В летнем кафе на набережной, куда они пришли, она долго изучала меню, затем, отложив в сторону, попросила сушеной рыбы – «как можно более сухой», и безалкогольное пиво.
– Не могу, постоянно хочется соленое, и чтобы было сухое. Прикинь, вчера грызла мел.
В Ренате была сосредоточена приглушенная сдержанная грусть. Пошла молчаливая беседа с недомолвками, с пониманием собеседника с полуслова; стоило одному произнести пару фраз, другой тут же подхватывал, выкладывая всё, что известно по данному предмету, выстраивая ассоциативные ряды. Так, услышав про соленую рыбу, Ренат рассказал про рыбалку в Ленобласти, про цены на семгу и морского окуня. Всё это переполняло беседу высоким познавательным пафосом.
Понемногу, Ренат разошёлся, стал словоохотлив, страстен, попеременно грубоват и почтителен и ненасытно любопытен в отношении Тани и всего того, что происходит в её жизни. Казалось, он заново присматривается к Тане и вырабатывает новый формат их общения.
– Значит у тебя с Андреем всё кончено?
– Ну да.
– Точно?!
Желая окончательно развенчать Андрея перед Таней и за счёт этого прочно и навсегда утвердиться самому, Ренат привёл множество разумных доводов, доказывающих, что его положительные качества заложены уже на генетическом уровне, точно так же как отрицательные – у Андрея.
– … он пропадает в командировках, и искушения в дороге, с которыми он не очень-то борется, иссушили его, и он уже не способен поддерживать нормальные отношения с какой-то одной девушкой. А его финансовый «гений» гармонично сочетается с козлиной упертостью и неумением слушать советы мудрых людей и учиться даже на своих ошибках. Это у него семейное. Разгоны – чемпионы по наступанию на грабли. Много зарабатывают, имеют большое влияние, и так бездарно всё спускают. Затевают дорогой ремонт – не доделывают, на даче долгострой. В семье постоянные распри, как лебедь рак и щука они топчутся на месте. А взять моих родителей – гораздо меньше уровень, но смогли скопить приличный капитал, чего Разгонам никогда не видать. Их состояние неуклонно растет. Потому что разумные целеустремлённые люди. Не распыляются и берутся только за то, что им под силу.
Так говорил Ренат (умолчав, что его родители всем, что имеют, обязаны Разгонам – квартира, работа, образование детей и прочее), а Таня кротко внимала ему, грызя солёную рыбку и запивая безалкогольным пивом. По Ренату пока ещё не было заметно, что в его жизни зацветает алая заря, надо было его как-то взбодрить. Быстро управившись с лакомством, Таня предложила прогуляться. Сделать, что называется, завершающий бросок в эмоциональную преисподнюю своего друга.
Выйдя из кафе, они немного прошлись по террасе, нависающей над крутым волжским берегом, потом, не сговариваясь, перешагнув через гранитный бордюр, спустились по тропинке, и, оказавшись среди зарослей, остановились. Яркое летнее солнце озаряло и берег, и реку, и плавно плывущие, пышно округлые облака, похожие на воздушные шары, поднимающиеся к небу.
Спокойный, решительный, упрямый Ренат смотрел на Таню. Она немного качнулась, и он обнял её.
– Прости, Тань. Мне не нужно было упрекать тебя, я не считался с твоей чуткостью. Из-за этого произошло недоразумение. Я люблю тебя… очень сильно. Я всё продумал: давай уедем туда, где никто нас не знает… и забудем обо всём, что было. Только ты и я. Обещаю никогда ни слова не говорить о том, что было.
Он был так прямодушен и так искренен в своем признании, а его прикосновения так взволновали её, что она, повинуясь безотчетному желанию, прижалась к нему, и, запрокинув голову, закрыла глаза. Он впился губами в её губы, и она медленно, серьезно и страстно вернула ему поцелуй. Голова закружилась, земля ушла из под ног, и Ренат, услышав стон, жадно заработал губами и языком, страсть вспыхнула в нём с особенной яркостью, потому что до этого она сдерживалась мужественными усилиями, но теперь-то настал долгожданный час, когда ничто не помешает ни умалению её мощи, ни свободы проявления… вихрь мыслей пронёсся в его разгоряченном мозгу: пустая родительская квартира, ароматная ванная, презервативы на всякий случай – это будет самый бурный секс в его жизни… но тут он почувствовал, что держит в руках липкое от пота, вот-вот готовое упасть тело. Он сгреб её в охапку, подошёл к дереву, прижался спиной к стволу. Так он стоял, прижав к себе Таню, вдыхая терпкий запах её пота. Что делать: ждать, пока она очнется? Нести на руках вверх по склону – там на набережной есть лавочка?
Очнувшись от обморока, она обрела мышечное чувство и смогла держаться на ногах без посторонней помощи. Ренат ослабил захват, и она, уперевшись ладонями о его грудь, не глядя в глаза, тихо произнесла:
– У меня теперь такое часто.
– Что, на солнышке?
Она подняла взгляд.
– Нет, Ренат, я беременна.
Он непроизвольно вздрогнул. Он провёл много мучительных часов, переживая то, что она сбежала с Андреем, ему с очень большим трудом далось прощение и примирение с изменой. Но к такому известию он был совсем не подготовлен. Чувства Рената, его настроение моментально отразились на его лице. В его воображении вставали ненавистные, и, увы, слишком ясные картины, и будто железные зубы рвали его утробу.
Таня увидела взгляд друга, его жестокий и скорбный взгляд. Страдальческая складка обозначилась в уголке его губ. Таня вздрогнула и невольным движением, с такой непосредственностью выказала и удивление, и печаль, что он, собиравшийся сказать что-то индиффирентное, прежде чем озвучить какое-то решение, плотно сомкнул губы. Она увидела, как заиграли желваки.
Ей уже было известно, что, несмотря на внешнюю суровость, как легко он поддается отчаянию, как быстро утрачивает волю к желаниям. Она должна была что-то сделать, сказать, не дать ему уйти в безмолвие и горе.
Но она была слишком ошеломлена и удручена. И сама нуждалась в поддержке. Нет, сейчас она не сможет быть локомотивом отношений. Ещё месяц назад могла, а сейчас нет.
– Отведи меня домой, – вот и всё, что она смогла сказать.
Он помог ей взобраться на холм и перелезть через бордюр – так, как помог бы посторонней женщине, прикасаясь к ней ровно столько, сколько того требовалось для поддержки на крутом склоне. Когда оказались на террасе, он отпустил её руку. До дома – а это два квартала, пять минут ходьбы – дошли молча.
Напротив арки, ведущей во двор, остановились. Всё время, пока шли, Ренат лихорадочно думал, что сказать. Предложить руку и сердце… но для этого надо как следует подумать, взвесить все «за» и «против». Выяснить, наконец, про её отношения с Андреем… а вдруг она забеременела не от Андрея?! От неё всё что угодно можно ожидать.
Уже пришли, finita la comedia, и Ренат беспомощно выдавил:
– Прости… мне нужно свыкнуться с этой мыслью… – тут он непроизвольно посмотрел на её живот. – Давай поговорим… созвонимся… ещё раз…
Перед растерянной девушкой мрачно высился её друг – олицетворение беспредельной скорби, в этой скорби было много величия и начисто отсутствовал оптимизм. Таня молча покачала головой, повернулась и пошла домой.
Дома, на кухне, за обедом, состоявшим из щавелевого супа и паровых котлет, она рассказала матери, как прошло свидание с Ренатом. Мать и дочь сошлись во мнении, что его гримаса в момент, когда он узнал о беременности, явно указывала на то, что чужой ребёнок ему не нужен. Даже если бы недоразумение сгладилось и встречи бы продолжились, даже если бы Ренат соизволил жениться, то, рано или поздно стал бы припоминать и вымещать обиды. Пускай он хороший, это происходило бы на подсознательном уровне. Да и, в конце концов, нет таких мужчин, которые бы простили подобное. Те, кто прощают – не мужчины.
Ну и в плане карьеры. Ренат хороший исполнитель, но звезды с неба не хватает, он может работать на дядю, а надежды на то, что он сумеет сказать и собственное слово, окончательно рассеялись. Таня надеялась, что кандидатура Рената – это выход из сложившегося по сути дела тупика, но оказалось, что Ренат со своим гамлетизмом сам по себе – это символ перманентного экзистенциального тупика.
Приготовив дочери морковный сок, Арина велела отдохнуть, набраться сил, чтобы, мобилизовав актерское мастерство, провести на уровне следующее свидание – с Иосифом Григорьевичем Давиденко.
«Идеальный рогоносец и осёл, поделом тебе», – внезапно подумала она не без злорадства о своём бывшем любовнике, на которого когда-то возлагала надежды, и который с невероятной элегантностью, сумев сохранить дружеские отношения, эти надежды разрушил, погнавшись за малолетками. Чтож, сбылась мечта педофила – он женится на максимально молодой девочке, какую способен ещё закадрить… а заодно на всех её проблемах.
Развеселившись от этих мыслей, Арина решила повеселить и дочь, которой положительные эмоции были ой как нужны:
– Настоящей женщине нужны четыре зверя: соболь на воротнике, тигр в постели, ягуар в гараже, и осёл, который за всех платит.
