще квантовую механику. Чтобы решить "проблему ультрафиолетовой катастрофы".
