Зная неукротимый характер Виолетты Бастиан, Фаррук ожидал, что девушка тут же взорвется и наговорит резкостей этому самоуверенному нахалу. Однако, вопреки ожиданиям, чародейка скромно потупила глазки и негромким виноватым (!) голосочком выдала:
— Да, Глан, ты прав, не следовало мне тогда обманывать мою доверчивую тетушку Элефантину и убегать из дома.
При этих её словах на сердце Фаррука кошки заскребли. Его женщина вместо того, чтобы отшить нахала, мол, не твоего ума дело, что хочу, то и ворочу, готова внимать его нравоучениям и едва ли не стелется перед каким-то неотесанным Охотником. Ладно бы статью удался или лицом, да и манерами не блещет — эвон как с дамой невежливо обращается. По всем означенным позициям он — Фаррук сто очков форы этому увальню даст: и высок, и статен, и на лицо пригож, и светскую беседу поддержать умеет. А этот же, кроме наглючей рожи и непомерной самоуверенности более ничем не примечателен. Ну вступил в сговор с демоном, ну способен на кое-какие фокусы. И что теперь? Ради всего этого нужно бросать старого проверенного друга и буквально вешаться ему на шею. Нет, далее общество этого шута он терпеть не намерен. Выручил из беды, за это ему и его рогато-крылатому другу преогромная благодарность и нижайший поклон. Теперь их пути-дорожки расходятся. Эти двое пусть топают, куда хотят, а ему и Виоле по любому в противоположную сторону.
— Еще вина, Фаррук? — не подозревая об эмоциональной буре бушевавшей в душе нового знакомого, предложил Глан.
— Спасибо, не откажусь, — маг протянул свою кружку Охотнику и, стараясь отвлечься от неадекватного, на его взгляд, поведения подруги, спросил: — А у тебя какие претензии к мэтру Захри?
— Видишь ли, Фаррук, благодаря козням этой мерзкой твари, Охотник Глан эр-Энкин стал бесправным изгоем. Более того, я лишился двух самых дорогих для меня существ… — Перед его внутренним взором возникли образы Марры, Шуршака, и к горлу ком подкатил, мешая не только говорить, но дышать. Он прильнул к кружке и сделал пару судорожных глотков. — Если есть желание выслушать историю моих мытарств, я её вам поведаю. Откровенность, так сказать, за откровенность.
Не успел Фаррук рта раскрыть, мол, нам некогда, спешим, как подсуетилась Виола:
— Конечно, Глан, мы с удовольствием выслушаем твою историю.
При этом она смотрела на Охотника такими глазами, что маг был готов с кулаками наброситься на неожиданно нарисовавшегося соперника. Однако он тут же устыдился своей ничем не мотивированной неприязни. Сам Глан и пальцем не пошевелил, чтобы понравиться Виоле. Более того, наговорил ей такого, за что та должна была очень сильно на него обидеться. Но почему-то не обиделась, наоборот, не сводит с него преданного взгляда. А может быть, он заблуждается и девушка вовсе не оказывает Глану повышенные знаки внимания, а всего лишь демонстрирует ему свою признательность за спасение от неминуемой гибели. И все-таки уж слишком откровенно она это делает. Воспитанной девице не престало так вести себя с посторонним мужчиной.
— Ваш Магистр, — начал тем временем свой рассказ Охотник, — самая настоящая сволочь. Вообще-то, эта тварь достойна иных эпитетов, но, к сожалению, присутствие Виолы лишает меня возможности охарактеризовать этого подонка так, как он того заслуживает. — После столь многообещающего вступления юноша изложил свою трагическую одиссею сжато, но емко. И, подводя черту, неожиданно для слушателей заявил: — Отныне мой долг отомстить Магистру за гибель Шуршака, Марры и всех прочих жителей Кайхат-Кахр.
Столь амбициозное заявление заставило обоих магов выпучить глаза от удивления.
Первым пришел в себя Фаррук.
— Глан, я не ослышался? Ты собираешься мстить мэтру Захри?
— Совершенно верно, Фаррук, именно это я и намереваюсь сделать в самый кратчайший срок. К тому же… — Охотник немного поколебался, стоит или не стоит сообщать новым знакомым столь интимную деталь, но все-таки промямлил: — Я недавно узнал, что… в общем… я — вроде как законный наследник императорского престола империи Дарклан. Да, да, один эльф, коему врать нет никакого резона, рассказал о том, как я появился в его доме…
— Ой, как интересно! — всплеснула ручками Виола и с женской непосредственностью потребовала: — Гланчик, а можно об этом поподробнее?
"Гланчик" хоть и царапнуло ухо ревнивого Фаррука, новость, что легитимный правитель империи выжил и в данный момент угощает его вином буквально его ошарашила. И он поддержал подругу:
— Да, да, Глан, сделай милость, расскажи.
— Вообще-то тут особенно и рассказывать нечего, — засмущался Охотник, аж уши покраснели. — Сегодня утром подслушал… — и, переведя взгляд на стоящего молча в сторонке демона, заметил: — Между прочим, совершенно случайно, Азур. Сами виноваты. — И обратившись вновь к навострившим ушки чародеям, продолжил: — Короче, я стал свидетелем задушевной беседы двух своих Учителей: светлого эльфа и высшего демона. Так вот… двадцать два года назад во время кровавого путча чашечников в Бааль-Дааре меня — новорожденного наследника престола спас один из демонов крыланов и притащил на воспитание к лайру эр-Энкину. Конечно, у меня на лбу не написано, что именно я Ламбар Тринадцатый, но помимо голословных утверждений Учитель предъявил в качестве доказательства распашонку и еще кое-какие вещички с вензелями императорской фамилии, что были тогда при мне. Признаться, новость меня здорово ошарашила и совсем не обрадовала. Но уж коль на мою долю выпало быть императором, положение обязывает предпринять все возможные усилия для восстановления законной власти.
— Ой, как здорово! — захлопала в ладошки Виола. — Мой папенька всегда был монархистом, но скрывал это даже от тетушки Элефантины, к тому же, он не особенно жаловал Магистра… Значит, ты… то есть вы, Глан, вовсе не Глан, а ваше императорское величество Ламбар Тринадцатый. Поразительно, никогда не думала встретить в какой-то глухомани законного властителя Дарклана! Это чудо, что вам удалось спастись.
— Оно еще нужно проверить, на самом ли деле Глан такой уж настоящий император, — в пику восторженным реляциям чародейки, проворчал совсем уж расстроенный Фаррук. Ему все больше и больше не нравилось, какими глазами смотрела девушка на этого выскочку. В душе он прекрасно понимал, что зря сердится на своего спасителя, но ничего не мог поделать с обуревавшей его душу ревностью. Нет, от этого парня нужно бежать как можно быстрее и уводить с собой Виолу, несмотря на то, что руки так и чесались поквитаться с тем, кого он почитал вместо отца родного и благодаря кому был обречен влачить позорную участь раба-гладиатора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
