На этом опасная тема была закрыта. Потом мы просто болтали. Обсуждали последние столичные новости, которые, хвала Магистрам, быстро становятся достоянием отсутствующих – а для чего еще нужна Безмолвная речь? Перемывали косточки знакомым, спорили о достоинствах своих любимых трактиров, решали, сколько обедов и ужинов задолжал нам сэр Мелифаро, по чьей милости мы, можно сказать, сунулись в пасть людоедам мадкарам. Одним словом, вели себя так, словно уже давным-давно вернулись в Ехо, и единственным чудом, которое светило нам этой ночью, должна была оказаться хорошая порция фирменного горячего паштета мадам Жижинды.
Наш треп так понравился любопытной темноте, что она решила подкрасться поближе. Мы и не заметили, как наступила ночь. Впрочем, я где-то слышал, что в пустыне такие вещи всегда случаются внезапно.
– Я смертельно устал от тебя, сэр Макс, – неожиданно объявил Кофа. – Так что я, пожалуй, пополню ряды спящих, а ты иди прогуляйся. И не переживай за нас, я умею просыпаться примерно за полчаса до начала любых неприятностей.
– Хорошо, – неохотно согласился я.
Я откуда-то знал, что Кофа совершенно прав, мне действительно следовало прогуляться, а не сидеть на месте. И я вдруг здорово испугался, представив, что мне придется уйти в неуютную красноватую темноту и бродить там в полном одиночестве, вдалеке от успокоительного силуэта нашего летательного пузыря.
– Тебе страшно? – мягко спросил Кофа. – Ничего, сэр Макс, страх – не такая уж великая плата за хорошее чудо. Некоторые платят и подороже.
– Ваша правда, – улыбнулся я. – Ладно, пожалуй, все-таки рискну последовать вашему совету. Хорошей вам ночи!
– И тебе того же, – проворчал Кофа, забираясь в корзину пузыря Буурахри.
Через несколько минут выяснилось, что я успел по-настоящему истосковаться по пешим прогулкам. Все эти куманские уладасы хороши, но возможность самостоятельно переставлять ноги дарит, на мой вкус, куда более изысканное наслаждение.
Еще несколько минут спустя я с радостью обнаружил, что меня больше не тянет оборачиваться назад, дабы убедиться, что призрачные контуры нашего летательного аппарата все еще вырисовываются на фоне ночного неба. Дурацкие опасения, что я могу заблудиться, сами собой растаяли в неторопливом ритме моих шагов. Разумеется, я мог заблудиться, но ведь мне и требовалось заблудиться, забрести неизвестно куда, а не описывать круги вокруг места нашей стоянки. Поэтому я приказал себе: «Вперед!» – и с удовольствием повиновался.
Я чувствовал себя свободным и счастливым. Что-то подобное я испытывал в детстве, когда в одиночестве удирал в лес, который начинался в получасе ходьбы от нашего дома. И потом, гораздо позже, во время своих одиноких ночных скитаний по незнакомым городам – тем, где мне довелось провести какую-то часть своей странной жизни, и тем, куда я попадал всего на несколько дней или часов. Только на этот раз чувство свободы было куда более острым. Пугающе острым, я бы сказал.
Приступы панического страха еще не раз сотрясали мое тело во время прогулки по темной рассыпчатой поверхности остывающих дюн. Но я быстро понял, что со страхом нужно просто смириться, как с приступом внезапной боли, когда судорога неожиданно сводит ступню, – сказать себе, что через несколькоминут это пройдет само собой, а пока нужно стиснуть зубы и потерпеть. И я стискивал зубы, и страх действительно уходил, я временно утрачивал способность его испытывать, а потом все начиналось сначала.
Но и от этой беды нашлось лекарство. Я вдруг вспомнил, что когда-то очень любил отправляться на прогулку со стареньким плеером в кармане куртки – в те допотопные времена, когда я еще не был сэром Максом из Ехо. Идея показалась мне просто отличной. Уж не знаю, найду ли я эту грешную Черхавлу, но хоть удовольствие от процесса получу по полной программе.
Я опустился на корточки и зарыл руку в прохладный песок – чем не укрытие для человечьей конечности, желающей проникнуть в загадочную Щель между Мирами. Не прошло и минуты, и я хохотал, опрокинувшись на спину и беспомощно дрыгая ногами в воздухе: у меня получилось! Грешные Магистры, у меня получилось и это!
Маленький пластмассовый плеер с мягкими наушниками казался мне самой удивительной вещью во Вселенной. Я уже начал забывать, как выглядят такие штуки. Внутри обнаружилась кассета. Долгая жизнь в Угуланде здорово улучшила мое ночное зрение, так что я сразу смог разобрать крошечные белые буковки на темном фоне этикетки. Мне достались записи «Queen», и не что-нибудь, а «Ночь в опере». Я счел это и добрым знаком, и хорошей шуткой, и просто восхитительной, почти невозможной удачей. На мой вкус, именно «Ночь в опере» как нельзя лучше подходила для моих одиноких странствий по Великой Красной Пустыне Хмиро. К тому же первая композиция, «Death on two legs», изумительно гармонировала с моей Мантией Смерти.
Музыка оказалась отличной таблеткой от страха. Приступы ужаса, здорово похожие на сокрушительные удары в солнечное сплетение, больше не отравляли мое существование. С этого момента его вообще больше ничего не отравляло, даже желание поскорее найти таинственную Черхавлу. Мне было так хорошо, что все остальное не имело значения – ни заманчивые чудеса из древних легенд, ни безмолвное обещание какого-то загадочного могущества, ни даже судьба моего хорошего друга Мелифаро, ради спасения которого я, собственно говоря, и затеял это сомнительное мероприятие.
Я до сих пор не знаю, сколько времени я бродил по Красной Пустыне Хмиро. По моим расчетам, давным-давно должно было наступить утро: я уже добрую дюжину раз переставлял кассету. Но бархатная темнота на той стороне горизонта, которую я по привычке считал востоком, оставалась столь же густой, как и несколько часов назад.
Как и следовало ожидать, мое восхитительное путешествие закончилось внезапно, причем в тот момент, когда у меня и в мыслях не было его завершать.
Я – скорее комический, чем героический персонаж. А потому не ускорил шаг, завидев вдалеке башни зачарованного города, не усмирял биение сердца, приближаясь к заветной цели, не грозил стражам райских врат железной рукой в бархатной перчатке, а просто со всей дури впечатался в высоченную стену из белоснежного камня. До сих пор не могу сказать определенно – то ли эта грешная стена действительно возникла из ниоткуда перед самым моим носом, то ли я действительно такой идиот.
Некоторое время я стоял совершенно неподвижно и почему-то ласково гладил холодные белые камни стены. Не то желал окончательно убедиться, что они действительно существуют, не то инстинктивно пытался приручить эту стену, как незнакомого, но добродушного пса. А потом я выключил музыку и послал зов Кофе. Хвала Магистрам, он проснулся мгновенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
