Неожиданно пришла четкая и ясная мысль, что умирать не страшно. И сейчас я бы с бОльшим удовольствием двинул бы коней, чем продолжал подобное «танкование».
Когда монстр повалился на землю, рассыпавшись на шесть мертвых тел, на фоне зеленых крон появилось лицо Стаса. Он что-то тараторил. Бард вцепился в клинок, потянул его на себя, выдергивая. Взялся за второй. Рукоять меча торчала где-то в районе грудной клетки. Чуть ниже желудка. Или в желудке? От боли я ничего не соображал. По ощущениям — будто бы из нутра вырвали все внутренности и залили спиртом. Или бензином.
Стас что-то вопил. Рядом появился Игнат. Затем Женя. Втроем они враскачку выдернули из меня клинок. Бард рухнул рядом на колени и орал что-то прямо в лицо.
Боль стала стихать. Вскоре я даже стал различать слова. А через минуту выдавил:
— Десять лет лагерей, я иду по тайге, прекрати уже петь, я здоровый вполне.
Стас улыбнулся.
— Роль танка в этой игре не будет популярной никогда, — сказал я, садясь. Боль ушла, но память о ней осталась. Я осторожно потрогал себя. Кожаную бронь надо чинить. Какое-то время я изучал кровь на ладонях, затем вытер ее о землю. В груди набух комок, стал расширяться. Так, три по пять. Три по пять. Я застыл, считая то, что вижу.
— Хочу гору железа и щит во весь рост. Это больно, мать его, — признался я, закончив. — Верните мне Олежку, а?
Стас тяжело вздохнул.
Так, ладно, барду дали уровень. Игнату тоже. Женя аж четвертый! И Райволг — второй.
Второй?! Я качаю ботов? Ой, может и мне чего перепало?
Прогресс текущего уровня — 70%
Нет. Но зато репутации с Фредлишеманом подсыпало.
— Что это было, Егор? — спросил Игнат. — Почему он за мною погнался?
— Таунт имунн, — объяснил я.
Охотник явно не понял. Страшно далек он от геймеровского народа. Где их только понабрали?
— Иммолэйт импрувед! — вспомнил я старую шутку. Пусть и неуместную.
— Что? — равнодушно уточнил он.
— Данный индивид не подвержен заклинаниям провокации, — ну, канцелярит в такие моменты завсегда помогает.
— А, — кивнул Игнат.
— Лутаем, братцы, и пошли.
Райвол стоял чуть в отдалении и в оцепенении.
— Что с тобой, мой косноязычный друг?
— Умею новое я. Своим одарил могуществом спаситель. Откуда?!
Я похлопал его по плечу. Огляделся.
— Стас! Поздравляю! Ты теперь можешь в переходах играть!
Бард отмахнулся, но довольная улыбка мелькнула.
— Небольшая мелодия, Егор. Райволг показал, что нажимать и как дергать.
Женя тем временем что-то изучал, хмурясь. Затем взмахнул рукой как-то хитро, будто невидимый шар в ладонях покрутил. Кивнул, зашептал что-то. И вдруг ахнул. Упал на колени, упершись руками в землю.
— Женя? — нахмурился я.
Тот что-то просипел и его вырвало кровью.
— Евгений, что с вами? — Стас оказался рядом с новичком. Тот отмахнулся, просипел:
— Лечи…
Бард послушно запел. И тут земля под кровавой лужей вспучилась. Среди редких ростков травы и слизи поднялся небольшой бугорок, через который выбралась зеленая ручка с тонкими пальчиками. Игнат сунул в нее натянутый лук.
— Стой! — хлюпнул Женя, поднял руку, запрещая. — Не надо.
Наружу выбрался зеленый человечек. Без носа, с непомерно большой головой и с огромными глазами. Минисектоид какой-то. Ростом призванное Женей существо было мне до колена. В руках гость сжимал маленький зеленый арбалет.
Человечек склонился перед Евгением и протянул ему оружие, будто присягающий на верность рыцарь.
Призыватель выглядел довольным, хоть и бледным после излияния.
— Главное в гуще боя его не раздавить, — хмыкнул я. — Теперь-то заживем, да? Теперь то ух!
— Ух, — кивнул Женя.
— Стас, забудь про все свое оружие, — я выдернул копье из тела викинга. Всучил обратно. — Раз тут такое позитивное отношение к танкам — стой и пой. Больше ничего не делай. Вон, Игнат доберет кого надо, да и у нас пополнение в виде сектоида-стрелка. Прямиком с канала Рен-Тв.
Зеленый человечек застыл у ноги Жени, прижимая к груди арбалет. Не знаю, что этот питомец умеет, в бою увидим. В любом случае, мы стали еще чуточку сильнее. А значит двигаемся дальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лес вокруг звенел птичьими трелями. На дороге валялось шесть подгнивающих трупов. Не могу сказать, что идиллия, но в таком виде они мне нравились больше.
— Идем, — махнул я спутникам.
Через полчаса мы вошли под своды сосен с алыми иголками. Осыпавшаяся хвоя превращала землю в красный ковер. Даже стволы деревьев розовели.
Вы открыли Алый Лес
Слева от дороги, в кровавом ореоле стояло еще одно Боевое Братство. Туша пошевелилась, почувствовав на дороге нашего низкоуровневого Призывателя. После схватки с предыдущей тварью страха должно было бы быть поменьше, но, уверяю, это не так. Память о боли еще свежа. Слишком свежа.
С бодрым видом, но с комком в горле, я выпалил:
— Вижу цель, не вижу препятствий.
И указал в сторону монстра зажатым в руке «щупальцем». По крайней мере теперь я знаю, чего от него ждать.
Глава седьмая «Красный Хёрг»
Итак, спустя хрен знает какое количество дней и на рубеже двадцать шестого уровня — Егорка, наконец-то, стал понимать принцип работы своего класса. Два чая ему, пожалуйста и сопроводите в опочивальню.
Теперь можно было с уверенностью сказать — построить игровую механику на такой мутной вещи, как чувство юмора — решение гениальное. Без шуток. И страшное. Тоже не шучу. Я ведь приблизительно могу понять, как кодом передают игроку запахи, тактильные ощущения. Болевые, опять же (хотя черт побери, это уже за гранью вскрытой черепной коробки и сотнями игл в сером веществе). Усталость там, голод — это уже обратная связь от мозга к игре.
Но юмор… Как эти нолики и единички его распознают!? Ведь если шутка понравилась кому-то в группе — на всех вешался баф. То есть я генерирую слова, их обрабатывает несколько обычных человеческих голов, запертых в капсулах, саркофаги щелкают, считают, ловят определенную мозговую активность, шлют событие обратно на сервера, где все снова крутится в миллионе виртуальных кластеров, и вот в итоге «воодушевление» вешается на участников группы. Звучит несложно. Но, блин, одним своим словом, рандомным, ты можешь запустить какие-нибудь необратимые процессы окружающим. И это не скил «гори в аду, обезьяна», а настоящее волшебство! М-м-магия, мать ее!
Нет, конечно, все мы тут управляем сами собой. Бьем, бегаем, колдуем. Вот только это осознанные команды. Они давно уже обрабатываются. Мышечные сокращения там, импульсы, контекстные меню скрытых слоев — в душе не чешу как, это для умных. Но реакция на шутку совсем не кнопочка «лол» в углу экрана. В юморе, думается мне, больше души, чем математики. Не улыбку же на лице игрока пасут? Или как раз так?
Вспомнилась Свора Харальда и их реакции. Там-то как к улыбке привязаться?!
Шут его знает. Короче, как-то проблему решили. И мало того, что от этого хитрого кода зависит генерация бафов, так я ж прибаутками еще и дух восстанавливаю! Невероятно тонкий троллинг игрока. Тебя колошматит здоровая гнилая тварь, и ты едва успеваешь уворачиваться, а система будто талдычит тебе — шире улыбку, друг. Выдай чего-нить искрометное в процессе. Развлеки себя как-нибудь в рутинном бое. Больше лулзов богу лулзов! Скукотища ж!
Тьфу.
Пока шли к Красному Хёргу, иногда раскладывая встречающихся нам созданий Зодчей, опознали закономерность духа и у барда. Тоже своеобразная. Если мелодия провалилась (пристрелите музыканта) — минус дух. Если случился оверхил (когда человек и так здоров, а ему блатную романтику в уши вколачивают) — снова минус дух. Расти эта субстанция начинает при успешном лечении (совсем копейки) или же при смерти противника. Последнее, кстати, и меня касалось. Опробовали, когда из леса выбрался «Псарь Зодчей» с тремя изуродованными собаками в пачке. Разобрали его без проблем. Чем больше противников, тем больше «унижения» можно повесить. Чем больше «унижения», тем быстрее славный шут из Бергхейма. Чем быстрее славный шут, тем лучше!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
