Подобная постановка вопроса крупным левопатриотическим мыслителем не только охотно принимается, но и щедро поощряется наделенными всеми мыслимыми и немыслимыми порокам мерзавцами, захватившими власть в нашей стране.
Если две звезды Кургиняна — Сванидзе все чаще зажигаются в прайм-тайм на государственных каналах, значит это очень нужно каким-то очень большим людям, которые зовут их спеть свою «Охоту на волков».
Каждый из партнеров в этом страстном танго увлеченно работает со своей целевой аудиторией, на уровне подкорки внушая ей мысль, что существуют вполне реальные альтернативы, более опасные для нее и более разрушительные для страны, чем сегодняшняя наделенная всеми мыслимыми и немыслимыми пороками власть.
Их аудитории должны бояться и ненавидеть друг друга и благословлять презирающую их обеих власть как свою единственную защитницу. Чтобы люди палачами стали друг для друга, позабыв о главных палачах. Вот в чем сверхзадача и замысел упрямый поставившего эту пьесу Станиславского-Дубовицкого.
И неотвратим конец пути. Не понимать смысла высочайше доверенной им в финале русской трагедии роли капо преступного режима, несовместимого с жизнью страны, не могут эти два умных, образованных, талантливых, обожающих сцену, камеры и софиты человека.
Пожизненный президент
25 сентября 2011 года
C 24 сентября мы живем, наконец, в прозрачной и незамутненной фальшивыми иллюзиями политической реальности. Никаких больше докладов Юргенса и призывов Орешкина — Чудаковой. Что же, собственно, произошло? Брутальный альфа-самец в присутствии всей стаи нотаблей демонстративно подтвердил свой иерархический статус. Президент Российской Федерации принял в прямом эфире ритуальную позу покорности, и после завершения торжественного акта ему бросили в качестве поощрения сладкую премьерскую косточку. Русская православная церковь немедленно назвала это жесткое порно в исполнении двух воцерковленных государственных мужей образцом нравственности в политике.
На мой взгляд, это было хуже, чем содомия. Это была политическая ошибка.
Да, правящий класс ожидал неизбежного возвращения пахана. Но почему обязательно с таким садистским унижением несчастного и безобидного Айфончика? Тот так долго поддерживал интригу, важничал, надувал щечки, хмурил бровки, обещал поделиться какими-то судьбоносными планами. Либеральная интеллигенция писала ему верноподданические письма. А он вышел на сцену и нервно пукнул что-то невразумительное о своей капитуляции.
Вообще создавалось впечатление, что он был полубезумен во время своего натужного выступления. Сначала обрушился на соперников «Единой России» на выборах, заклеймив их как разрушителей Отечества. Это гарант Конституции и либеральный модернизатор говорил о лояльнейших, легальнейших кремлевских партиях-клонах. О Зюганове и Жириновском, о Миронове и Богданове. Что же он тогда думает о реальной оппозиции?
А затем, игриво подмигнув аудитории, зачем-то признался, что они с дядей Володей давно уже обо всем договорились, еще в самом начале их творческого союза. В самом начале — это как? Когда они ураганили вместе в лихие 90-е в бандитском Петербурге? Один проворачивал аферы «Цветные металлы — продовольствие», а другой шестерил у авторитетного лесопромышленника?
В публичном унижении венценедоносного было что-то настолько порочное, что покоробило даже черствые сердца нашей циничной «элиты». Если можно так отыметь бездействующего президента и будущего премьер-министра, то что же этот воблоглазый Калигула сделает при случае с любым из них. Немедленная реакция Интернета была неожиданно взрывной. И не только оппозиционных, но и вполне мейнстримных изданий.
Превращение высших государственных постов в ядерной державе в предмет частной обменной сделки осквернило и дезавуировало все институты государства.
И это почувствовали даже самые продажные и самые толстокожие. Например, придворный мордодел Павловский.
Нанокалигула промахнулся. День, когда он решился торжественно объявить о своем пожизненном правлении, стал днем начала его конца.
Он приговорил себя к пожизненному растущему отчуждению и изоляции в среде покорной прежде «элиты».
Ей уже не в силах будет преодолевать характерную для конца авторитарных режимов сартровскую тошноту (la nausee) бытия. Что скажется даже уже в ходе надежно сфальсифицированных «выборов». Публично отпущенный на партийную работу Айфончик не добавит «партии жуликов и воров» никаких дивидендов. Он только привнесет с собой дополнительные краски бесполости и анемии. И, наоборот, у партий-клонов могут прорезаться неожиданно некоторые половые признаки. Как это произошло, например, в Польше и ГДР в период кризиса коммунистических режимов.
Если же «выборы» режим так или иначе переползет, — добро пожаловать в путинскую у-вечность, дамы и господа! Вам предлагается свидригайловская закоптелая банька с ползающими по углам разбухшими пауками — ветеранами дрезденской резидентуры и кооператива «Озеро».
Путин и его жалкая тень своей позорной сделкой лишили себя остатков юридической и психологической легитимности. Их воровской режим, оформленный теперь как пожизненная личная диктатура, обречен рухнуть рано или поздно.
Выбор, остающийся гражданам России, очевиден — срочная спасающая национальный организм от наступающего омертвления всех его социальных тканей амПутинация или гангрена. Родина или её смерть.
Дом скорби
19 октября 2011 года
Недели две назад я с робкой, но с тех пор со все более растущей надеждой заметил, что, возможно, Русский Бог избрал свой глубоко назидательный способ избавления нас от сладкой парочки политических содомитов-карапузиков: наградить их стремительно прогрессирующим безумием.
Их последние перформансы были настолько убедительны, что такой же диагноз поставили и мои гораздо более знаменитые коллеги. Так, восходящий на наших глазах в своем проекте «Гражданин Поэт» от талантливого стеба к гениальной политической лирике Дмитрий Быков увидел в глазах Медведева отблеск явного безумия, заражавшего вместе с «действующим президентом» его «сторонников»: и племенного сталевара, и шутовского ректора, и брутального танкиста, и готовую в кайфе-драйве порвать на себе всё телеведущую.
«Есть у меня, есть еще неистраченный потенциал», — упрямо убеждал себя Опущеный на партийную работу. «Я плоть от дяди Володиной плоти. Плоть или не плоть?! Ну по крайней мере крайняя?! Тварь я дрожащая или право на формирование расширенного правительства имею?! Ну, скажите же Вы им, Тина!»
«Танцуйте, Дмитрий Анатольевич, танцуйте.» — ласково потрепал его по загривку элегантный джентльмен с бородкой, рожками и хвостиком, известный в узких кругах как Федя Лысый.
А в это время «Бонапарт» в соседней палате переходил границу… рассудка в лечебном сеансе общения с тремя знаменитыми телевизионными холуями.
Надо сказать, что Три Холуя так часто мелькают в последнее время на экране вместе, что воспринимаются публикой уже как единое целое — вокальное трио политических кастратов. При этом каждый из них, как и великие Паваротти, Доминго и Каррерас, сохранил свою неповторимую творческую индивидуальность.
Добродеев, например, — холуй восторженно-умиленный. Его фирменная манера — подобострастно вслушиваться в бессвязное блеяние знатного клиента, эротически приоткрыв ротик и чуть запрокинув головку. Обозначая симулякр интеллектуального оргазма, пир духа, блин.
А вот у Куллистикова иное амплуа — холуй развязно-панибратский, любимый шут начальства с эдаким легким вы*бончиком a la Андрей Колесников.
Эта управляемая раскованность и подвела его на этот раз. Не уловил он тревожного отблеска глаз и ляпнул что-то за гранью фола, типа, а не продолжит ли игемон гуманизаторские поползновения, обозначенные г-ном Медведевым в пенитенциарной сфере.
Приподнял негоголевский Хiй свое тяжелое веко, уставил на дерзкого холуя свое холодное рыбье око и молвил грозно: «Вижу, насквозь вижу агента ЦРУ, долгие годы работавшего под прикрытием „Радио Свобода“. В Дрездене, не отрываясь от кружки отличного немецкого пива, пускал я таких фуистиковых в расход из именного маузера Феликса Дзержинского. За что и был награжден боевыми товарищами из Штази медалькой 3-ей степени».
Санитары заботливо вырезали этот чудесный диалог из вечерней телевизионной версии для пипла.
Длящееся преступление
12 ноября 2011 года
«Что мы можем подписать сейчас, чтобы я мог пойти и доложить ВЛАДИМИРУ ВЛАДИМИРОВИЧУ, что сделка закрыта?»
Роман Абрамович.
История «Сибнефти» — это идеальное преступление. Идеальное прежде всего для исследователей генезиса и природы российского бандитского капитализма. Это длящееся более полутора десятилетий безнаказанное преступление символизирует неразрывность и нерасчлененность ельцинско-путинской эпохи.
