Милан Лайчак
{110}
По кровавому ручью
Перевод Б. Слуцкого
То, что было, — это все станется,Никогда быльем не порастет.Словно шрам,который с нами старится,Рядом с нами прошлое идет.
Ни на час из сердца я не выброшуИ не позабуду никогдаСкалы,рядом с нашим детствомвыросшие,Крутизну и блеск немого льда.
Под ногами гнется слабый лед.Все же —вверх я лезу по оврагу,Чтоб орлиный разглядеть полет,Избавляющийменя от страха.
Словно шрам, который с нами старитсяИ не зарастает никогда, —Прошлое.Оно не возвращаетсяИ не исчезает без следа.
* * *
На ходу по бедрам бьют гранаты.Пистолет свисает на ремне.Ну и что же?Надо — значит, надо!Жизнь становится понятной мне.
К нам пришла до срока седина,Наши лица иссекло морщинами —Вот как нас пометила война:Становились мальчики — мужчинами.
Снег. Могилы братьев в том снегу.Годы черныеи тюрьмы страшные.Никогда я не смогуНежность возвратить мою утраченную.
Не вернет еени врач в халате белом,Ни зеленый май.Слабый женский крикперед расстреломСвято в сердце сохраняй!
* * *
Чьи-то сестры,чьи-то дочериПлакали в палатах по ночам.Мы дежурили у них по очереди.Помогали санитарам и врачам.
Слышал я,как девушка со снаКрикнула своей больной подруге:«Мамочка моя! Ты сожжена!Пепел твой упал мне прямо в руки!»
Так всю ночь их мучал черный дым,Газовые камеры их ждали.Лишь под утро забывался Освенцим:Девушки внезапно засыпали.
Седина из-под платка видна.Пальцы обожженныев перчатках черных —Так мне в память врезалась однаИз врагом замученныхдевчонок.
* * *
Нам не обещал конец войныНи местечек денежных и теплых,Ни роскошных яств,ни рюмок полных, —Нам такие лавры не нужны.Деревянная моя земля!Мы тебя сожженнойувидали:Сорняком поросшие поля,Фабрикив разрухе и развале.
На стену повесив автомат,Взял словак лопату в руки.И до нас донесся голос друга.«Хорошо!» —сказал намрусский брат.
И помог нам выиграть войну.Вместе с нимза мири мы в ответе.Больше всех земель на светеЯ люблю Советскую страну.
* * *
Будто и не десять лет промчалось!Будто бы — вчера,позавчера…Вспомнишь печку,сладкую усталость,Нескончаемые вечера.Старый покосившийся барак.Смена увлеченно отдыхает.На веревках — паруса рубах.Жестяная печка полыхает.
С каждым восстановленным мостом,С каждой новой школьной партой,Сызнова мы убеждались в том,Как права, как справедлива партия.
Старый покосившийся барак.У печурки — ветераны.На веревке — паруса рубах.Там мы залечили наши раны.
У Шивца
Перевод Д. Самойлова
Я знал харчевню у Шивца,Немало попил там пивца.
На крыше дранка там гниет,И ветер песенки поет.
Порог, истоптанный людьми.Висит записка над дверьми:
«Борг помер. Борга провожалиТе, что на свадьбах здесь гуляли».
Распятье помню в кабачкеИ черных мух на потолке.
А в половодье или в дождьСюда не скоро добредешь.
Перед крыльцом гогочет гусь.Вот вам дворец! Входи, не трусь!
Мы тут студентами бывали,Вино с подругами пивали.
И помню, как в конце неделиДо самой зорьки здесь сидели.
Бушует память, как река,И для нее тесна строка.
Я снова здесь, я у крыльцаХарчевни старой близ Шивца.
Не узнаю знакомых мест.Нет мух, не виден черный крест —
Лишь светлый контур на стенеНапомнил мне о старине.
В большом котле кипит гуляш,В харчевне шум и ералаш —
Проходчики со всей округиСюда сошлися на досуге.
Те, кто пробили твердь скалы,Сюда собрались за столы.
Расселись рядом — с другом друг —И хвалят мощь рабочих рук,
Перед которыми гранит —И тот не долго устоит.
Я знал уже, что на неделеВ крутой скале сошлись тоннели.
Вошли девчата в кабачок,И Пишта достает смычок,
И подозрительных мамашПриводит в раж бурильщик наш.
А кто-то, лишнего хватив,Старинный затянул мотив
Про девку скверную однуДа про неверную жену…
Уж огонек едва мигал,От пляски сотрясался зал,
Уж кто-то в уголке дремал,А Пишта, все играл, играл..
Вот так сидеть бы без концаВ харчевне старой у Шивца.
Войтех Мигалик
{111}
Парень и вишня
Перевод Е. Аронович
— Скажи, отчего ты растешь так высоко?— Я прямо из гордого сердца расту.— Плоды твои вянут от горького сока.— Я крону свою вознесла в высоту.
— Ты в поле широком стоишь, не скучая.— Тут милые шепчутся каждую ночь.— О чем ты шумишь?— Да уж, видно, стара я,и тяжко молчать,и плакать невмочь…
— Поведай!— Сгубили враги атамана.Давно.С той порыпролетели года.
— Но кто ты?— Я вишня, заклятая панна.Изменысебе на прощуникогда.
Сонет на миннезингерский лад
Перевод Е. Аронович
Что не споем, расскажем —мудреное ли дело, —ведь песне нет предела…Что разорвем, то свяжем.
Пусть странно, все ж поверьте:люблю и ненавижу,и смерть в любви я вижу,но не боюсь я смерти.
Пурпурные одеждыслезами заливаюи не смыкаю вежды.
Но нынче, как и прежде,надеюсь без надежды.Зачем — не понимаю.
Прага
Перевод Ю. Левитанского
Едва на камень влтавских береговвесна походкой легкою вступает —на древних твоих стенах пыль веков,как на челе раздумья, проступает.
Дыханье этих вечных площадей —как песня материнская над нами,и все века истории твоейна башнях бьют орлиными крылами.
И те страницы в памяти свежи,но в жилах кровь пульсирует живая.И ты в одно два времени свяжи,невидимую нить не обрывая.
Лицо дождями вешними омой —да будет вешний цвет твоей судьбою.О вешний мой, о вечный город мой,все, чем живу, озарено тобою.
Ржавый пламень
