Грот пишет: «Затем ему позволено было лично принести благодарность императрице, которая, со своей стороны, любопытствовала увидеть своего певца. Он сам описал нам это представление: оно происходило в Зимнем дворце, при многих других лицах; Екатерина встретила его с важным видом; оставаясь поодаль от него, несколько раз окинула его быстрым взором и потом дала ему поцеловать руку» [Грот, 200].
201
В книге Беркова «История русской журналистики XVIII века» журналу «Собеседник» уделено всего несколько страниц, которые посвящены краткому обзору полемики между Екатериной и Фонвизиным [Берков, 330—340].
202
Так предлагал читать ответ Екатерины и Грот в дополнениях к своим комментариям [Державин, IX, 102].
203
Вопрос о репутации Нарышкина – шута и о том, как и когда она сложилась, требует специального рассмотрения. Отметим только, что превращение его из шутника в шута приходится на начало 1780-х гг. О том, например, что именно Нарышкин был известен тем, что «кубарил кубари», мы знаем от Л.-Ф. Сегюра, который писал: «Намедня обер-шталмейстер Нарышкин, прекраснейший человек и величайший ребенок, спустил середи нас волчок, огромнее собственной его головы. Позабавив нас своим жужжанием и прыжками, волчок с ужасным свистом разлетелся на три или четыре куска <…> ранил двоих <…> и ударился об голову принца Нассаусского, который два раза пускал себе кровь» [Державин, I, 733]. Державин в стихотворении «На рождение царевны Гремиславы» тоже пишет о Нарышкине: « Подчас и кубари спускал ». В «Объяснениях» он добавляет: «Л. А., забавляя императрицу, нередко пред ней шучивал и нечаянным образом спускал пред ней кубари» [Державин, I, 654]. Эпизод, рассказанный Сегюром, однако, относится ко времени путешествия Екатерины в Крым в 1787 г., стихотворение Державина, где говорится о «кубарях», – к 1796 г., «Объяснения Державина» написаны еще позднее. Есть основания полагать, что «кубарить кубари» Нарышкин стал уже после того, как Екатерина придумала такое занятие для своих придворных и написала о нем в «Собеседнике».
204
Екатерина подозревала, как она писала Дашковой, что эти вопросы идут от Шувалова «в оплату за Нерешительного». В целом она, конечно же, оказалась права: Шувалов знал про вопросы, правда, согласно легенде, пересказанной Гротом, уговаривал Фонвизина вопросов не печатать [Грот, 215].
205
Знать о готовящихся публикациях Державин мог через редактора журнала Козодавлева: мы знаем, что Державин, например, был знаком с материалами 4-й книжки до ее публикации [Грот, 222].
206
Басня Фонвизина была опубликована, как известно, только в 1787 г., но написана еще в начале правления Екатерины и была широко распространена в списках.
207
Характеристика «муж славный» взята Державиным из его собственной «Эпистолы», посвященной возвращению Шувалова в Россию. Здесь Шувалов назван «мудрый муж», который «в совет на царский придет глас» [Державин, I, 53].
208
В настоящей статье мы не останавливаемся на источниках сведений Екатерины о петровской эпохе. Отметим здесь лишь тот факт, что к 100-летнему юбилею Петра Великого в 1772 г., а потом к 100-летию восшествия его на престол в 1782 г. был опубликован целый ряд документов, в числе которых был, например, «Журнал или поденная записка Петра Великого» (1770—1772). Кроме того, императрица была хорошо знакома с Ф.В. Берхгольцем, который был воспитателем ее супруга, сопровождал его в Петербург в 1742 г. и в должности обер-камергера прожил в Петербурге при Петре Федоровиче до 1746 г. Берхгольц, как известно, был в России в 1720-х гг. и оставил дневник, в котором было дано самое подробное описание петровских маскарадов, в том числе и маскарада 1723 г. Дневник был опубликован только в 1785 г., но Екатерина вполне могла быть знакома с его содержанием и ранее.
209
На этот факт указывал Д. Благой: «Державин с подлинным воодушевлением и небывалым дотоле поэтическим мастерством изображает Екатерину в облике деятельной, умной и простой – в быту, в привычках, в обращении – «Киргиз-Кайсацкой царевны», не подражающей своим ленивым и роскошествующим «мурзам» и «пашам». На последовательном противопоставлении двух фигур: добродетельной – человек на троне – и порочной – собирательный образ «мурзы» – строится первая половина оды Державина. Вторая – построена на другом контрасте, еще более широком, развивающем идею уже известного нам маскарада « Торжествующая Минерва »: противопоставляются темные стороны предшествующих царствований и благодетельные мероприятия Фелицы» [Благой, 27].
210
В 7-й книжке «Собеседника» была опубликована статья Любослова «Начертание о российских сочинениях и российском языке». Он писал: «Эпоха нынешнего времени, в которое лучи мысленного света, разливающиеся из общего средиточия». Грот считал, что под этим именем скрывался Иван Морозов, один из секретарей Екатерины [Грот, 220]. Н.Д. Кочеткова высказала предположение, что «Любослов – это епископ Дамаскин, издавший в 1778 г. собрание сочинений М.В. Ломоносова» [Кочеткова, 276].
211
Вообще здание храма было излюбленным образом социума в средневековой культурной традиции [cм.: Speculum ecclesiae. Col. 866].
212
Видимо, метафора была отчасти заимствована из античности, достаточно вспомнить басню «Мнения Агриппы о восстании членов тела против желудка».
213
Ж. Дюмезиль считал, что тройственная модель характерна именно для индоевропейской культурной традиции [Dumézil; Дюби].
214
Образ Троицы лучше всего передавал идею средневековой социальной гармонии. См. об этом подробнее: Serverat, 31.
215
Конрад фон Амменхаузен указывает в своем трактате намного больше ремесел и профессий, чем Чессоли. См.: Schachzabelbuch, 376—835.
216
Об этом см. подробное исследование немецкого историка М. Кауфхольда: Kaufhold M.
217
На связь между социальным воображением и изменениями в социальной структуре общества указывает А. Мартэн. См.: Martin, II, 5 sq.
218
Работа выполнена при поддержке гранта НВО–РФФИ 05—06–89000.
219
О тождественности семантики света и святости см.: Топоров, 544.
220
О фюнеральном коде в советском искусстве и литературе 20–30-х годов см.: Злыднева.
221
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ, проект № 06—04–000598а.
222
Комментируя сказку, В.Г. Базанов и О.Б. Алексеев указывают, что в русском фольклоре подобного сюжета не зафиксировано и что «в тексте присутствуют многочисленные детали, отражающие быт народов севера: олени, юрты, стрелы и т. д.» [Худяков, 289].
223
Именно такой она является в русскоустьинском варианте известной песни «Ехали солдаты со службы домой»:
<…> Вдруг выходит к ним навстречу казак молодой,
«Зайдите и не бойтесь юртушка нова, 2 раза
За всякое время юрта нагрется».
Вокруг же эту юрту иконы стоят, 2 раза
Над каждой иконой лампадки висят.
Над каждой на лампаде свечи горят. <…>
[Кляус, Супряга, № 63]
224
Юрта – как жилище, в котором живут герои сказок и песен, – постоянно встречается в фольклоре русскоустьинцев [см.: Русское Устье, 80, 94 и др.]. Любопытно также переосмысление сказочной избушки на курьих ножках, как «юртэшки на курьих ножках» [Базилишина, 426].
225
Запись этой сказки, также, к сожалению, до сих пор не опубликованная, хранится в Архиве Якутского научного центра СО РАН.
226
Публикуя этот текст в сборнике «Фольклор семейских», Л.Е. Элиасов и И.З. Ярневский справедливо указали: «Следует отметить, что период, о котором говорится в предании, относится не к 50–70-м годам прошлого века, а к 50–70-м годам XVIII века» [Фольклор, № 471].
227
Их отдельные мотивы встречаются и в других преданиях семейских. К примеру, мотивы: а) приезд бурят к Аввакуму/семейским, когда они узнают про него/них; б) угощение приехавших хлебом; в) незнание бурят до этой встречи хлеба; г) последующая дружная жизнь бурят и Аввакума/семейских [см.: Попова; Элиасов, 126; Фольклор, № 466]. В этой связи интересно полное совпадение последовательности мотивов в текстах, записанных А.М. Поповой и Л.Е. Элиасовым. Возможно, это две версии одного семейского сюжета или же первый текст был одной из «отправных точек» для создания второго.
228
Ср. с результатами социологического опроса об оценке бурят семейскими: 89% респондентов отметили их дружелюбие, 87% – гостеприимство [Петрова, 39], что в целом подтверждает фольклорную достоверность содержания преданий, опубликованных Л.Е. Элиасовым.
229
Запись В.Л. Кляуса от Андреевской П.А., 1912 г. р., род. в с. Ключи. 1997 г. Альбитуй Красночикойского р-на Читинской обл.
230
Кырга – льдина.
231
Запись В.Л. Кляуса от Алексеевой Т.И., 1932 г. р., род. в д. Хилкотой. 1997 г. Конкино Красночикойского р-на Читинской обл.
232
То же наблюдалось и в несемейских селах Забайкалья, к примеру, в Акшинском р-не Читинской области [см.: Полищук, 111].
233
Запись В.Л. Кляуса от Михайловой Е.Е., 1932 г. р., род. в с. Укыр. 1998 г. Укыр Красночикойского р-на Читинской обл.
