Большой, подумала Барбаросса, ощущая, как от дурманящего запаха сирени у нее подламываются ноги, а глаза наливаются свинцовой тяжестью, превращаясь в две болтающиеся в глазницах мушкетные пули. Он большой, он похож на двухмачтовую шхуну, сложенную из разлагающихся конских туш, паруса его из тончайшей рисовой бумаги, а по вантам снуют стеклянные пауки или…
От оглушительного гусиного гогота, льющегося с небес вперемешку со скрежетом и детским плачем, темнело в глазах, от вкуса хлебной плесени распухал язык, от непрекращающегося ломбардского ритма все кости в теле разом трещали. Она слышала и прочие звуки — скрежет флюгеров, с умопомрачительной скоростью принявшихся вращаться на крышах, испуганные крики бюргеров, спешащих найти укрытие, торопливые хлопки закрывающихся ставен…
Паутина из проводов над головой задрожала — населявшие ее мелкие твари опрометью бросились вон, точно лесное зверье, спасающееся от пожара. Не наделенные разумом, они в большинстве своем были наделены зачаточными инстинктами самосохранения — и эти инстинкты звали их забиться в самую глухую нору, пока над Броккенбургом пролетает адский владыка. Некоторые не успели — на глазах у Барбароссы крохотные тела лопались, окропляя стены ихором, или мгновенно ссыхались, превращаясь в прилипшие к проводам комья.
Это существо явилось в Броккенбург не охотится. Оно не снижалось над городом, не выискивало жертву, не делало резких движений. Оно просто неспешно двигалось выбранным курсом, нимало не обращая внимания на поднявшуюся внизу суматоху. Возможно, подумала Барбаросса, вжимаясь в стену, с его точки зрения эта суматоха мало отличалась от того переполоха, что устраивают в заболоченном прудке жабы…
Это не был ни один из известных ей адских владык, обитающих в пределах Броккенбурга. По крайней мере, эта форма не казалась ей знакомой. Точно не виконт Нодар, навещающий Броккенбург каждую осень, тот обычно принимает вид пожирающей самой себя гигантской рыбины с перламутровой чешуей. И не барон Буфар — тот приходит на рассвете, в виде огромного рыцаря в алой броне, из щелей которой сочится гной.
Спокойно, Барби, приказала она себе. Эта тварь явилась не по твою душу. Просто случайный путник, которому нет до тебя дела.
Возможно, это какой-то вольный путешествующий дух, покинувший Геенну Огненную, чтобы совершить небольшое необременительное путешествие по старой доброй Саксонии, любуясь видами или подыскивая компанию, чтоб раздавить бутылочку. Не отлипая от стены, Барбаросса злорадно подумала о том, что магистратские демонологи наверняка нынче же вечером получат от господина бургомистра Тоттерфиша вместо причитающейся им щедрой платы пару хороших звонких оплеух — не предупредили о визите незваного гостя…
Этот демон наверняка имел малый титул в чьей-нибудь свите и явился в Броккенбург без всякого умысла, но даже в такой роли он представлял собой огромную опасность для города, быть может, даже не подозревая об этом. Клокочущие энергии Ада, заключенные в оболочку из меоноплазмы, губительно действуют на примитивную материю, из которой скроен мир смертных, подчас видоизменяя ее самым непредсказуемым образом.
Полгода назад барон Баабал, явившийся без приглашения в Гройч, похитил у его горожан носы — те в один миг попросту пропали, точно отхваченные невидимыми клинками, а кроме того, наполнил все колодцы в городе чернилами вместо воды. Никто не мог ему помешать, никто даже не понял, что это было — местью за какие-то прошлые прегрешения, экспериментом или шуткой. Когда имеешь дело с адскими владыками, даже схоластика высочайшего уровня оказывается бессильна, увечна и просто бессмысленна.
Риттер Ассаба, странствующий рыцарь из Ада, не лучше обошелся с Криницбергом, где в одну прекрасную ночь все мужчины сошли с ума, а куры стали нестись не яйцами, как прежде, а еловыми шишками. А вот жители Вурцена от подобного визита только выиграли — какой-то адский владыка, невидимым прошедший через город, обратил всю черепицу на крышах в золотые слитки, в одночасье сделав всех вурценцев богачами. Впрочем, через полгода они зазнавались и хвастали уже куда меньше — все дети, рожденные в этом городе, оказались слепы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Демон, летящий над крышами Броккенбурга, несколько раз резко изменил курс, испустил еще одну волну обжигающего воздуха, потом его паруса поблекли, лошадиные туши, из которых он состоял, принялись стремительно разлагаться, обнажая кости, запах сирени сделался нестерпимым, выжимающим дыхание из груди и…
Не было даже хлопка. Адский владыка то ли исчез, то ли переместился за те пределы, где его не смогла бы разглядеть даже зачарованная подзорная труба с зорким духом внутри, то ли перешел в иное состояние бытия.
Дьявол… Отряхивая дублет от грязи и каменой крошки, Барбаросса ощутила предательское дрожание рук — сколь ни тверди себе, что демон явился не по твою душу, сердце этим не успокоишь. Говорят, каждый, кто увидел демона, отнял у своей жизни три года. Барбаросса усмехнулась. Если так, каждый из жителей Броккенбурга давно уже должен жить взаймы…
К черту демонов, решила она секундой позже, небрежно встряхнув мешок. Сегодня сестрица Барби решает другие проблемы и, черт возьми, уже почти решила одну из них.
Барбаросса метнула взгляд в сторону ближайшего уличного указателя. Круммунгштрассе. До Малого Замка каких-нибудь десять кварталов — ерундовая прогулка для прошмандовки, за которой еще недавно по пятам несся чертов голем. Ноги, безотчетно приняв мысленную команду, мгновенно развернули ее в нужном направлении. И споткнулись, прежде ее никчемной головы сообразив одну важную вещь.
Котейшество наверняка уже в Малом Замке, дожидается ее, бросив свои бесполезные поиски. Вот только на дворе давно уже не полдень, на дворе стоят густые сумерки, занятия в университете давно окончены, а значит, все чертовы суки из «Сучьей Баталии», не сумевшие придумать себе развлечений на вечер, наверняка толкутся там, под одной крышей. Ламия, Гаррота, Холера, Саркома, Гаргулья… Если она заявится домой позже обычного, да еще и благоухающая потом, с таинственным мешком за спиной, слухи по замку побегут обгоняя тамошних исконных жильцов, тараканов и крыс. Тем паче, если херов ублюдок вновь попытается вякнуть что-нибудь из своей банки.
В Малом Замке кроме нее обитает двенадцать ведьминских душ и, что бы ни судачили о них в Броккенбурге, все они чутки как кошки. Шепот гомункула из мешка они услышат так отчетливо, как трубу магистратского глашатая в субботний день. Допустим, ни одна из них не осмелится распустить язык — кулаки сестрицы Барби давно отучили эту блядскую свору от вольностей, вот только кроме них в Малом Замке есть и другие обитатели.
Младшие сестры, делающие черную работу — Шустра, Кандида и Острица. Этим запрещено после заката отлучаться из замка, они всегда за работой, но, как водится у прислуги, их глаза и уши жадно ловят все, что происходит в его стенах. Кандида слишком забита и запугана, чтобы доносить, Острица озлоблена на всех своих сестер и скорее откусит себе язык, чем станет шпионить, а вот Шустра…
Барбароссе показалось, что она ощутила тяжесть «Кокетки» на своих обожженных пальцах. Хитрая чертовка Шустра, которая наверняка шпионит на Гасту, не замедлит донести сестре-кастелянке о происходящем. А рыжая карга не замедлит явиться, чтобы сунуть в мешок свой длинный покрытый бородавками нос и разобраться, что творится под крышей вверенного ей Верой Вариолой замка. Гаста, может, и выглядит как вестфальдская крестьянская девка, но она хитра как сто тысяч чертей, кроме того, она на ножах с Каррион, сестрой-батальеркой, и будет безмерно счастлива сцапать любую суку из ее партии на горячем. Расследование, которое она обязательно учинит, не принесет добрых плодов. Ох, черт. После этого на голову Барбароссе прольется столько дерьма и огня из Преисподней, что она сочтет за лучшее разыскать Ржавого Хера и предложить ему второй шанс…
Барбаросса зло ударила каблуком по мостовой, не в силах выбрать направление движения. Ее тянуло в Малый Замок, но вместе с тем она прекрасно понимала, что под его сенью обретет не защиту, но явственную угрозу. За один только день она натворила достаточно дел, чтобы заслужить суровое наказание — и рыжая Гаста будет счастлива проявить должную изобретательность, чтобы достойно наградить ее за труды. Нет, в Малый Замок ей сейчас никак нельзя, даже если там ее ждет Котейшество. Вот если бы бросить Котти весточку с почтительного расстояния…
