«Она их всех взаправду съела!» — нервно дрожа, пропищал мозг Иртону. «Может её все-таки лучше убить? Нет! Хватит! Решено, она добрая и делала всё не со зла».
Зверь обнюхал мензурку, и его уши легли как у собаки, на которую падает скала, а сделать она ничего не может.
— Маира… — произнёс волкиец, пока Эшли, предварительно промыв, забинтовывала рану.
— О чём это ты? — спросил Иртон, удивившись не меньше, чем Зверь.
— Эта штука пахнет Маирой, — проглотив воздух, добавил Зверь, продолжая смотреть прямо в мензурку.
— Что? Что это значит? Я не понимаю.
— И я не понимаю… — Зверь встал на ноги и поцеловал руку Эшли, когда та закончила с лечением.
— Почему твоя рана раскрылась? И Эшли цела, как вы поменялись местами? — Иртон вернулся немного назад по событиям. И все время крутил ладонью у уха, как будто пытался ускорить работу своей головы.
— У меня же волшебный меч, — хитро улыбнувшись, ответил Зверь, а затем пошёл на выход из пещеры. Лицо Иртона замерло в гневе. «Как уже надоели все эти волшебные мечи, заговоры и скрытности. А как Маира надоела — это ужас».
— Эшли, постарайся тепло одеться, снаружи очень холодно, — предложил Иртон и тоже пошёл на выход, — И пожалуйста, не надевай шкуры убитых тобой, нас не правильно поймут.
В пещере очень влажный воздух, из-за чего на улице Зверь покрылся инеем и вспушился, как ударенный током. Он очень мило переливался на солнце, как хрустальная ваза. По доспеху Иртона пробежала изморозь, какая бывает на лобовом стекле автомобиля после холодной стоянки на улице. Рыцарь стал полностью белым с голубоватым отливом.
— Знаешь, что, Иртон? — поглядывая на ледяные просторы, спросил Зверь.
— Нет, Зверь, — ответил Иртон, так же осматривая бесконечные снежные дали, прерывающиеся леском.
— У меня была одна ученица, хотела стать гильдейским охотником.
— И что с того?
— Она всегда умела достать табак, даже трубку курительную мне подарила. Где она его брала — это загадка.
— Тоже сейчас бы покурил. Я, конечно, не курю, но чего-то захотелось, — согласился с простой житейской мыслью Зверя Иртон.
Из-за их спин сжавшаяся и напуганная выползла Эшли, облачившаяся в лосиную шкуру под свой китель. Хвост горгоны оставался голым, но, по-видимому, он принадлежал северной змее и холода не боялся. Все трое посмотрели в сторону толпы зверян, которые ждали исхода событий, и так же почувствовалось ликование, доносящееся от них.
— Они нас заметили… — проинформировал Зверь.
— Да. И они рады, — добавил наблюдений Иртон.
— Ждите здесь, я пойду, подготовлю их, а потом подам сигнал.
Зверь вытащил ещё солонины и, пожёвывая, направился к ликующей толпе.
— Не бойся, — произнёс Иртон, наблюдая за волнением Эшли, — Мы не дадим тебя в обиду.
Давным-давно выяснено, что доспехи Иртона не воспринимают ни холод, ни жару. Они не восприимчивы к большинству кинетических воздействий, то есть прямых ударов, особенно плотные, негнущиеся части, а вот мягкая ткань, покрывающая подвижные части тела, могла лопнуть от частых ударов. К счастью она заживляется с феноменальной скоростью, как будто каждая отдельная клеточка ткани, может создавать себе подобные.
Эшли дрожала от волнения, она хорошенько одичала за время своего пребывание в шкуре горгоны, и её не отпускало чувство опасности. Ох уж этот инстинкт самосохранения. Но если она хочет, чтобы ей помогли, она должна сохранять человечность. Мало у кого возникнет желание помогать разъярённому монстру.
На улице начало темнеть, в зимнее время года солнце заходит рано. Тут-то и решил выпасть снег. Крепкий снегопад перекрыл собой всю видимость. Нет, ветра не было, просто очень много снега. Ждать — оказалось скучным занятием. Единственное, что изменилось, так это тишина, — она настала.
— Эшли, я вот задумался, — привлёк к себе внимание Иртон, а горгона в ожидании кивнула ему, — Как ты понимаешь то, о чём говорит Зверь?
Недолго думая горгона показала себе на уши и заулыбалась.
— Нет. Я не это имею в виду. Вы же, вроде бы как, на разных языках говорите? — откуда взялись сомнения в голове Иртона, одному только Богу известно. Эшли закрыла рот ладонью и задумалась. Глаза её переполнились восторгом. Не исключено, что кровь демона как-то на это влияет. Или ускоренные рефлексы привели к тому, что она быстро учится. Может быть всё что угодно, но милая девушка, узнала северный диалект и прекрасного его понимает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— О! Ты же наполовину северная змея, верно? — обрадовался Иртон и как бы на что-то намекнул. Эшли пожала плечами, а на лице её красовался вопрос: «И что с того?»
— Змея северная, наверное, она знала северный язык, и её знания передались тебе, — самое страшное, что Иртона удовлетворяла эта версия, ведь он её придумал.
Эшли решила, что это самый идиотский вариант из всех, но так как не могла подать жалобу, она решила считать всё шуткой и улыбнулась.
— Да. Именно так, — почувствовал наш рыцарь, что в споре с немым он всегда победит, особенно без переводчиков.
В глубине снегопада появились размытые тени, которые постепенно обрели краски и форму. Гигантский серый мамонт вышел из метели и очень испугал Эшли, она скрылась в пещере. Иртон немного насторожился, нисколько из-за мамонта, а из-за того, что придётся защищать химеру. Рядом с мамонтом появился Зверь. Ему трудно было демонстрировать какие-то эмоции, так как он пытался спрятать лицо от снега. Зверь подошёл к Иртону, мамонт остановился, и по его боку скатилась верёвочная лестница. По ней, очень торопливо и волнительно спускалась Тейра.
— Иртон, — начал говорить Зверь, как около них приземлилась Аиша, вздыбив небольшие ледяные пики прямо из снега, как по волшебству.
— Это правда? Так это правда? Ты с ума сошёл! — завопила она безо всяких приветствий.
— Как видишь, Иртон, нам не поверили. Они направились к рексу, — договорил свои новости Зверь.
— Я так рада, ты выжил! Я так переживала, хо-хо-хо, — Тейра бросилась обнимать Иртона, — Хаку милостивый, какой же ты холодный, Иртон, хо-хо. Я в прямом смысле.
— Я тоже рад тебя видеть, Тейра.
— Я надеюсь, что это несмешная шутка, Иртон! И ты не хочешь привести в деревню монстра! — вопила Аиша, она-то прекрасно понимала все последствия. Конечно, предсказать решение рекса по этому вопросу нельзя, да и сам Руди сильно удивится, что надо такое решение принимать, но последствия всё равно понятны. Церемониальная охота не будет завершена.
— Братцы! Я не мог пропустить такого спектакля, ну показывайте, — прозвучал радостный голос Тунтура. Он был так встревожен, и оптимизма в нём чувствовалось даже больше, чем в Тейре.
— Друзья, вы её пугаете. Всему своё время. Зверь, что значит, нам не поверили? — переспросил Иртон, когда остановил негодования друзей.
— Да то и значит! Показывай уже своё чудище! А если так языком чешешь, то хватит! Не дури никому головы! — рассвирепела Аиша, настоятельно размахивая руками перед лицом Иртона.
— Успокойся, прошу! Излишние эмоции, ни к чему хорошему не приведут.
— Так сколько ждать?
— Ты не приведёшь её в чувства, новость-то удивительная. Хо-хо, я, кстати, ждала чего-то подобного, — произнесла Тейра, а затем поклонилась всем и каждому в поисках одобрения её слов.
— Эшли! Не бойся, мы не тронем тебя! — громко позвал Зверь, поняв, что Иртон будет мешкать до последнего.
— Эшли!? Вас за ногу, Эшли!? — гнев так и выпирал наружу из колдуньи. Ледяное барсарское спокойствие осталось где-то в деревне, и Аиша пришла одна, — Вы два маргинала, ей имя дали!?
— Ха-ха-ха, так ты не врал? — обрадовался Тунтур, а глаза его вспыхнули любопытством. Из тёмной пещеры показалось лицо горгоны, напуганное, но доброе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не бойся, выходи, — попросил Иртон. Эшли выползла и все смогли её разглядеть, она, на всякий случай, скромно, приветливо улыбнулась. Аиша впала в гневный ступор и потеряла способность говорить. Тунтур восхитился тем, что видит легендарную горгону.
