направился на кухню. — Твой второй любимый H.I.L. приготовил тебе это. — Он поднял стеклянный флакон со сверкающим желтым зельем внутри.
— Что это такое? — Я нахмурился.
— Эээ, он дал ему какое-то причудливое имя, которое я не хочу запоминать, но мне нравится называть его змеиным соком-время сна-джамбори.
Я поджал губы.
— Нет.
— Ой, давай. Не говори «нет», как сварливый дедушка. Это обеспечит тебе сон без сновидений на целых два дня. Это даст тебе отдых, необходимый для восстановления. А когда ты обмочишься в штаны или обосрешься, клянусь тебе, Гейб, я не оставлю тебя всего в грязном кресле. Он подошел ко мне, похлопал меня по плечу. — Я позабочусь о том, чтобы Данте менял тебя каждый час, чувак, без лжи. Если понадобится, я заставлю его чистить твою трещину до блеска, ладно? Я понял тебя. Ты не проснешься с хрустящей…
— Твоя любовь не знает границ, — прервал я его. — Но нет. Мне не нужно какое-то чертово снотворное и подгузник.
— Подгузник! — воскликнул он. — Это имеет гораздо больше смысла. Как думаешь, какой размер ты носишь? — Он оглядел меня с ног до головы. — Задница у тебя какая-то плоская, без обид — все равно здорово и все такое, словно две аккуратные бетонные плиты, но у тебя нет ни моей стройности, ни персиковой задницы Данте, ни…
— Леон, ты не понимаешь, — огрызнулся я, вставая со своего места. — Мне нужно вернуться в академию. Мои сестры нуждаются во мне. Я не могу больше терять здесь время. Я чувствую, что приближается что-то ужасное.
— Нет, — прорычал он, его Лев вынырнул на поверхность, когда он встал передо мной. — Ты не уйдешь. Я буду присматривать за тобой в стиле Минди, братан, а если тебе это не понравится, ты можешь сразиться со мной и посмотреть, что произойдет.
— Эта война достигает апогея быстрее, чем ты можешь себе представить, — прошипел я, хватая его за плечи и заставляя слушать меня. — У нас есть максимум дни, ты не понимаешь? Все кончено, Леон. Когда наша армия снова столкнется с армией Лайонела, это будет в последний раз. Звезды не показывают мне ничего, кроме неудач. Его армия растет с каждым днем и значительно превосходит нашу. Разве ты не понимаешь? Я не могу оставаться здесь, потому что еще один день может стоить нам всего.
Горло Леона дернулось, в его глазах появился настоящий страх.
— Мы успеем?
Моя челюсть сжалась, и мне так хотелось утешить его ложью, но он должен был понять всю серьезность этой ситуации. Если и был какой-то шанс изменить судьбу, я должен был найти его, пока не стало слишком поздно.
— Нет, — выдохнул я. — Если мы встретимся с ним сейчас, мы проиграем. Лайонел выиграет эту войну, брат. И он не оставит ни одного из нас с дыханием в легких. Он не пойдет на риск нового восстания; он перебьет нас всех. День расплаты уже почти настал. И мы потерпим неудачу.
Леон покачал головой, пытаясь отрицать истинность моих слов из-за явного упрямства.
— Должен быть способ.
В моем сознании вспыхнуло видение меня и остальных членов моей семьи, которые делают перерыв в последний час, как мы строим свое существование, прячась от гнева Лайонела и используя свое Зрение. чтобы сохранить нам всем жизнь. Но это не поможет моим сестрам. И это не поможет этому королевству.
— Мы могли бы сбежать, — честно сказал я ему, хотя он отказался от этой идеи. — Я не хочу об этом думать, пока все остальное не будет потеряно, — заверил я его.
— А как насчет остальных? А что насчет того, чтобы мы выиграли эту битву? Есть ли надежда? — он толкнул.
Я начал трясти головой, затем замедлил шаг. Послышался какой-то шепот, настолько неясный, что я едва осмеливался возлагать на это какую-либо надежду, но это было все, что у нас было.
— Есть шанс, что я найду для нас новый путь, но я не могу сделать это здесь. Я должен быть с ними, чтобы управлять их судьбами. У Орио есть Камни Гильдии, я это видел. Возможности в их помощи есть, но я пока не могу быть уверен в их потенциале…
— Камень, который я ему дал, топаз, он был одним из них, верно? — спросил Леон.
— Да, — сказал я.
— Ей-богу, тогда судьба должна быть на нашей стороне, Гейб. Знаешь, как не легко мой отец расставался с этим камнем, чувак? Это было в Убывающих Землях. Как и сто лет назад, этот старый король Имаи подарил его моей прапрабабушке в своем завещании. Совершенно маловероятно, правда? А барьер, блокирующий все пути в Убывающие Земли и обратно, был воздвигнут примерно через два дня после того, как нам доставили его или немного сыра, так что он легко мог застрять там вне нашей досягаемости, но это не так! Это означает, что мы должны быть на правильном пути, потому что точки не соединяются таким образом случайным образом. Должно быть, существуют всевозможные невидимые струны, которые тянут нас вперед и ведут к месту назначения, братан. И я уверен, что это победа.
Я хотел черпать смелости в его оптимизме, но видение пронзило мой череп, и боль пронзила заднюю часть глаз, когда я оказался на поле смерти. Тела тех, кого я любил, были разбросаны повсюду, кровь текла из открытых мест, раны, и мой взгляд упал на ближайшего из них. Глаза Джеральдин были остекленевшими, и дух воина все еще был вокруг нее, пока она лежала застывшая в смерти. Нефритово-зеленый Дракон плыл по пепельному небу, из его горла вырывался победный рев.
Я вырвался из видения и обнаружил, что лежу на полу, а Леон склоняется надо мной, прижимает руку ко лбу и посылает в меня исцеляющую магию. Но, похоже, это не затронуло боль в моей голове.
— Мне нужно вернуться, — выдохнул я. — Часы тикают. Каждая секунда отсчитывает наш конец, Леон. И если мы не изменим судьбу, мы все погибнем. Один за другим мы падем.
— Хорошо хорошо. Можешь идти, — признал он. — Но остальным это не понравится. Может быть, когда ты расскажешь им об этом, то сможешь отбросить часть обреченности и сосредоточиться на нескольких счастливых мыслях. Звезды подарили тебе что-нибудь из этого?
Я покачал головой.
— Ни одного?
— Нет.
— Ладно, ну, ладно, круто. Как насчет того, чтобы я тогда говорил? Я могу придать положительный оттенок чему угодно. Мы все умрем? Что ж, давай начнем вечеринку в загробной жизни, а? — Он попытался улыбнуться, но я увидел ужас в его глазах, когда он наклонился ближе, чтобы что-то прошептать
