В последние годы была высказана своеобразная «разновидность» диверсионной версии. Суть ее заключается в том, что «Новороссийск» якобы был подорван с помощью двух зарядов, один из которых корабль долгое время носил в глубине своего корпуса, в труднодоступном для обследования месте — нижней части носового трюма, там, где заканчивался его «старый» нос, удлиненный во время предвоенной модернизации. Сюда его тайно заложили итальянцы еще в 1949 году, перед передачей линкора СССР с тем, чтобы подорвать его на переходе из Средиземного моря в Черное. Тогда им по ряду причин сделать это не удалось, и лишь в 1955 году итальянцы-таки осуществили свое давнее намерение. С помощью скрытно доставленного в Севастопольскую бухту и подложенного под днище линкора специального зарядного устройства они подорвали и «старый» заряд, находившийся внутри корпуса линкора. Отсюда — и сдвоенный звук, и странный характер взрыва, и большие разрушения, повлекшие за собой гибель корабля…
Все это выглядит вполне правдоподобно… Кроме одного — место взрыва (а оно после подъема корабля установлено с абсолютной точностью — между 31 и 50 шпангоутами) никак не совпадает с местом установки пресловутого «старого» заряда корпуса корабля! Истинные же обстоятельства того, от чего подорвался и затонул в ночь на 29 октября 1955 года линейный корабль «Новороссийск», а вместе с ним и сотни моряков, еще ждут своего раскрытия.
ЗАГАДОЧНАЯ ТРАГЕДИЯ У БЕРЕГОВ ГРЕНЛАНДИИ
(Материал Ю. Дудникова и В. Тюрина)
В 1721 году датский пастор Ханс Эгеде ступил на берег Гренландии. Место своей высадки на западном берегу острова он назвал Готхоб — «Порт Доброй надежды». Не силой оружия и не с помощью «огненной воды», а словом Господним и добрым отношением своих детей к язычникам-эскимосам пробил он путь к сердцам аборигенов. Вскоре вокруг домика пастора образовалось небольшое поселение, со временем превратившееся в город Готхоб — нынешний административный центр Гренландии.
В течение многих лет Гренландия, самый большой в мире остров, оставалась колонией Дании. В 1953 году датский фолькетинг отменил колониальный статус острова и Гренландия стала одной из провинций Дании с населением в тридцать тысяч человек, но в пятьдесят раз превосходящую по площади метрополию.
Одной из острейших проблем острова было отсутствие круглогодичной связи с Данией и со столицей Копенгагеном. Вот почему в конце 1956 года пристальное внимание общественности было привлечено к обсуждению в фолькетинге проекта постройки грузопассажирского судна ледокольного типа, которое смогло бы обеспечить круглогодичную связь острова с Датским королевством. Подавляющее большинство парламентариев безоговорочно поддержало этот проект, кто-то из них воздержался, но один из парламентариев — как ни странно, коренной житель острова Ауго Линг — выступил категорически против. Эскимосам не так уж часто приходится бывать в Европе, говорил он, и пользоваться морским транспортом они не будут. Если так, то для кого судно будет строиться? Линг предупреждал и о том, что судно во время рейсов будет находиться намного севернее зон, контролируемых службой ледового патруля, и что плавание в ледовых условиях, особенно в период полярной ночи, несмотря на самое современное оборудование, будет сопряжено с огромным риском. Известно, что с отвесных берегов Гренландии сползают в воды Атлантического океана ледники, огромные осколки которых, называемые айсбергами, уносятся течениями и ветрами на юг. Они скитаются по океану по воле волн и представляют грозную опасность для судоводителей. Столкнувшимся с ними судам они несут почти всегда быструю и верную гибель. Недаром моряки называют их «молчаливой смертью», «дрейфующей гибелью», «белыми призраками» и другими не менее мрачными именами.
Все же большинством голосов фолькетинг принял решение о строительстве судна для плавания в Гренландию. В середине 1957 года заказ на постройку теплохода был выдан известной судо- и машиностроительной фирме «Бурмейстер ог Вайн». Работы по строительству судна велись быстро, и примерно через год в торжественной обстановке оно было спущено на воду. Разбив о его форштевень традиционную бутылку шампанского, «крестная мать» нарекла его «Ханс Хедтофт» — по имени датского национального героя.
Теплоход еще стоял у достроечной стенки, а столичные газеты «Экстрабладет», «Берлинске тиденде», «Политикен» и другие уже писали о том, что «Ханс Хедтофт» лучшее из судов, когда-либо созданных для плавания в тяжелых ледовых условиях, что Гренландия, благодаря открытию постоянной трансарктической линии, станет близкой к Дании и что теперь будет переброшен надежный мост между столицей и самой отдаленной провинцией королевства.
В конце 1958 года «Ханс Хедтофт» официально вступил в состав датского торгового флота. Теплоход имел водоизмещение три тысячи тонн и был рассчитан для плавания в условиях зимней навигации в Северной Атлантике. Его снабдили двойным днищем, семью прочными водонепроницаемыми переборками, усиленным набором корпуса и дополнительным ледовым поясом из специальной стали. Теплоход имел новейшее навигационное оборудование и радиолокационную аппаратуру. Для спасения пассажиров и экипажа на судне имелись спасательные шлюпки, автоматические надувные плоты с аварийным снаряжением и герметично закрывающийся моторный бот. Теплоход отвечал самым высоким требованиям как датских страховых компаний, так и регистра Ллойда.
Своими обводами «Ханс Хедтофт» не походил ни на одно грузопассажирское судно: его отличали острый форштевень и крейсерская корма. Длинная двухэтажная надстройка тянулась от носового грузового трюма до самой кормы. Проектировщики и строители фирмы «Бурмейстер ог Вайн» считали теплоход «практически непотопляемым». Утверждавшие это словно забыли, что сорок шесть лет тому назад такие же слова говорились и о «Титанике». История, к сожалению, повторяется.
Капитаном «Ханса Хедтофта» был назначен 59-летний Раусе Рамуссен, опытнейший датский судоводитель. Тридцать два года плавал он в полярных морях и как никто другой знал все их коварство. За свою долгую службу на море он не раз попадал в опасные ситуации, но всегда благополучно выходил из них. Недаром он носил прозвище «морской волк». По иронии судьбы и капитану «Титаника» к моменту гибели было тоже пятьдесят девять, и проплавал он по морям-океанам тоже тридцать с небольшим лет…
Принятие «Ханса Хедтофта» в строй было обставлено весьма торжественно. На грандиозном приеме по этому случаю произносились громкие речи и пышные тосты, много было высказано похвал и в адрес судна, и в адрес строителей, и в адрес капитана. В ответном слове капитан Рамуссен поблагодарил за оказанное ему доверие, заверил, что оправдает его. Он заявил, что вступление в строй нового теплохода «произведет революцию в истории плавания в Арктике», что теплоход является абсолютно надежным и совершенным судном и что он на сто процентов уверен в полнейшей безопасности предстоящих рейсов в Гренландию и гарантирует безопасность всем, кто будет находиться на борту его теплохода.
8 января 1959 года в торжественной обстановке, провожаемый добрыми напутствиями и гудками судов, «Ханс Хедтофт» снялся со швартовых и взял курс на Готхоб…
Приход «Ханса Хедтофта» в Гренландию вызвал там непередаваемый восторг. Теплоходу была устроена торжественная встреча, снова произносились речи, на его борту толпились возбужденные европейцы и эскимосы. Еще бы им не быть возбужденными: ведь далекая провинция получила первую постоянную судоходную линию!
«Ханс Хедтофт» доставил в Готхоб много разных грузов и три десятка пассажиров. На приеме, устроенном в честь благополучного завершения первого рейса, капитан Раусе Рамуссен вновь восторженно отозвался об отличных мореходных качествах своего судна и заверил всех, что круглогодичная навигация отныне — дело решенное. Он не стал говорить о трудностях ледового плавания, об огромном количестве ледяных полей и айсбергов, встреченных ими у мыса Фарвель, где Восточно-Гренландское течение описывает гигантскую дугу, о сложности судовождения в условиях полярной ночи. Зачел пугать потенциальных пассажиров?
Пока теплоход стоял у причала Юлиансхоб, он сделался местом паломничества: на нем перебывали почти все жители столицы Гренландии, официальные лица, представители прессы и радио. Команда теплохода, между тем, готовилась в обратный рейс. Судно должно было забрать из Готхоба грузы и пассажиров. Плавание на линии Копенгаген—Готхоб—Копенгаген должно было завершиться точно в назначенный час — не раньше, но и не позже. От этого зависел престиж и судоходной компании, и самого капитана.
Когда наступил день отхода судна, погода резко ухудшилась: стрелки барометра начали стремительно падать. Между тем теплоход уже принял груз, в его каютах разместились пятьдесят пять пассажиров — в основном местные жители. Среди них было девятнадцать женщин и шесть детей. Был в числе пассажиров и Ауго Линг — тот самый, который три с небольшим года назад выступал в фолькетинге против постройки судна. Он сопровождал важный груз: тринадцать металлических ящиков, в которых находились уникальные архивные материалы по истории Гренландии, относящиеся к 1720–1730 годам, в том числе рукопись пастора Ханса Эгеде. Эти материалы Линг должен был передать на хранение в королевскую сокровищницу в Копенгагене.
