— Добрый вечер. Я — леди Калвертон. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Незнакомец изящно поклонился, в улыбке сверкнули белые зубы.
— Нет-нет, мне просто послышалось, что здесь где-то лают собаки, вот я и подумал…
Лондонское произношение, присущее человеку, вообще-то образованному, но…
— У моего мужа большие псарни.
— Я вижу. — Опять сверкнули зубы. — Восхищен вашим приемом, леди Калвертон. Вы меня извините?
И, не дожидаясь ответа, он вернулся на лужайку и затерялся в толпе гостей. Амелия смотрела ему вслед.
— Кто это? Вы не знаете? — спросила Порция. Она покачала головой:
— Он не из наших мест.
И они медленно направились в ту же сторону.
Амелия не помнила, чтобы ее знакомили с этим человеком. Он был так же высок, как Люк, но гораздо массивнее; такую фигуру не скоро забудешь. Насколько ей удалось рассмотреть в сгущающихся сумерках и под густой листвой, он был хорошо одет — уж в этом-то она разбиралась.
Порция пожала плечами:
— Наверное, он приехал с Фаррелами или с Тибертсонами. У них каждое лето живут родственники со всей Англии.
— Наверняка так оно и есть.
Они смешались с толпой, где веселье не утихало. Амелия посмотрела на небо — для фейерверка было еще рано; в это время года ночь наступает поздно.
Они пошли туда, где несколько человек танцевали под звуки трех скрипок и барабана. Все окружили танцующих, хлопали в ладоши, смеялись и шутили. Хотя вечер был задуман ради совсем других целей, он, похоже, имеет большой успех в обществе — все прекрасно проводили время.
Вдруг холодные пальцы обхватили руку Амелии. Подняв глаза, она увидела рядом с собой Люка.
— Пойдем, — произнес он. — Потанцуем вместе с ними.
Она смутилась, но Порция, стоявшая рядом, отпустила ее руку и слегка ее подтолкнула:
— Идите. Вам полагается показывать пример.
Взглянув на нее, Амелия заметила сердитый взгляд, который Порция бросила на Люка. А тот лишь выгнул бровь, подхватил жену и увлек танцевать.
— В чем дело?
— Обычное упрямство Порции. Ты к нему привыкнешь.
Покорность, прозвучавшая в его голосе, ее позабавила.
Он кружил ее и кружил; она и раньше танцевала сельские танцы, но с ним еще ни разу.
Когда скрипачи наконец-то решили дать им передышку, Амелия уже задыхалась. И вызвано это было не только танцем. Люк, поддерживая ее, привлек к себе — пожалуй, слишком близко, но кто же это заметил? — пока она, как предполагалось, восстановит дыхание и голова перестанет кружиться. Истинную причину его жеста она прочла по его лицу, изображавшему высокомерную брюзгливость.
— Не очень-то разумно доводить хозяйку до головокружения, она может выйти из строя.
Он отпустил ее, но с большой неохотой. Затем посмотрел на гостей, потом на небо.
— Теперь уже скоро.
Она помнила об их плане. Как только опустилась ночь, они поднялись на террасу. Люк приказал дворецкому начинать фейерверк, Коттслоу подал сигнал садовникам.
Толпа в приказах не нуждалась; все с нетерпением ждали фейерверков. Амелия переглянулась с мужем, и они разошлись. Она отправилась искать Елену. Через пять минут, когда она подвела тетку к балюстраде, откуда та будет созерцать фейерверк, а толпа сможет ее как следует разглядеть, все уже было готово.
Они с Еленой заняли свои места, Люк подошел к ним с небрежным видом. Он кивнул Елене и мрачно произнес:
— Я буду вам весьма обязан, сударыня, если вы отдадите мне ваше ожерелье в конце вечера. Я смогу спать спокойно, зная, что оно под надежным запором.
Елена высокомерно от него отмахнулась:
— Вам незачем беспокоиться, Калвертон. Эта вещь у меня сто лет, и с ней никогда ничего не случалось.
— И все-таки… — начал Люк. Елена оборвала его, громко заявив:
— Право же, это я буду плохо спать, если мое ожерелье не будет лежать у меня в комнате. — И, снова отмахнувшись от него, повернулась лицом к парку: — Не волнуйтесь.
Люку пришлось согласиться. Но было очевидно, что сделал он это без особой радости. Амелия видела, что все взгляды устремились на Елену, на ее ожерелье. Множество голов сблизились, шепотом излагая свои домыслы. Разлетевшиеся по округе слухи о воровстве гарантировали, что все обратят внимание на попытку Люка сохранить сказочное ожерелье.
Огненная вспышка на нижнем конце лужайки — и все взгляды обратились туда. В воздух взлетела первая ракета. Амелия увидела лицо Елены, на мгновение озаренное светом. Лицо ее не выражало ничего, кроме высокомерного презрения, но тут же Амелия почувствовала, как тетка быстро и торжествующе сжала ее руку.
Улыбнувшись, Амелия слегка расслабилась и залюбовалась фейерверком.
Все находившиеся на террасе смотрели на фейерверк, и никто не заметил, как тот самый джентльмен, с которым столкнулись Амелия и Порция, сжал локоть некоей молодой леди. Никто не заметил, как леди повернулась к нему и на лице ее отразилось потрясение. Мужчина молча кивнул на другую молодую леди, что стояла рядом с первой, очарованная великолепным зрелищем.
Кирби потянул ее за локоть; молодая леди повернулась спиной к своей спутнице, осторожно отпустила ее руку, но подруга, захваченная красотой летящей ракеты, едва заметила это. Леди немного, постояла, потом очень неохотно подчинилась беззвучному приказу мужчины и отошла в сторону. Толпа раздалась не глядя. Мужчина увлек ее туда, где стена дома отбрасывала густую тень.
Молодая леди украдкой посматривала то вправо, то влево.
— Мы не можем разговаривать здесь! — Голос ее дрожал от страха.
Кирби посмотрел на нее. Лицо его было сурово, губы плотно сжаты. Он наклонился к ней, чтобы она услышала его слова:
— Наверное, нет. — В голосе его прозвучала угроза. Он заставил леди немного побарахтаться на крючке страха и прошептал: — Как только фейерверк закончится, мы пойдем, быстро и тихо, в розарий. Чтобы не повредить вашей репутации, я разрешаю вам идти впереди; я пойду следом. Не пытайтесь привлечь чье-либо внимание. Молитесь, что бы никто вас не остановил.
Он замолчал, вгляделся в ее лицо; увиденное его удовлетворило.
— В розарии нас никто не побеспокоит. Там мы сможем поговорить.
Он выпрямился; леди содрогнулась, но осталась стоять рядом с ним, безмолвная и холодная, как могила.
Пока не взорвалась последняя ракета и толпа не испустила восхищенный крик.
Тогда леди выскользнула из толпы, быстро, но незаметно воспользовавшись мгновением, когда все смешалось, когда все решали, что делать дальше, спустилась с террасы, прошла мимо скопившихся внизу гостей, скрылась в тени, окружавшей дорожку, что вела вдоль восточного крыла к обнесенному стеной розарию.
Когда она добралась до арки в каменной стене, она была бледна как мел. Быстрый взгляд подтвердил, что ее мучитель сдержал свое слово — он был совсем рядом. Задыхаясь, она поспешно вошла под арку, чтобы ее не увидели.
