Мори говорил ей это, но то, что теперь то же самое сказал его родственник, для нее было вдвойне важно.
— Вы уже прошли через огонь ради меня, полковник, — тихо промолвила она.
— Прошел. И пройду снова, — пообещал он, — даже если у вас на шее не будет этого серебряного колечка.
Она знала, что он говорит серьезно. Неожиданно на глаза ей набежали слезы, и София, вспомнив, как он хвалил ее за мужество, решила, что не покажет свою слабость. Она опустила голову и сделала вид, что рассматривает перстень Мори.
Вот только голосу своему она не доверяла и не могла придумать, как дать знать полковнику, что она успела его полюбить и будет скучать, когда он уедет.
Но он, похоже, все понял без слов, потому что прочистил горло и поднялся.
— А теперь вставайте, проведете в дорогу дядюшку Патрика да улыбнетесь на прощание, если сил хватит.
Сил хватило, и хотя улыбка получилась не самая уверенная, она сделала свое дело, потому что он взял ее руку и поднес к своим губам.
— Я уверен, что увижу вас снова очень скоро.
— Надеюсь.
— Надежда редко когда что-то решает. Действие — вот, что главное в этом мире. Если шахматы вас ничему не научили, запомните одно: не двигая фигуру, нельзя выиграть партию. Солдат должен сначала выйти на поле боя, если хочет перейти его.
Не отнимая руки, она сказала:
— Но я не солдат.
— Вы так думаете? — Он наклонился, коротко и тепло поцеловал ее в лоб, выпрямился и добавил: — Даже пешка играет свою роль в защите короля.
Снова у нее от слез сдавило горло, снова ей ужасно захотелось сказать этому доброму человеку, как она благодарна ему за все, что он для нее сделал.
— Полковник Грэйми?
— Да, милая?
Но, как и в прошлый раз, нужные слова не пришли, и она просто сказала:
— Пожалуйста, берегите себя.
— О, не волнуйтесь. — Он отпустил ее руку с ослепительной улыбкой, точь-в-точь как у его племянника. — Я всю свою жизнь прожил в армии, в окружении воинов, и научился остерегаться ножа в спину.
Графиня, стоявшая в дверях, со смехом сказала:
— Патрик! Нельзя так говорить.
Без тени раскаяния он пожал плечами:
— Благодаря тому, что я думаю так, я до сих пор жив, ваша светлость. — Бросив взгляд за окно, он кивком головы указал на положение солнца над горизонтом и прибавил: — Если позволите, мне пора.
София едва не расплакалась, когда он попрощался и вышел из комнаты, а когда дверь за ним закрылась, опустила глаза в пол, чтобы их не увидела графиня.
Графиня, снова сев в кресло подле кровати, сказала:
— Полковник Грэйми — хороший человек.
— Да.
— Он мне очень напоминает своего племянника, — обронила графиня. — Ты не находишь?
София осторожно кивнула.
— Да, у них много общего, я тоже заметила.
На какое-то мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая только громыханием стекол в окнах от ветра и вечным шумом волн, бьющихся в скалы под башней. Когда графиня заговорила снова, голос ее был спокоен, а слова просты:
— Он знает?
София отвернулась, ее смущение было столь очевидным, что графиня смягчилась еще больше и спросила более понятно:
— Мистер Мори знает, что ты носишь его ребенка?
У Софии чуть сердце не остановилось. Она вела себя так осторожно, что графиня, казалось, никоим образом не могла узнать правду. А потом она догадалась.
— Кирсти рассказала вам. — В волнении она снова отвернулась бы, если бы ладонь графини не легла на ее руку.
— Милое мое дитя, нет. Никто мне не рассказывал. Ты забываешь, я ведь сама мать. — Голос ее зазвучал довольно спокойно. — Тебе нужно расспросить моих сыновей и дочерей, удалось ли им сохранить от меня свои тайны.
— Вы давно догадались? — София опустилась на подушки.
— Несколько месяцев назад.
— Но вы же ничего не говорили!
— Нет. Я надеялась, что ты сама расскажешь мне со временем.
София опустила глаза.
— Я надеялась, что… что Джон…
— Он не знает?
София покачала головой. Она хотела все объяснить, но пока не знала, как начать.
Графиня обнадеживающе пожала ей руку.
— Дорогуша, не волнуйся. Мистер Мори — человек чести.
— Намного больше. — София подняла голову и затаила дыхание. — Он мой муж.
Когда графиня ошеломленно воззрилась на нее, София опять достала тяжелое серебряное кольцо с красным камнем и предъявила его в качестве доказательства. И снова ее сердце замерло в ожидании ответа женщины, мнение которой для нее значило, наверное, больше, чем чье-либо еще.
Шли секунды. И когда София поняла, что больше не выдержит молчания, графиня наконец заговорила:
— Вижу, некоторые тайны ускользнули от моего внимания. — Она смотрела на Софию так, словно увидела ее лицо впервые. — Не думала я, что ты решишься выйти замуж, не спросив у меня разрешения.
С виноватым видом она хотела что-то сказать в свое оправдание, но графиня еще не закончила. Она протянула руку и материнским жестом убрала со лба Софии волосы.
— Когда ты приехала в Слэйнс, я знала, как ты страдала все эти годы в доме своего дяди. Лишить дитя невинности — страшный грех. Поэтому, что бы еще он с тобой ни сделал, я рада, что он не убил твой дух и твой независимый нрав. — Она улыбнулась. — Если уж ты решилась поступать по-своему, не слушая старших, ты могла бы наломать дров и похуже. Будь я помоложе, я бы и сама посчитала мистера Мори очень даже завидным женихом.
Теперь уже София в изумлении распахнула глаза, не зная, что и отвечать. Она-то ожидала наказания, а получила благословение.
— Однако, — прибавила графиня добрым, но твердым тоном, — нужно знать, когда проявлять свою независимость, а когда лучше о ней забыть на время. Родить ребенка — не такая уж простая вещь. Ты слишком молода, дорогая моя, чтобы справиться с этим самостоятельно.
София знала, что спорить с этим решительным взглядом бесполезно. Да и не было у нее настроения спорить, потому что огромное облегчение от того, что графиня, оказывается, все давно знает, наконец-то наполнило ее сердце долгожданным покоем, и все ее страхи о том, что она будет делать в ближайшие месяцы, развеялись, будто и не существовали вовсе.
Вдруг ребенок внутри нее с силой толкнулся, словно давая знать, что нападение Уика не причинило ему никакого вреда. И, вобрав в себя эту силу, София сказала:
— Сейчас мое единственное желание — чтобы с ребенком ничего не случилось.
— С ним ничего не случится, — заверила ее графиня. — Но сама ты не справишься. — По строгому выражению ее лица было видно, что она много об этом думала и знала, что делать. — Тебе понадобится помощь.
