Наибольший интерес представляет вкладная 6 марта 1631 г., в которой говорится: «…изволением всего поспулства и всей громады Лувчин[с]кои купили сею книгу Охктоих за золотых 210 (!?) до села Ловчин ко… храму… пр<о>рока Илии». Это пример часто встречающихся записей о коллективных покупках и вкладах книг жителями села, конца, здесь – «всей громады».
Пятая книга – Лимонарь (Киев, 1628, № 25) в XVIII в. находилась в Муромском уезде, о чем и сделал две записи дьячок Троицкой церкви Федор Яковлев Пономарев.
Почти все издания 30-40-х годов XVII в., имеющиеся в собрании Восточного института, – московского происхождения, и почти все книги имеют интересные записи, содержащие значительную информацию. Экземпляр Минеи общей (20 января 1632 г., № 32) его владелец Исакий Максимович Грибоедов в 1676 г. намеревался вложить в церковь, о чем и сделал своеручную запись его сын Алексей, однако намерение это исполнено не было, судя по второй записи на том же экземпляре: «187-го апреля в 4 де[нь] (4 апреля 1679 г.) продал сию книгу минею общую (вставлено поверх строки другим почерком) Николы Чюдотворца, что на Покровке в Блинниках поп Исакий Максимов, а продал Ивану Викулову с<ы>ну, а подписал вместо отца своего по повелению попа Исакия с<ы>н иво Алешка Исаков, а по прозвищу Апарин своею рукою; а продана зачисто никому не продана (зачеркнуто); хто в сию книгу вступитца, и нам очищать». Еще более точный московский адрес указан на Апостоле (5 мая 1633 г., № 35): «Кн<и>га климентовского попа Констянтина Иосифова, что на Москве в Китае у Варварских ворот, а подписал своею рукою лета 7157 сентября 29 (29 сентября 1648 г.)». В 1653–1654 гг. появилась в книге владельческая запись «колуского (!) посацкого человека»; к XVII в. относится и запись попа Афонасия Васильева, давшего «сию книгу» церкви «Рождества Христова, что на посаде на Глинном городище».
Записи на Требнике (29 августа 1636 г., № 36) не только дают возможность выяснить историю бытования книги, но и являют прекрасный пример развитой «формулы проклятия» потенциального вора, о которой шла речь выше. Приведем эту интересную, с ярко выраженными диалектизмами запись полностью: «Ле[та] 7145 году марта в 25 ден<ь> (25 марта 1637 г.) дал вкладу сию книгу глаголемый потребник Иван Афанас<ь>ев с<ы>н Давыдов [в] чесную в преивеликую абитель Успенья пречистыя Богородицы в Зосимав манастырь инока Ондреяна в Клинско[м] уезде, а даю я сию книгу вклат по радителех своих при игумене Мисаиле. Буди сия книга во веки маностырская. А игумену и келарю и никакому причету церковному и братьи старцом и роду моему и племяни и мне, Ивану, и никакому мирскому человеку сие книги из манастыря не имать и своею никому не называть, и будет хто возмет из монастыря от церькве божии, и взем продаст или заложит или кому отдаст, или хто сию книгу своею назовет, и тово разорителя церьковнова судит Б<о>г своим праведным судом на втором пришествии своем… а преже (?) сиво я, Иван, дал вкладу в той же манастырь псалтырь следованьем да минею опщую, а потписал сию книгу глаголемый потребник я, Иван, своею рукою». В 1817 г. книгу купил священник старообрядческого Рогожского кладбища Тимофей, а в 1841 г. она принадлежала московскому мещанину Федору Васильевичу Жигареву.
Экземпляр московского Евангелия (3 февраля 1637 г., № 37) записей не имеет, но представляет интерес, так как, очевидно, сохранил свой первоначальный вид – размеры полей этого экземпляра следующие: верхнее – 65, правое – 80 и нижнее – 95 мм[580]. Экземпляр части Трефологиона, март – май (21 мая 1638 г., № 38), имеющийся в библиотеке Восточного института, – хороший образец старообрядческой реставрации книги. Текст утраченных листов восстановлен литургическим полууставом на бумаге фабрики Гончаровых последней трети XVIII в.; многие листы книги монтированы или подклеены той же бумагой, а утраченный текст дописан; заставки на л. 1, 34, 101 рисованы пером.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Служебные Минеи представлены в собрании кругом московских изданий 40-х гг. XVII в. Пять экземпляров из них имеют несомненный интерес. Если Минея на сентябрь (6 декабря 1644 г., № 51) в XIX в. принадлежала коломенским купцам – А.В.Бабаеву, а с 1866 г. – его сыну А. А. Бабаеву, то о Минее на март (29 июня 1645 г., № 52) мы узнаем, что она была «хоромной» книгой «всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца» Иоанна Алексеевича, а в январе 1699 г. «ис хором» все 12 книг переданы по приказу «благоверние гос<удары>ни ц<а>р<и>цы и великие кн<я>г<и>ни Парасковьи Фёдоровны в можайскую вотчину боярина кн<я>зя Бориса Ивановича Прозоровского в село Поречье в ц<ержовь Иоанна Предтечи».
На октябрьской Минее (25 июля 1645 г., № 54) вкладная XVII в. Богдана Герасимовича Приклонского «з детми, с Михаилом да Ываном» и штамп конца XIX – начала XX в. старообрядческого священника Г. С. Юдина. Майскую Минею (20 июня 1646 г., № 61) боярин, князь, стольник, строитель железных заводов Михаил Яковлевич Черкасский в 1695 г. дал «в село Никольское на Клязьму в церковь Николая Чудотворца». Наконец, экземпляр служебной Минеи на июль (1 июня 1646 г.), который находится в собрании и имеет ранний переплет с суперэкслибрисом Московского печатного двора, 11 июля 1663 г. «продал… москвитин стретенскои сотни Ерофеи Павлов торговой человек кузьмыдем’янцем – попу Сидору Максимову зачисто, а потписал сам Ерофеи своею рукою». В 1761 г. книга была куплена кем-то «на ярманке».
Интересна судьба экземпляра Толкового Евангелия Феофилакта Болгарского, изданного в Москве 1 апреля 1649 г. (№ 72). Размашистым писарским полууставом 20 января 1658 г. написано на его листах, что «положил сию кн<и>гу Евангелие своего строения в новые Иерус<а>л<и>м в м<о>н<а>ст<ы>рь Живоначального Воскресения… Великии г<о>с<у>д<а>рь с<вя>теиший Никон архиепископ ц<а>рьствуюгцаго великаго града Москвы и всеа Великия и Малыя и Белоя Росии патриарх». В этой записи Никон титулован именно Великим государем, что потом неоднократно инкриминировалось ему как прямое посягательство на честь, равную царской. Начало следующей записи – вкладной XVII в. – не сохранилось. Известно только имя «[3]ахар с<ы>н Хармеев» и замечательная, совершенно иная, чем цитированная выше, «формула проклятия», в которой говорится, что если кто книгу «утаит яко же Анания и Сапфира, да отымет от него Г<о>с<по>дь Б<о>г св<я>тую м<и>л<о>сть, и затворит двери св<я>тых щедрот своих, и да прейдет на него неблагословения… и казнь б<о>жия душевная и телесная в нынешнем веце и в будущем вечная мука; а кто сие писание каким злым измышлением отимет от книги сия, да испишет его имя Г<оспо>дь Б<о>г от книги животная». Как мы видели уже на многих примерах, эта часть записи была, несомненно, актуальна, но также, несомненно, и малодейственна!
Славяно-русское книгопечатание второй половины XVII в. представлено в коллекции значительно хуже. Меньше среди этих книг и интересных экземпляров. И тем не менее они имеются, например конволют из двух московских изданий: Псалтыри 11 февраля 1653 г. (№ 82) и изданной ок. 1646 г. книги «Служба и житие Саввы Сторожевскаго» (№ 58). Судя по записям на этих книгах, конволют мог быть составлен еще в XVIII в. (хотя сохранившийся переплет книги – XIX в.), так как оба издания в это время, очевидно, принадлежали одной церкви. На «Службе…» владельческая запись Рождественской церкви Черноголовской волости, сделанная пономарем Алексеем Никифоровым. Если выше мы говорили о вкладах бояр, князей, патриарха, то запись на Псалтыри 1653 г. – типичный пример крестьянской записи: «Лета 7162 (1653/54) положил сию книгу псалтыр<ь> у Рождества Х<ристо>ва в Ямкине Черноголовские волости крестьянин] Трофим Никитин с<ы>н по своих родителех и по своей д<у>ше, и которой свещельник (!) у Рождества Х<ристо>ва станет служить, и ему за меня Б<о>га молити и родители мои поминати. А хитрости над сею книгою никто не учинит и от Рожества Х<ристо>ва никуды не отнести. А учинит над сею книгою которой свещеник или каков ч<ежо>в<еж и нам будет с ним суд на фтором [пришес]твии пред Х<ристо>м».
