Итак, она сидела в ожидании весь день, усталая и заброшенная. В большом внутреннем кармане ее кофты не было тех монеток, которыми она мечтала его заполнить. Она находилась в том возрасте, когда глаза всегда на мокром месте, и часто плакала, что сладости и мелкое печенье становились мягкими и липкими и никто не хотел их покупать. Она воткнула в жестянку курительную палочку подлиннее, ее губы горестно зашевелились в молитве, умоляя великую богиню Куан Юн пожалеть старую, одинокую в этом мире шестидесятилетнюю женщину. Она никогда не была замужем, у нее не было детей, которые заботились бы о ней в старости, а после ее смерти за нее некому будет помолиться.
Смерть казалась ей самым желанным выходом из нищеты и горечи. «О милосерднейшая богиня Куан Юн, приди и возьми меня с собой на небеса».
Ее молитва была услышана. На следующую ночь она увидела во сне, как богиня Куан Юн — до чего же она прекрасна! — медленно спустилась к ней с небес. Куан Юн сказала: «Дочь моя, твоя молитва услышана. Ты чистая душа. Готовься! На седьмой день я за тобой приду. На небесах ты станешь одной из четырнадцати моих служанок».
Когда старуха проснулась, на глазах у нее еще блестели слезы радости. Живо вспомнив свой сон во всех подробностях, она снова заплакала. И принялась готовиться к встрече с богиней, которая обещала через семь дней прийти. Прежде всего она отправилась в храм, чтобы очиститься, и возложила на алтарь фрукты и цветы. Затем она заглянула в жестяную банку из-под печенья, которую всегда держала при себе, подсчитала бумажки и монеты и поняла, что на покупку гроба ей хватит. Гроб поставили вертикально, прислонив к стене дома, в котором она делила комнату с другими старухами. Это сделали для того, чтобы ее тело в гробу устремлялось к небесам.
Слух о событии распространился очень быстро — сначала в доме, затем по соседству и, наконец, с помощью жадной до новостей прессы, по всей стране. Писали: у женщины шестидесяти лет по имени Чоу А Сам было видение всемилостивейшей богини Куан Юн, богиня обещала женщине в определенный день прийти и взять ее на небеса. Гроб готов, женщина сидит около него день и ночь, готовая ко встрече со смертью.
Приходили толпы людей, молодые — из циничного любопытства, старые — из желания увидеть трогательное примирение со смертью. Но непоколебимая вера женщины в подлинность ее сновидения заставила толпу благоговейно смолкнуть: даже молодые сорванцы в модной одежде, с татуированными руками, глазели молча. На месте постоянно дежурили два репортера, очень довольные необычностью случая. Они делали заметки и фотографии. Но старая женщина сидела молча, бесстрастно, как будто вокруг никого не было, — она просто ждала, ждала первых знаков прихода богини Куан Юн.
Остался всего один день, и она наконец будет свободна и счастлива. Напряжение росло — люди с богатым воображением спрашивали, будет ли тело Чоу А Сам поднято богиней на небеса у всех на глазах. В долгожданный день телефоны в редакциях не умолкали: публика с нетерпением спрашивала, скончалась ли старуха.
Она не умерла: и вечером этого дня она заплакала от разочарования, горько жалуясь, что богиня Куан Юн не смогла сдержать своего обещания из-за грязных людей, осквернивших место, где стоял гроб и сидела старуха. Чоу А Сам умоляла оставить ее одну, дать ей возможность спокойно умереть.
Затем возникла новая сенсация. Нечто необычное произошло в тот самый день, когда должна была явиться богиня Куан Юн. На маленьком пустыре за домом неожиданно расцвело какое-то причудливое растение. Одни утверждали, будто цветок величиной с человеческую голову, другие — что он распространял чудесное благоухание. Конечно, никто не проявил интереса ни к ботаническому названию цветка, которое было помещено в газетах (молодой энергичный репортер быстро провел это исследование), ни к сообщению, что это редкий тропический цветок из Южной Америки, что он редко цветет, и когда это случается, лепестки цветка становятся светло-багряными, а сам цветок принимает форму луковицы и т. д. Всех гораздо больше интересовало другое — старая женщина утверждала, будто цветок послан ей с небес в знак того, что богиня Куан Юн приказала ей остаться на земле и вершить добро. Добрые дела старухи были немедленно замечены, описаны, новость о них разошлась и вызвала лихорадочное возбуждение и удивление. Силой богини Куан Юн чудеса творила Чоу А Сам! Она врачевала больных — одна женщина заявила, что почувствовала себя гораздо лучше после того, как выпила воды, в которую Чоу А Сам всыпала пепел от сожженного листка бумаги с написанной на нем молитвой. Над другой женщиной Чоу А Сам прочитала молитву, и та заявила, что совершенно излечилась.
Люди валили толпами. Чоу А Сам сидела, скрестив ноги, перед алтарем богини Куан Юн в окружении многочисленных курительных палочек. Перед ней стояла ржавая жестянка из-под печенья, в которой благодарные верующие могли оставить знаки своего уважения. Жестянка наполнялась довольно быстро. Чоу А Сам сидела с закрытыми глазами, ее губы двигались в молитвенном экстазе. Впервые в жизни она чувствовала себя счастливой.
Перевод с английского В. Нестерова
ТАИЛАНД
Лао Кхамхом
Известный своими передовыми взглядами писатель Кхам Синг, выступающий под псевдонимом Лао Кхамхом, постоянно проживает на своей родине — в провинции Накхонрачасима, что на северо-востоке Таиланда. «Прежде чем стать литератором, я хорошо поработал в поле», — сказал однажды Кхам Синг.
Эти слова раскрывают истоки творчества писателя. Действие в его произведениях, как правило, развертывается на бескрайних рисовых полях (рис — главная сельскохозяйственная культура страны), на плантациях каучука, сахарного тростника. В его рассказах представлены все без исключения ступеньки классовой, имущественной лестницы в современной таиландской провинции — от крупного латифундиста до несчастного издольщика. Он знакомит читателя с деревенскими бедняками, с их беспросветным трудом, который оплачивается пригоршней риса, заставляет глубоко сочувствовать их нелегкой доле. Сквозь канву повествования то и дело пробивается закономерный вопрос: почему же эти вечные и старательные труженики так обездолены?
Ответ на такой вопрос дает сама действительность Таиланда: конституционно-монархический строй и засилье в экономике иностранного капитала. Буржуазное общество — общество чистогана, где на деньги все можно купить, включая и депутатский мандат в Ассамблее народных представителей.
Стоящий несколько особняком в творчестве Кхам Синга рассказ «Политик» раскрывает перед нами новую грань дарования писателя — обличительную. Он выходит на передний край борьбы с жалким и продажным политиканством, с коррупцией и подкупом во всех его видах, с непотизмом в его азиатских вариантах. Пером смелого публициста Кхам Синг (Синг в переводе — Лев!) срывает убогий покров «народного представительства» и обнажает перед читательским взором реальную политическую жизнь Таиланда — страны, пережившей множество государственных переворотов, которую в настоящее время усиленно «обхаживает» Китай, пытаясь еще активнее втянуть ее в пресловутый «треугольник» Вашингтон — Пекин — Токио. Антинародный, антинациональный курс «конституционных монархистов» Таиланда, правящих в Бангкоке, с особой силой проявляется в отношении Социалистической Республики Вьетнам, Лаоса и Кампучии. Подыгрывая Пекину, таиландские правители предоставили территорию своей страны для создания специальных лагерей, в которых нашли пристанище полпотовцы.
Кхам Синг оружием слова прогрессивного литератора наносит удар в цель, и огромная общественная значимость его выступлений бесспорна.
Я. Хохлов
Политик
Тени от высоких сосен, мирно дремавшие на проезжей дороге, начинают уползать прочь, а затем съеживаются. Наступает день. Городок, как обычно, являет собой полное запустение. Везде царствует ленивая тишина, редко-редко проедет по дороге какой-нибудь велосипедист. Под навесами домов, покрытых толстым слоем пыли, копошатся их обитатели.
По временам из маленькой харчевни за углом доносятся шум и крики. Однако люди на улице по-прежнему равнодушны и не обращают на это никакого внимания. Всем хорошо известно, что происходит в харчевне. Знают и тех, кто пьянствует там изо дня в день, не дожидаясь праздников. Это известный всему городу лентяй и пропойца Кхэнг, по прозвищу «учитель», и его «ученики». Кроме них, больше некому. Сколько хлопот и беспокойства причиняют эти бездельники жителям городка! Что ни день, они напиваются, а потом горланят песни, дерутся.
Их предводитель — господин Кхэнг — не всегда водился с такой компанией. В прошлом он даже был монахом в большом монастыре.
